Читать интересную книгу Журнал «Вокруг Света» №11 за 2007 год - Вокруг Света

В 1921 году социал-демократы впервые заговорили об обществе всеобщего благосостояния, о так называемом «третьем пути», проходящем по кромке социализма и капитализма: «Мы боремся не за диктатуру рабочего класса, не за то, чтобы одно угнетение сменить другим. Мы боремся за то, чтобы в конце концов вообще упразднить классы и превратить Швецию в надежный дом для всех шведов. Поистине хороший дом не знает привилегированных или униженных, в нем нет ни любимчиков, ни пасынков. Здесь никто ни на кого не смотрит сверху вниз, никто не пытается нажиться за счет других, а сильные не издеваются над слабыми. В этом доме правят равенство, забота, сотрудничество, взаимопомощь». В 1932 году, став премьер-министром Швеции, социал-демократ Пер Альбин Ханссон принялся воплощать этот образ «народного дома» в жизнь, постепенно создав систему, которую мы теперь называем шведским социализмом, или шведской «моделью».

Столь же актуально сегодня в Швеции и еще одно движение, также набравшее силу к концу XIX века, — движение трезвенников. Тогда же по всей стране стали строиться дома трезвости (один из них есть и в Скансене), где рабочие могли бы культурно проводить досуг, позабыв об алкоголе. К их услугам там были библиотека, зал для докладов и концертов, кинозал и столовая. Кстати, и сегодня, при том что страна вступила в Европейский союз, где действует принцип свободного передвижения товаров и услуг, шведы не имеют права ввозить оттуда сколько угодно спиртного. Алкогольные напитки продаются только через сеть специализированных государственных магазинов — Систембулагет, — их количество и режим работы весьма ограниченны (скажем, в полуторамиллионном Стокгольме всего 12 магазинов, закрывающихся в шесть вечера). В прочих нельзя приобрести ничего крепче трехградусного пива.

Вместе со строительством домов трезвости блюстители нравов стремились закрывать уже существующие развлекательные заведения. Такая участь постигла и Губхюллан (название можно примерно перевести как «стариковская галерка»). Поначалу здесь играл оркестр, устраивались представления варьете, затем в здании разместилось симпатичное кафе, где можно было выпить традиционного кофе с пуншем. В 1920-е годы, когда в стране действовал «полусухой» закон и спиртное отпускалось гражданам строго по талонам, это здание с прилегающей территорией было приобретено музеем. Сейчас здесь уютные бар и кафе (в меню опять наличествует кофе с пуншем разных видов), а также Музей табака и спичек.

  

В подобной комнате «городского квартала», где «усталый мастер с фабрики» играет на цитре, могли в XIX веке жить 10—20 человек одновременно

В 1930-е годы в Скансене был устроен городской квартал, который позднее дополнили «промышленным районом». В квартале представлены практически все «заведения», необходимые горожанам, — пекарня, столярная, сапожная и прочие мастерские. А кроме того, типография, дом ювелира, домик священника, почта и даже контора банка! И что самое удивительное — все они действующие. Так, в механической мастерской рабочие в спецовках работают на допотопных станках, а их приход-уход по-прежнему отмечают настенные часы-компостер.

Кое-где, как, например, в мастерской стеклодувов, посетителям предлагается не только понаблюдать за работой, но и купить что-нибудь на память в имеющемся магазинчике. В расположенной неподалеку бакалейной лавке можно не только увидеть коробки с нюхательным табаком, бочонки с хмелем, горохом и даже с песком для плевательниц, но и купить кулечки с карамельками. А рядом, в булочной, вам предложат полакомиться свежеиспеченными крендельками и купить домой хлеб, изготовленный по старинным рецептам.

Совсем недавно, в прошлом году, при скобяной лавке был открыт магазин «Консум» по образу и подобию 1930-х годов. Стены до потолка выложены белым кафелем, молочные бутылки стоят на мраморном прилавке (тогда считали, что мрамор сохраняет холод). В витринах выставлены различные продукты, а кое-что из них, например печенье и лимонад, изготовленные по рецептам «своего» времени, можно купить и попробовать. «Консум» — тот редкий случай, когда работники Скансена в чем-то отходят от заложенного основателем принципа подлинности и идут на «воссоздание» некоторых деталей. Впрочем, откуда взять стеклянные молочные бутылки или бумажные упаковки для сухих хлебцев 70-летней давности? Приходится их тщательно реконструировать.

Тропой Линнея

Как почти во всех музеях мира, помимо постоянной экспозиции здесь регулярно проводятся временные мероприятия и выставки. Поскольку в 2007 году страна отмечает 300 лет со дня рождения Карла Линнея (1707—1778), то сейчас всех посетителей встречает фанерная фигура знаменитого ученого. Вместо лица — прорезь, куда можно вставить свою голову и сфотографироваться. Подобное незатейливое развлечение предлагали пляжные фотографы во времена наших бабушек и дедушек, да и сейчас его можно встретить повсюду. Вообще надо сказать, что в Скансене бережно хранят атмосферу патриархальности — здесь нет ни новомодного лоска, ни спецэффектов. Все очень просто, «без затей».

Рядом с фигурой из фанеры в корзинке лежат карты-путеводители по специально созданной «тропе Линнея». Она проходит по тем областям Скансена-«Швеции», где в свое время побывал великий ботаник, на ней 12 станций-остановок.

  

Карлу Линнею посвящена целая «ботаническая тропа», уставленная к тому же забавными фигурками автора первой классификации видов

Начинается маршрут в Саду трав. Это небольшой четырехугольный садик, огороженный постриженной сиренью. Кстати, такой тип живой ограды из плотно посаженных кустов («хекен») до сих пор успешно заменяет в Швеции глухие заборы. На грядках-клумбах — образцы растений, которые изучал когда-то Линней. Их шведские названия порой весьма необычны. Например, «любовная трава», «французский драгун» (наш обычный эстрагон), рядом — «собачий язык» (очень напоминает лебеду), «хлеб невесты»... На отдельной грядке — «аристократы»: пионы, розы, мальвы. А в центре высажены растения, определения которым дал сам ученый в соответствии со своей «половой» классификацией — как принято здесь говорить, «Бог создал — Линней классифицировал». Все растения он разделил на группы. На табличках значится: класс I — 1 законный муж в браке; класс II — 2 законных мужа в браке, и так до класса Х. Дальше — только интереснее: например, класс XIII — 20 или более мужей в браке. Класс ХХI — законный муж живет в одном доме с женами, но у них разные постели. Класс ХХII — законный муж и жены живут в отдельных домах. Класс ХХIII — законный муж живет с женой и любовницами, и, наконец, последний, ХХIV класс — бракосочетание происходит в уединении. Все это, конечно, относится к числу тычинок и пестиков в цветке, хоть и звучит загадочно...

Но мы идем дальше. Следующая остановка на тропе — аптека Крунан, «корона». Надо сказать, что все аптеки до сегодняшнего дня в Швеции имеют «собственные» имена — чаще всего какого-то животного или птицы. Пожилая аптекарша в сарафане на шнуровке с готовностью повествует о врачебно-медицинском этапе в жизни Линнея. Он начался в Голландии, где молодой ученый написал диссертацию «Новая гипотеза перемежающихся лихорадок» (тогдашнее название малярии). Вернувшись в Швецию с докторской степенью, Линней несколько лет работал врачом в Стокгольме. Вначале с пациентами было неважно, однако, вылечив несколько фрейлин от кашля, он вскоре стал придворным лекарем и одним из самых модных врачей столицы. Лечил он кашель тысячелистником — дам поил отваром из свежих листьев, а мужчинам предписывал курить трубку, набитую измельченными сухими листьями. Особенной же любовью Линнея пользовалась земляника. По его мнению, она не только излечивает подагру, но и очищает кровь, улучшает цвет лица и, кроме того, уменьшает вес. Многие дамы захотели похудеть с помощью вкусного средства, и в результате цена на ягоды выросла в 6 раз...

Тропа карабкается (и мы с нею) вверх, «на север», в Лапландию, где живут саамы. И вдруг — чудо. Стоит самая настоящая избушка на курьих ножках! А навстречу идет саамская скуластая девушка с вплетенными в волосы цветными шнурочками, в синем одеянии, украшенном бисером и красными суконными полосками. Она и помогает разъяснить сказочное видение: оказывается, именно так, на стволах с растопыренными корнями — точь-в-точь куриные лапы, — ставили саамы свои избушки-склады. В них они хранили копченые мясо и рыбу, когда уходили кочевать летом на север. А ножки-корни — это чтобы дикие звери не съели припасы, заготовленные на зиму.

Рядом стоит чум — в таких саамы жили примерно до 1960-х годов. Заглядываю внутрь — там горит маленький костерок, сидит «хозяин», рядом — семья любопытствующих туристов. Меня приглашают присоединиться. Пол вокруг очага, обложенного камнями, сплошь покрыт оленьими шкурами. Изнутри видно, что чум сделан из тонких березовых стволов, покрытых берестой и торфом. Узнав, что я из России, «хозяин» говорит, что бересту для этого чума пришлось покупать в нашей стране — несколько лет назад умер последний шведский заготовитель березовой коры.