Читать интересную книгу Партизанская война в 1812 г. - Сайидгюсин Курбанов

Большой накал партизанской войны наблюдался на Серпуховской и на обеих Калужских дорогах, которые вели к месторасположению русской армии и ее базам в Туле и Калуге. Французы всячески старались проникнуть в глубь Калужской губернии, пытаясь создать передовой опорный пункт в Верее. Как только узнал об опасности появления французов на территории этой губернии, местный губернатор П.Н. Коверин произвел поголовное вооружение населения прифронтовых уездов: Жиздринского, Мосальского, Медынского, Боровского, Малоярославецкого и Тарусского. Вооружали крестьян вилами, топорами и рогатками. Лишь немногие из крестьян раздобыли себе ружья. Крестьяне несли кордонную службу.

Граница губернии была разделена на участки, по три версты в каждой, где находились конные и пешие отряды в 20—70 человек. При появлении врага жители округа тотчас вступали в бой. В свою очередь Кутузов направлял сюда войсковых партизан для наблюдения за передвижением французских соединений и непрерывные рейды войсковых партизан, и они не раз оказывали командирам отрядов неоценимые услуги, сообщая важные для них сведения о противнике.

Командирам войсковых партизанских отрядов Кутузов приказывал снабжать крестьян оружием и боеприпасами. Зная об этом, крестьяне обращались с просьбой помочь им в получении оружия. Граф, генерал М.А. Милорадович сообщил дежурному генералу штаба русской армии П.П. Коновницыну: «Коренные крестьяне слободы Каменка Боровского уезда явились ко мне и спрашивали ружей с патронами для защиты от ненавистного врага. Эти крестьяне заслуживают особого внимания, ибо они под присягой соединились для общего своего защищения, с тем, что положено наказание на случай: если нашелся трус среди них… Я имею честь препроводить к вам явившихся двух из них крестьян»{94}.

Некоторые командиры войсковых партизанских отрядов писали рапорта об энергичной борьбе с захватчиками. Поручик М.А. Фонвизин сообщал, что жители Боровской округи вооружены и вступают в бой с противником, подступавшим к селу Каменскому. С малыми отрядами фуражиров они вступали в бой сразу и уничтожали их. А с большими отрядами они обращались иначе. Однажды в село вошел отряд французов в 500 человек. Они, конечно, забрали у селян продовольствие и фураж, а затем приказали селянам приготовить всему отряду обед и открыть свои погреба, где хранятся горячительные напитки. Прогуляв весь световой день, французы расположились на отдых. Среди темной ночи крестьяне напали и отобрали у французов ружья, увели у них всех лошадей и, закричав «ура» (вперед), напали на сонных и полутрезвых врагов, дрались целые сутки отчаянно, потеряв сами 30 человек, побили их сто, а остальных 400 человек взяли в плен и отвели в Калугу{95}.

Партизаны округа действовали успешно. Командирами отрядов выступали Н. Федоров, Г. Миронов, А. Киричников, Н. Усков и А. Щеглов. Приняв непосредственное участие в штурме Вереи, где находился гарнизон противника, партизаны оказали огромную помощь отряду И.С. Дорохова.

В плен было взято 15 офицеров и 370 солдат, убито 300 солдат противника. Когда окончился бой с французами, Дорохов раздал крестьянам 500 вражеских ружей с патронами. Священник И. Скобеев, после того как освободили Верею, собрал тысячу крестьян, «которые срыли бывшие укрепления французов».

Отличившихся, «в ознаменовании такой отличной любви к своему отечеству», М.И. Кутузов наградил знаками Военного ордена{96}.

Генерал А.П. Ермолов указывал на неоценимую помощь со стороны партизан. «В самое короткое время партизаны принесли ощутимую пользу своему отечеству». Не проходили ни транспорты, ни даже малые команды: все начисто было истреблено партизанами. Враг для фуражирования не смел ходить без пехоты и пушек… Жители селений сами взяли оружие в руки и большими толпами присоединялись к партизанским отрядам. О совершаемых подвигах партизан тотчас же становилось известно в штабе армии Кутузова. Он как Верховный главнокомандующий русскими войсками требовал от командиров отрядов делать достоянием гласности, обнародовать героические подвиги русских крестьян. «Мужиков ободрять подвигами, которые оказали им товарищи в других местах, а наиболее в Боровском уезде»{97}, — указывал он в предписании майору С.И. Лесовскому.

Противник терял сотни тысяч солдат. «Поселяне одной Калужской губернии с того времени, как неприятель коснулся их границ, помогали казакам Быхалова, убили и взяли в плен более 6000 тысяч человек неприятлей, ежедневно приходят они, просят оружие, умоляют начальников отрядов дать им случай к поражению врага, и просьбы их по возможности выполняются. Много есть подвигов знаменитых, учиненных почтенными нашими поселянами, но они не могут на первый случай быть обнародованы, ибо неизвестны еще имена храбрых, принять меры, чтобы узнать об них и предать отечеству для должного почтения»{98}, — говорилось в одной из листовок. Противник ежедневно терял убитыми, ранеными и взятыми в плен несколько сот человек. «Стоим уже более недели на одном месте, — писал Кутузов по прибытии армии к Тарутину, — и с Наполеоном смотрим друг на друга, — каждый выжидает время. Между тем маленькими частями деремся каждый день везде удачно. Всякий день берем в полон врага человек по триста и теряем со своей стороны так мало, что почти ничего»{99}.

Растущие с каждым днем потери в своей армии начали устрашать Наполеона.

Лористон во время свидания с М.И. Кутузовым в Тарутинском лагере, куда он прибыл с предложением Наполеона начать переговоры о мире, говорил «об образе варварской войны, которую мы с ними ведем, это относится не к армии, а к жителям нашим, которые нападают на французов, поодиночке или в малом числе ходящих, поджигают сами свои дома и хлеб, собранный ими с полей, с предложением унять такие поступки. Я уверял его, что если бы я и желал переменить образ мыслей в народе, то не мог бы понять, для чего они войну почитают. Я не в состоянии переменить их воспитание»{100}.

Вопрос этот поднимал и маршал Бертье в письме, направленном Кутузову с полковником Бертеми. Кутузов ответил: «1812 г. 8 октября. — Князь! Полковник Бертеми, которого я разрешил пропустить до своей главной квартиры, вручил мне письмо, которое Ваша светлость поручила ему передать мне.

Трудно остановить народ, ожесточенный всем тем, что он видел с приходом на их родину французов, народ, который в продолжение двухсот лет не видел войн на своей земле, народ, готовый пожертвовать собою для своей родины, и который не делает различий между тем, что принято и что не принято в войнах обыкновенных. Что же касается армий, мне вверенных, то я надеюсь, князь, что все признают в их образе действий правила, характеризующие храбрый, честный и великодушный народ»{101}. Действия партизан приобретали постепенно стратегическое значение. За 39 дней пребывания в Москве французская армия потеряла более 30 тысяч солдат и офицеров — результат, равный итогам крупного сражения. Здесь не менее важно учитывать и моральный эффект. Партизаны французских оккупантов держали в постоянном напряжении, и главное, своими действиями вынуждали армию Наполеона осознавать, что война с народом — война несправедливая и выиграть ее невозможно. Оценивая сложившееся тогда положение, А.П. Ермолов писал: «Наполеон с покорением Москвы мнил себя поколебать твердость россиян, достигнув для себя славного мира, но не находит столицы, а вместо мира видит народную войну»{102}.

Поддержка Кутузовым крестьянского народного сопротивления врагу не находила положительного отклика в придворных кругах Петербурга. Здесь высказывалось беспокойство по поводу снабжения народа оружием и отсюда шли указания командирам войсковых отрядов о недопустимости подобных акций. Более того, губернаторам без исключения предлагалось разоружить крестьян и «расстреливать тех, кто будет уличен в возмущении». Такие требования предъявлялись и к М.И. Кутузову. В своей объяснительной записке царю значение крестьянского сопротивления врагу в отношении к борьбе крестьян со стороны армии Кутузов писал: «С мученическою твердостью переносили они все удары, сопряженные с нашествием неприятеля, скрывали в лесах свои семейства и малолетних детей, а сами, вооруженные, искали поражения в мирных жилищах своих появляющимся хищникам. Нередко сами женщины хитрым образом ловили злодеев и наказывали смертью их покушения, и нередко вооруженные поселяне присоединялись к нашим гарнизонам, и можно без увеличения сказать, что многие тысячи французов истреблены крестьянами»{103}. Спустя месяц фельдмаршал Кутузов снова писал царю Александру I: «Во время занятия неприятелем Московской, Калужской и части Тульской губернии жители тамошних мест старались доставить себе оружие, желая тем ограждать себя от вторжения к ним неприятеля. Уважая справедливую эту надобность и дух общего их рвения повсеместно наносить вред неприятелю, я не только не старался удержать их от такого намерения, но напротив того, посредством дежурного при мне генерал-лейтенанта Коновницына, усиливал в них желания их и снабжал их неприятельскими ружьями. Таким образом, жители означенных мест получали ружья из Главного моего дежурства и от партизан, другие же от тех самых французов, которые они убивали повсюду своими руками»{104}.