та же, или другая? Но тайна, несомненно, была. Французу ничего не оставалось, как отнестись к этому высокомерно, что он и поспешил сделать.
– Вы спрашиваете объяснений? – воскликнул он. – Объяснять нечего, да если бы и было что, то я даю объяснения, только когда мне это угодно и не первому встречному, кому вздумается их спрашивать.
– «Я иду, ты идешь, он идет» – фраза очень таинственная, – сказал я, – я не понимаю ее. Если вы не скажете мне этого, то я спрошу у других.
– Будет умнее не спрашивать никого, – угрожающе ответил он.
– Напротив, это будет глупо, – улыбнулся я.
– И все-таки вы никому не скажете о том, что произошло, – приступил француз ко мне с явным намерением заставить меня силой сделать то, чего нельзя было добиться убеждением.
Я встал на ноги и дерзко передразнил его:
– Я даю обещания, только когда мне это угодно и не первому встречному, кому вздумается их попросить!
– Вы дадите мне это обещание, прежде чем оставите эту комнату, – крикнул он.
Или его голос раздался слишком громко и грозно, или герцог и Кэрфорд к этому времени надоели один другому, но в эту минуту Кэрфорд открыл дверь пред его высочеством и вошел вслед за ним. Он застал нас в самых воинственных позах: француз схватился за пистолет, а я – за рукоятку своего меча. Герцог удивленно смотрел на нас.
– Что это значит, господа? – спросил он. – Мистер Дэл, вы поспорили с этим господином? – Но, прежде чем я успел ответить, его взгляд упал на лицо француза, и он воскликнул: – Месье де Фонтелль! Очень рад опять видеть вас в Англии! Кэрфорд, вот месье де Фонтелль. Вы ведь были знакомы, когда он состоял в свите французского посланника? Вы едете с поручением,сэр?
Я внимательно прислушивался к его словам, а де Фонтелль низко поклонился, ничего, однако, не ответив герцогу.
– Мистер Дэл, этот господин – мой друг, – несколько надменно обратился его высочество ко мне. – Скажите, зачем вы взялись за свой меч?
– Потому что он взялся за пистолет, ваше высочество.
– Вы, кажется, всегда готовы ссориться, мистер Дэл! Скажите, в чем дело?
– Я охотно расскажу все, что было, – благодушно согласился я, зная, что мне нечего стыдиться.
– Совершенно незачем говорить! – крикнул де Фонтелль.
– Мне это доставит удовольствие, – холодно произнес герцог.
Я подробно передал, как было дело, и закончил свой рассказ так:
– Склонившись через стол, я сказал ему фразу; последняя точно свела его с ума, а в конце концов он стал требовать от меня обещания, что я никому не передам обо всем этом происшествии. На это я не хотел согласиться, что и вызвало спор, обеспокоивший ваше высочество.
– Очень благодарен вам, мистер Дэл. А что же это была за удивительная фраза?
– Первая, пришедшая мне в голову. Я просто тихо и вежливо сказал этому господину (кажется, его имя де Фонтелль): «Я иду, ты идешь».
Герцог вдруг поспешно схватил меня за руку. Кэрфорд подошел и стал около него.
– Я иду, ты идешь… Да. А дальше? – воскликнул герцог.
– Дальше? – удивился я, – я только продолжал спряжение глагола: «он идет», больше ничего.
– «Он идет»? – в один голос воскликнули герцог и Кэрфорд.
– «Он идет», – повторил я, думая, не сошли ли они все трое с ума.
Кэрфорд что-то прошептал на ухо герцогу, а тот кивнул головой и что-то ответил ему. Оба, видимо, были чрезвычайно взволнованы; де Фонтелль молча стоял у стола, пристально глядя на герцога.
– Почему эта фраза произвела такое странное действие, я отказывался понять. Может быть, вам это удастся, ваша светлость, – сказал я.
Опять Кэрфорд шепнул что-то.
– Господа, – сказал герцог, – вам не из-за чего было поднимать этот глупый спор. Пожалуйста, будьте друзьями опять!
– Я просил обещания у этого господина, и он отказал мне в нем, – холодно сказал де Фонтелль.
– А я просил объяснения, и он отказал мне в нем, – тем же тоном сказал я.
– Тогда вы дадите свое обещание мне, мистер Дэл. Вы согласны? – спросил герцог.
– Я всегда в распоряжении вашего высочества, – поклонился я.
– И вы никому не скажете о волнении месье де Фонтелля?
– Если вам угодно. Правду сказать, мне нет до него никакого дела. А как же насчет объяснения, ваше высочество?
– Месье де Фонтелль также даст свое объяснение мне, – сказал герцог.
– Я согласен. Пусть же он даст его! – воскликнул я.
– Мне, мистер Дэл, а не вам, – улыбнулся герцог.
– А я так и не узнаю, за что он разозлился на меня? – спросил я.
– Вам же нет до него никакого дела? – улыбаясь, напомнил мне герцог.
Мое любопытство было возбуждено, но делать было нечего.
– Ваше высочество, желаете остаться наедине с господином де Фонтеллем? – с напускной небрежностью спросил я.
– Ненадолго, если позволите. Вы можете остаться, Кэрфорд, добавил герцог.
Не особенно довольный своей ролью, я раскланялся и вышел, ломая голову над скрывавшейся во всем этом тайной, которую выведал бы непременно у де Фонтелля.
«Вся суть, если я не ошибаюсь, в третьем слове, – размышлял я. – Недаром герцог, когда я сказал: «ты идешь», крикнул мне: «А дальше?»
Мне пришлось пройти в кухню, другой комнаты не было; она оказалась занята французами – слугами де Фонтелля. Они грустно сидели над пустой бутылкой, стоявшей перед ними, с пустыми стаканами. Мне пришла в голову хорошая идея.
– Господа! – сказал я, подойдя к ним. – Вы не пьете?
Оба встали, но я, взяв стул, сел между ними.
– У нас нет живительной влаги, сэр! – сказал один.
– Это дело поправимо, – возразил я и приказал хозяину подать три бутылки вина, после чего добавил, обращаясь к французам: – Гораздо удобнее, когда у каждого своя бутылка.
Вино скоро развязало языки. Де Фонтелль удивился бы беглости, с которой я говорил с его слугами по-французски. Разговор шел о различных дорожных приключениях во Франции и в Англии.
– Разных бродяг достаточно на дорогах и там, и тут, – улыбнулся я. – Но, может быть, вы не везете с собой ничего ценного и вам нечего бояться разбойников?
– У нас им нечем было бы поживиться, не то что у нашего господина.
– А? Что же, он везет с собой драгоценности?
– Только не деньги, – сказал один, и в тот же момент другой толкнул его, как бы советуя придержать язык.