Услышав это, Николай Алексеевич опять растерялся. Екатерина Павловна вскинула голову.
— Ты имеешь в виду, что нашел что-то еще? — напряженно спросила она.
«Так вот кто вырвал те листы!» — догадался Сашка. Он испытал желание тотчас врезать Игорю, но под каменным взглядом завуча лишь дернул плечом. Впервые с момента своего появления в кабинете он взглянул в глаза сидящего напротив одноклассника, будто определяя для себя, в какую категорию его теперь отнести. Игорь смутился.
— Наверное, мне показалось, — пробормотал он.
— То есть ты ничего больше не находил? — уточнила у него Екатерина Павловна.
— Нет, — произнес Игорь, не глядя на нее.
В кабинете повисло молчание. Прозвенел звонок, и Николай Алексеевич заволновался.
— Простите, Екатерина Павловна, — сказал он, — у меня сейчас очень ответственный урок в старших классах. Если я вам не нужен…
— Еще минуточку, пожалуйста! — остановила его завуч. — Ты можешь идти, — сказала она Игорю.
Когда за ним закрылась дверь, завуч так поглядела на Сашку, что у того закрутило в животе. Потом она переглянулась с математиком.
— Николай Алексеевич, — спросила она, — были у Петрова в билете задачи, подобные тем, что на найденном Коноваловым листе?
— Насколько помню, нет, — ответил Интеграл.
Завуч задумчиво постучала ручкой по какому-то списку перед ней.
— Вот что мы сделаем, — сказала она, строго глядя на Сашку. — Если ты, Александр, хочешь поехать на «Красную Реку», тебе придется пересдать контрольную.
У Сашки екнуло в груди, пламенем заполыхали уши. Не в силах ничего ответить, он лишь согласно кивнул. Завуч, казалось, этому обрадовалась.
— Очень хорошо! А вам, Николай Алексеевич, придется у него эту контрольную принять, — сказала она математику.
— Когда? — спросил тот.
— Сегодня после уроков.
— Но это невозможно! — воскликнул Николай Алексеевич. — У меня вечером факультатив!
— А у меня сегодня вечером последняя возможность отправить список для подтверждения количества участников. И если вы отказываетесь, Петров никуда не поедет.
Сашка похолодел.
— Ну хорошо, — подумав, неохотно согласился Николай Алексеевич. — Я предупрежу ребят и что-нибудь придумаю… Хорошо! — Он ободряюще посмотрел на Сашку.
— Составьте билет на свое усмотрение, — сказала завуч напоследок. — Но так, чтобы в нем были представлены все темы.
Сашка вылетел из кабинета, не чуя под собой ног, и побежал на урок географии, который давным-давно начался.
На перемене, услышав его историю, Маша бросила:
— Ни фига себе! Да за это можно схлопотать по морде.
— Сволочь, — коротко резюмировал Андрей.
Сашка мысленно согласился с данной характеристикой. Слушая у себя над ухом тяжелое дыхание Маши, он исподлобья наблюдал, как к ним неторопливо приближается неразлучная парочка в виде Игоря и Костика.
— Гад! — шепотом возмущалась Маша. — Он еще смеет показываться на глаза!
Игорь злорадно окинул взглядом сумрачного Сашку.
— Ой-ой, посмотрите на него, он сейчас заплачет! — гнусаво произнес он. — Что, накрылась медным тазом твоя поездка?
Что-то быстро мелькнуло мимо, но Сашка оказался быстрее.
— Маша, не надо! — он едва успел ухватить ее за рукав.
— Отпусти! — дернулась она, но Сашка держал крепко.
— Не надо, — твердо сказал он. — Брось! Не хватало еще, чтоб тебя за драку наказали.
Удерживая ее за другую руку, Андрей сладко улыбался противникам. Не успели они отойти, он прошипел друзьям:
— В другой раз, пожалуйста…
Когда поле несостоявшейся битвы совсем очистилось, он добавил громче:
— Имейте совесть! Дайте съездить на «Красную Реку», потом хоть турниры здесь устраивайте!
Интеграл нашел-таки выход из положения: на своем последнем уроке он усадил Сашку за свободную парту, а сам стал объяснять непостижимую материю здоровым детинам из старшего класса, с юмором воспринявшим появление Сашки среди них. Андрей остался ждать снаружи.
К концу контрольной Сашка чуть не плакал. Четверть часа он бился над последней задачей, как назло по той теме, что вырванный из тетради лист. А ведь он знал это, знал! Но сейчас словно стена выросла между тем знанием и задачей. Сашка аж застонал от отчаяния.
Если он не решит задачу, в глазах Интеграла это будет означать только одно — Сашка на самом деле хотел использовать вырванную страницу как шпаргалку. От этой мысли его бросило в пот, и он отчаянно попытался пробить барьер еще раз. Без толку!
Сашке стало страшно. Он бросил взгляд на Николая Алексеевича, спокойно пишущего что-то на доске, подчеркнуто не обращавшего на него никакого внимания.
«Почему я не могу быть таким, как он? — с тоской подумал Сашка. — С острым, как нож, мышлением, находящим искреннее удовольствие от игр с числами. Нет, я просто обязан вытянуть решение из своих тупых мозгов… во что бы то ни стало! А для этого, как ни смешно, надо прежде всего расслабиться… будто книгу читаешь… «Мертвые души», — усмехнулся он про себя.
Сашка смотрел на Интеграла, на то, как тот держит мел, как общается с классом, пытаясь представить себя на его месте. Чувствовать то же, что и он. Думать, как он. Стать им.
Интеграл, ссутулившись, замер посередине объяснения, погруженный в свои мысли, и, глядя на него, Сашка разом осознал — вот то, чего ему не хватает! Полной погруженности в себя, в проблему, требующую решения, которое было уже близко — буквально рукой подать. Теперь всё, что требовалось, — сосредоточиться, стараясь не потерять внутренний образ.
Сашка невидяще уставился на учителя, рисуя в голове задачу, когда тот выпрямился. Но Сашка уже схватил мысль и, боясь потерять возникшее понимание, стал спешно писать в тетради. Когда он поставил точку, дверь в кабинет отворилась.
— У вас десять минут, — сказала завуч, обращаясь с порога к Николаю Алексеевичу. — Не позже этого времени я обязана отправить заявку.
Сашка поднялся.
— Я закончил, Екатерина Павловна! — предвосхищая Интеграла, сказал он.
Завуч удовлетворенно кивнула и, закрывая за собой дверь, напомнила учителю:
— Я буду в своем кабинете.
Сашка отдал листки Интегралу и стремительно покинул кабинет, боясь, что кто-нибудь обратит внимание, как его колотит. Он подошел к подоконнику и уставился в окно.
За спиной он услышал топот Андрея, затем почувствовал, как тот хлопает его по спине и спрашивает о чем-то, но Сашка только слабо отмахнулся. Он ждал, почти ничего не видя и не слыша, пока Николай Алексеевич не вышел из дверей, привычно улыбаясь своей немного деревянной улыбкой, протягивая листы — чистые, без учительских пометок, в самом низу которых размашистым почерком была выведена итоговая оценка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});