место, где бешено колотится пульс, и обхватывает чуть шершавой ладонью грудь, зажимая между пальцев сосок до боли. Его движение тут же отдается дикой пульсацией между ног, заставляя влагалище судорожно сжиматься вокруг его твердого и мощного члена.
– Мааарк, – буквально взвыла я, не в силах играть в игру, затеянную этим мужчиной. – Умоляю, сделай что-нибудь! Я больше не вынесу!!
– Я же говорил, что ты будешь меня умолять, – раздается над ухом насмешливое, и Воскресенский, перехватив меня под грудью, дергает на себя, заставив подняться. Такая поза здорово изменила угол проникновения, и я могла почувствовать его очень глубоко в себе. И это было единственно правильным на данный момент. Мы были одним целым. Так было задумано свыше.
Марк поворачивает мою голову к себе и впивается голодным поцелуем в губы, словно я – живительный источник, словно последний глоток кислорода на земле. Я отвечаю ему со всей страстью, вкладывая в него свой глубинный смысл. Рассказывая, как скучала, как мое сердце разрывалось на миллион частиц, тоскуя по нему, как было плохо и тяжело, и лишь воспоминания и улыбка сына позволяли держаться.
Марк самозабвенно трахает мой рот языком, тараня тело сильными толчками. Я подаюсь навстречу, потому что хочу отдать всю себя без остатка, раствориться, принадлежать, подчиниться…
Я балансирую на грани, и даже хныкаю от того, что хочу получить долгожданный оргазм, но что-то удерживает меня на «этой» стороне. Марк тонко чувствует мое состояние, и, продолжая одной рукой удерживать мой подбородок, второй едва ощутимо надавливает на чувствительный клитор. И я тут же взрываюсь, как сверхновая, застыв в немом крике, задыхаясь от ощущений. Марк крепко прижал меня к себе, не позволяя осесть кулем, вторгается в мое все еще содрогающееся тело мощными толчками на запредельной скорости, и замирает с громким стоном.
Мы все же падаем на кровать, пытаясь унять дыхание. Я все еще с завязанными глазами и не ощущаю окружающую меня действительность. И стоит признать, что сегодня – лучший секс в моей жизни.
Воскресенский аккуратно освобождает мои руки, растирая запястья.
– Не переборщил? – заботливо интересуется Марк, а я могу лишь промычать что-то невразумительное. Сейчас это мой максимум. Марк снимает с моих глаз повязку (ей оказался галстук, который был на нем на встрече) и тихо произносит с мягкой улыбкой:
– Привет. Ты как?
– Я, кажется, в раю, – бормочу, довольно растягивая губы.
Но резкий звонок моего мобильного, раздавшийся с прикроватной тумбы, напомнил, что я все еще на грешной земле.
Глава 27 Марк
– Не отвечай, – я чувствую, что этот звонок разрушит наш хрупкий мир, которого я так добивался.
– Не могу. Я очень жду звонка.
Из моего горла так и рвется: «От кого?! От того, чье кольцо ты носишь?!» Но я душу в себе эти слова, заталкивая поглубже в глотку, потому что просто не имею на них права. Если посмотреть на нас трезво и со стороны, то Катя не должна была сидеть все эти годы в одиночестве и ждать чуда. Она – шикарная женщина, и имеет полное право быть счастливой, пожалуй, как никто другой, кого я знаю.
Внимательно наблюдаю за той, что только что сгорала в моих руках, умоляла и была всецело моей. Она встает и, не стесняясь своей наготы, подходит к тумбе и берет телефон. Ее лицо меняется, стоит ей взглянуть на экран – искренняя радостная улыбка и нежность озаряют ее лицо. Ревность, что утихла на время, вновь поднимает голову, усмехаясь: «Ты знал, на что идешь, соблазняя несвободную женщину. Ты должен был предугадать, что так оно и будет».
– Привет, мой хороший, – ласково тянет Катя, даже не глядя в мою сторону.
Сука, как же так?! Как так можно: быть в одном помещении с мужчиной, с которым у тебя только что был жесткий и сумасшедший секс, и при нем же щебетать с другим?! Я совершенно не знаю свою женщину…
Но, видимо, Катюша услышала на том конце провода совсем не то, что хотела бы, потому что с ее лица резко сошли все краски, и оно стало мертвенно-бледным.
– Что? – растерянно прошептала она в трубку, а я напрягся. Очевидно, произошло что-то ужасное, потому что Катя начала оседать прямо на пол, и я успел перекатиться через кровать и подхватить ее в последний момент. Как бы не был зол и не ревновал, даже я заволновался.
– Как?! Как это случилось? – прокричала она, срывая связки. С силой прижимаю ее к себе, давая понять, что она не одна, что я рядом. Слезы струятся по ее щекам, заливая мою грудь, но она их не замечает, внимательно слушая чью-то сбивчивую речь на том конце провода.
– Я вылетаю, – коротко бросает Катя, вырываясь из моих объятий, отключая телефон.
– Что случилось?
Но, кажется, моя женщина не слышит и совершенно не замечает меня. Она судорожно, трясущимися руками собирает вещи, потом с силой бросает их на пол и идет к шкафу, резко распахивая дверь.
– Катя! – требую внимания к себе. Ноль эмоций, она продолжает всхлипывать и трястись, но при этом не оставляет попыток запихнуть вещи в чемодан, кажется, совершенно не замечая, что они не желают туда укладываться.
Хватаю ее за плечи, резко разворачивая к себе, и слегка трясу, чтобы привести в чувство:
– Ты можешь объяснить, что случилось?!
Но ее реакция меня не только пугает, но и озадачивает. Из стеклянных, ничего не видящих ее глаза становятся злыми, даже яростными, и она со всей силы ударяет меня кулачками в грудь, крича при этом слова, от которых все сжимается внутри:
– Это все ты! Все из-за тебя!! Это случилось из-за тебя! – кричит Катя, теряя контроль. Я ничего не понимаю из того что она произносит, хоть мне и больно слышать это, но умом понимаю, что поговорим и разберемся мы потом. Сейчас надо успокоить Катюшу и решить проблему. Судя по ее реакции, случилось что-то серьезное.
– Катя, успокойся. От того, что ты истеришь, проблема не решится.
Слава богу, она берет себя в руки и мгновенно перестает плакать.
– Отпусти, мне