Конечно, мне стоило бы помолчать, но мне хотелось говорить с ним, пусть ссориться, пусть слушать его наставления, но не молчать. Я нехотя стянула его водолазку, сожалея о том, что приходится расставаться с этим ароматом. И когда я стояла в одном лишь белье, Рик уверенно обернулся и сделал несколько шагов в мою сторону. Спокойный, уверенный взгляд в глаза меня заставил замереть.
— Не волнуйся. Ничего лишнего я себе не позволил.
«Черт! И это говорит мужчина, который полчаса назад почти меня целовал!» Я швырнула в него водолазку, а он поймал ее, не сводя глаз с моего лица.
Костер был потушен, а солнце не взошло, но света хватало, и наши лица были ясно различимы. Ни следа страсти, ни капли нежности я не заметила в его глазах. Зачем я ищу это? Зачем сама себе придумываю любовь, которой он не испытывает?
Рик сделал шаг в мою сторону, потом еще один, и оказался передо мной. Стоило вдохнуть полной грудью, и она коснулась бы него, но дыханье замерло, кровь венах застыла, в ожидании, что он дотронется до меня. Но он поднял брошенный мною плед, отряхнул его и ушел в сторону сторожки, спрятанной в скалах, которую я увидела только что.
Быстро натянув платье и не сказав больше ни слова, я ушла. На протяжении всего пути, я чувствовала, что Рик следует за мной. Было трудно заставить себя не оборачиваться, но я смогла.
ГЛАВА 19
В отеле меня никто не встречал, и я обрадовалась, что мой вид не вызовет лишних вопросов. Дома я приняла горячий душ и упала на кровать с надеждой не видеть снов. Но перед тем, как уснуть я отчетливо слышала голос Алисы: «Не позволяй себе быть слабой!»
Кажется, я проспала весь день. Но вставать совершенно не хотелось, так же, как и встречаться с кем-либо. Подруги теперь у меня не было, Макса видеть мне не хотелось никогда, Ники, единственный, с кем я могла бы спокойно поговорить, наверняка был занят, а Рик, скорее, продолжил бы выводить меня из себя своим непробиваемым лицом. Иногда мне казалось, что я придумала себе эту любовь. Да, он мне симпатичен, но это не значит, что я его люблю. Я хочу его видеть, рассматривать, касаться… это ли любовь? Обычно, о любви говорят как о высоком чувстве, а я испытывала лишь низменное вожделение. Да еще и ревность добавляла масла в огонь. Так что же больше всего выбивает землю из-под моих ног: мои желания, или невозможность понять его?
Иногда, мне казалось, что я вижу в его глазах интерес ко мне, как к девушке. Нежность, с которой он касался меня не могла быть простой деликатностью. То, как он обнимал меня ночью у моря, как играл с прядью моих волос? Что в этом было? Мне хотелось, чтобы это была любовь. И если это действительно так, почему бы ему не сказать об этом? Ну или хотя бы как-то проявить свое отношение ко мне. Уверена, он знает, что нужно женщине, и опыт в любовных делах у него имеется. Не зря говорят, если девушка нравится мужчине, он сделает все, чтобы она была с ним. Рик же не делал ничего. Выходит, не так я ему и нужна. А то, что я придумала себе, моя больная фантазия.
Как часто это бывало в последнее время, подняться с постели меня заставил стук в дверь.
— Я знаю, ты здесь! — Янина требовала впустить ее, и голос был не таким дружелюбным как обычно.
Я вспомнила какой разъяренной была вчера эта девушка, и сердце ускоренно застучало от волнения. Возможно, она пришла, чтобы свести счеты до конца. Сейчас в моей крови не было алкоголя, я была полна сил, и, если последует продолжение вчерашней сцены ревности, я хотя бы смогу дать отпор.
Янина решительно вошла. Я посчитала хорошим знаком, что она не накинулась на меня с порога.
— Правда то, что рассказал Ники?
Ники не был непосредственным участником событий, связанных с Максом и Альберто, и знал только то, что рассказала я утром у моря. Возможно, он успел что-то обсудить с Максом.
— В Ники ты не уверена так же, как во мне?
Янина поджала губы, не найдя, что ответить.
— Я первая, кто имеет право требовать объяснений от вас! Если помнишь, я здесь не по своей воле. И ты была одной из тех, кто привез меня сюда. И если с кого и спрашивать, так это с вас!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кровь во мне начинала закипать и кончики пальцев онемели. Я вспомнила, как Джо отдал меня троим незнакомым мужчинам, как грубо Макс обращался со мной. Этот день изменил мою жизнь, и ничего хорошего не принес, только мучения, только боль.
— Тебе лучше всех известно, как Макс ненавидит меня! Ты была свидетелем наших стычек. А теперь ты бросаешься на меня, требуя объяснений! Попробуй спросить у Альберто! Уверена, он отчитается перед тобой! А я хочу вернуться в свой нормальный мир! Мне не нужен твой Макс, не нужна магия, не нужны вы все!
Немой холод стал подниматься по рукам. Кожу больно кололи невидимые иголки.
— Привезти тебя было не моей идеей.
— Выйти замуж за Макса — это тоже не было моей идеей. Я хотела продолжить обвинять ее во всем, но внезапно появляющиеся искры с кончиков моих пальцев настолько сбили меня с толку, что я забыла все, что хотела ей сказать.
Янина не сводила глаз с моих рук и завороженно наблюдала. Это действительно выглядело необычно. Похоже на тонкие полоски золота, пылью рассыпающиеся и сверкающие в лучах солнца. Эти переливы успокаивали и отвлекали от плохих мыслей.
— Ты и правда его не любишь? — Тон Янины был совсем не таким, как в начале разговора. Она говорила тихо, и по дрожащим губам я поняла, что она вот-вот заплачет.
— О боже! Нет!
Она шмыгнула носом и сжатые губы растянулись в улыбке.
— По-моему, это чудовище вообще никого не любит.
Янина обиженно нахмурила брови. Но раз уж у нас откровенный разговор, я решила сказать то, что думаю.
— Ему очень трудно!
Ну конечно! Чего еще можно было ожидать от влюбленной девушки? Она станет до последнего оправдывать того, кого любит.
— Что трудного в том, чтобы не испепелять взглядом всех неугодных? Он живет, не зная ни в чем отказа, с детства ест золотыми ложками. Откуда эта ненависть? Возможно, если бы он был более мягок с отцом, то Альберто не обращался с ним как с рабом.
— Но тебе тоже предоставили все необходимое для роскошной жизни. Однако, ты не довольна.
Янина была права. Я была счастливее, живя в более простых условиях, но в окружении любящих людей. Здесь у меня было все, о чем могут только мечтать, кроме любящих людей и свободы. И это не было ценностью. Почему я думала, что Макс должен быть счастлив только от факта владения богатствами отца? Да, я была не права.
— Макс наполовину вампир, как и ты. Его мать была вампиром.
— Альберто состоял в связи с вампиром? Вы же говорили, что это редкость! Тем более королевским представителям рас нельзя нарушать чистоту расы?
— Случается и такое. Как и с твоей матерью. С кровью матери ребенку передается больше качеств и способностей, но ребенок может пользоваться и теми, и другими. Поэтому Макс такой агрессивный. До пятнадцати лет он жил среди вампиров. А у них не приняты нежности. Когда мать умерла, Альберто выкрал Макса.
— Зачем? Я не заметила отеческой любви!
— Выясняется, это ничто иное, как подготовка к войне. Он собирает сильнейших. Хотя, еще вчера я думала, что это был благородный жест — принять своего ребенка.
— Да уж, выкрасть свое дитя и ставить над ним генетические эксперименты, есть проявление высшей степени благородства.
Лицо Янины резко побледнело. Она закрыла ладонью рот, а испуганные глаза наполнялись слезами. Ее качнуло, я успела удержать и усадила ее на диван.
— Что теперь будет? — Дальше она бормотала что-то невнятное, похожее на «это я виновата».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сделав глубокий вдох, Янина продолжила.
— Альберто и меня впутал в эту историю. Помнишь, когда ты летела из Тибета, вы забирали меня из Новосибирска? Я сопровождала одного ученого, которого Альберто приглашал на переговоры. Это был генетик. А потом, когда ты попала в больницу после той ссоры на вечеринке, Альберто снова отправил меня в Новосибирск, доставить какие-то материалы.