— Не надо никуда приезжать!
— Когда мы увидимся?
— Не знаю.
— Ты ведешь себя некорректно.
— То же самое могу сказать о тебе!
— Пожалуйста, позвони, когда вернешься домой.
— Это будет завтра…
— Как завтра?
— Хорошо, я позвоню… хотя мы уже не в том возрасте, чтобы устраивать КВН!
Я отключила связь, чрезвычайно довольная собой. Съел, экспериментатор! И запомни: я] тебе не подопытный кролик! И не химическое оружие, чтобы меня разрушать! Задумал очередную хохму? Увы, тебя ждет на этом пути крупное разочарование, мой обожаемый женишок!
И слово-то какое дебильное — невеста! Так и представляется румяная, толстая девушка в белом платье и в длинной фате, положительная, серьезная… Как говорит наша Ленка, булка с маслом и с изюмом. Мне стало особенно неприятно потому, что когда-то я была именно такой. Уйму сил потратила, чтобы изменить имидж!
Неужели его гости действительно решили, будто я приехала из Новотрубинска? Ну да, некоторые решили, а он не стал возражать. Хвастался, наверное, что встретил в провинции свой идеал, а предъявить народу некого. Стоп, а почему некого? Вроде бы они поругались… наверное, из-за жилья! Провинциалка рассчитывала, что в столице у нее будет квартира… но потом все изменилось. Возможно, она решила, что Глеб банально обманывал ее и в Москве ему негде голову приклонить. Я как-то в насмешку выдвинула такую гипотезу, а он и не стал ее оспаривать.
Итак, с идеалом в очередной раз пролетели. Любимая женщина оказалась на поверку всего лишь меркантильной предательницей. Как об этом расскажешь друзьям? Да и историю с квартирой озвучивать тоже не очень приятно. Значит, Глеб не от хорошей жизни взялся за этот спектакль. И меня пригласил на главную роль! Кого еще? А я подвернулась очень удачно. Конечно, он мог нормально попросить, но помешала гордость. Объяснения достаточно унизительны, а Глеб ужасно самолюбив…
— Так мы идем к озеру? — В начале нашего разговора с Глебом Лиза деликатно ускорила шаг и ушла далеко вперед, а теперь вернулась. — Ты чего стоишь на дороге, как Лотова жена? Плохие новости?
— Нет, ничего. Нормальные новости. Пожалуй, даже интересные. Как посмотреть.
— Как посмотреть… — повторила Лиза рассеянно.
Мы пересекли березовую рощицу и, наконец, увидели озеро — большое, темное, таинственное, с лунной дорожкой посередине.
— А ты знаешь, как часто я вспоминаю эти места?
— Почему? — удивилась я.
— Мы здесь гуляли с Лешкой. Был холодный апрель, снег лежал даже в городе…
— Зачем вас в апреле понесло на дачу?
— А куда еще нам было деваться? Мы уходили с лекций, садились в поезд…
— Чтобы у озера погулять?
— Конечно нет… В доме тоже был страшный холод — пар шел изо рта. Лешка топил печь, потом уже делалось жарко.
— Вы могли пойти в московскую квартиру. Родители все время работали.
— Лешка тебя боялся. Говорил, что ты обязательно все расскажешь матери, и тащил меня на дачу… Весна долго не наступала, и в один такой день, солнечный, ветреный, но очень холодный, нам надоело сидеть в доме, и мы пошли сюда, к озеру. Я почему-то часто теперь его вспоминаю. Я вся продрогла и назавтра слегла с температурой, а когда выздоровела, было уже почти лето. Я стала легально приезжать к вам на дачу, помнишь?.. Сколько тебе тогда было лет?
— Тринадцать, — высчитала я. — Ты мне казалась безнадежно взрослой. Взрослой и красивой.
— Представляю, девушка старшего брата…
— Но потом я тебя раскусила! Ты даже не умела чистить картошку.
— И ты, вместо того чтобы научить, подняла бедную девочку на смех.
— Для меня это было дикостью! Взрослый человек, и не может сделать такую ерунду.
— Я в детстве жила с мамой и с бабушкой — отец бросил нас. Меня берегли, жалели. Я так и пошла по жизни с печатью неполноценности.
— Прекрати, ты прекрасно готовишь. И все остальное у тебя тоже в порядке.
— Теперь — другое дело. Но ты не представляешь, сколько мне пришлось потрудиться, чтобы вывести злополучную печать. И вот иногда я мысленно возвращаюсь в тот апрельский день, когда первый раз пришла на озеро… Я думала, что счастлива. Но счастье оказалось таким обманчивым, призрачным, как солнце в апреле. Яркое, но холодное. Столько, столько всего пришлось потом пережить! — Лиза внимательно поглядела на лунную дорожку и точно не увидела ее. — Ты знаешь, как я Ленку воспитывала? Как меня в детстве, только наоборот.
— Вот она и выросла наоборот.
— Да, сейчас вижу. Развязная, порой грубая. А что поделаешь? Полноценного человека могут воспитать только полноценные родители.
— Но в общем Ленка — нормальная девчонка. Особенно если не придираться.
Лиза не ответила. Наверное, мыслями перенеслась в тот солнечный апрельский день, а может быть, и еще куда. Чужая душа, как известно, потемки.
Мы почти молча обошли вокруг озера, замерзли, устали до одеревенения. Пришло время возвращаться домой.
— Зато уснем как убитые, — с улыбкой произнесла Лиза. Она уже преодолела свое меланхоличное настроение и была, как обычно, спокойна и весела.
— Хорошо бы! — вздохнула я.
Но, оставшись одна в своей комнате, снова стала думать о Глебе. Он вовсе не собирался ни над кем издеваться. Только хотел, чтобы я ему помогла. Ну, я и помогла.
А для чего он позвонил сегодня? И почему не позвонил вчера, если действительно считает меня своей невестой? Почему не сказал мне об этом прямо? А заметил ли он, как неприятно поразило меня слово «роль»? А что, если я ошибаюсь в своих догадках и впереди у нас новые трюки и приключения? А хочу ли я, чтобы все это было серьезно с его стороны? А что такое для меня Глеб?
В бесплодных рассуждениях прошла половина ночи, половина дня ушла на досыпание, и поэтому половина дел осталась незавершенной.
— Ничего, Наташ, приедем в следующие выходные, — утешала меня Ленка.
Но я сомневалась, что племянница так же успешно, как в этот раз, отобьется от своих друзей. Да и почему она должна предпочесть мое, а не их общество? На Лизу я тем более не рассчитывала: новый муж, вернувшись из тверской командировки, звонил ей с регулярностью один раз в сорок минут.
Но все-таки настроение у меня было превосходное. За два дня мы успели много всего переделать, да и просто приятно провели время. Лиза, несмотря на небольшие странности, совершенно очаровательна, а Ленка… Про Ленку и говорить нечего! Ленка, причем с момента рождения, стала едва ли не самой сильной моей привязанностью. Мне в то время только исполнилось шестнадцать, и я играла с Лешкиной дочерью, как с живой куклой, часами не спуская девочку с рук.