Он юркнул в приземистую арку, похожую на вход в берлогу. Ириска присела на корточки и гусиным шагом побрела вслед. С непривычки мышцы свела судорога. Ириска попыталась выпрямиться и больно стукнулась о каменный свод. На волосах осталось что-то холодное, влажное и жирное. Минус напротив Рауля протянулся чуть ли не до горизонта. Проход стал невероятно узким. Приходилось удивляться, как Раулю удаётся столь ловко проскальзывать между огромных камней, то и дело преграждавших дорогу. "Всё-таки есть смысл в диетах", — горестно размышляла девочка, протискиваясь мимо громадного камня, выпиравшего из стены. И вдруг обнаружила, что смотрит на почерневший от копоти бронзовый котёл со скалящимися кошачьими головами вместо ручек.
Впереди раздался щелчок. Из тьмы показался островерхий проём, напоминавший кошачье ухо. На миг его заслонил силуэт Рауля, но тут же исчез, предоставив холодным сиреневым лучам просачиваться во мглу. Ириска заторопилась. Ещё не хватало, чтобы дверца закрылась. Перспектива остаться замурованной в мерзком коридоре, наполненном ужасающими предметами, ей совсем не улыбалась.
За проёмом оказался сумрачный коридор. Откуда бралось сиреневое сияние, девочка так и не поняла. Стены здесь, словно в старинных крепостях, сложили из огромных каменных кубов. Древние камни скрывала поросль зелёного мха. Похожие на резиновые шланги лианы падали со сводчатого потолка, изрисованного картинами. Алая точка указки плясала вокруг щита, вмурованного в стену. Три золотых кота с бородатыми мордами парили над красным полем. Клочкастые хвосты изгибались молниями.
— У этого герба древняя история, — сказал Рауль. — Флаг Вильгельма первого уже располагал двумя львами, которых король принял в 1066 году вместе с завоеванием Англии. Их называли "Золотая пара Нормандии". Третий там появился в 1154 году, когда Генри второй женился на Элинор Аквитанской и присоединил льва Аквитании к двум собственным. Так продолжалось до 1340 года. Потом местные реформаторы усмотрели на месте львов…
— Котов? — машинально спросила Ириска.
Она почти не слушала. Слова мигом выветривались из головы.
— Этого история не сохранила. Но мне кажется, они просто ненавидели кошек. Вот и сменили всю атрибутику. Сворачивай сюда. Здесь начинается главная аллея тех мест, по которым нам разрешено ходить.
Ириска свернула. Стены раздвинулись. Потолок воспарил в неимоверную высь. Подошвы звонко печатали шаг по синеватым плитам, на которых золотая полоса сворачивалась в затейливые узоры. На другом конце коридора высилась статуя кошачьеголовой богини. Громадную фигуру озаряло призрачное голубое пламя, в котором проскакивали серебряные искры.
"Кто она?" — не успела спросить девочка.
— Bastet is Goddess of Cats, — выдохнули неведомые глотки из боковых проходов, заполненных тьмой.
— Если кошки — наши враги, почему мы вообще можем гулять по Капке-Стрелке? — удивилась Ириска.
— Благодаря англичанам, — улыбнулся Рауль. — Вернее, их странной нумерации. Второй этаж они называют первым, а первый — цокольным. У нас цокольные этажи называют подвалами. А подвалы всегда наши. Даже если они проходят по Капке-Стрелке.
Девочка осмотрелась. Недовольство незаметно исчезло. Тревога и страх растворились. Пришло то ли опустошение, то ли умиротворение. Ириска словно оказалась в музее. Или добралась до сказки, как и хотела. Только сказка получилась недоброй. Впрочем, кто сейчас верит в добрые сказки?
Колонны устремлялись к высокому потолку. Их венчал странный орнамент, где на каменных завитках травы сидели длинноносые птицы. А в траве затаились кошки. Удивительным образом нисходящий кошачий взор упирался прямо в глаза вошедшему. В основаниях колонн лежали придавленные человеческие головы, рты которых раздирали безмолвные вопли.
Стало светлее. Сияние в дальнем конце коридора усилилось. Теперь богиня виднелась отчётливо. Массивная фигура. Ноги упираются в странные предметы. Руки согнуты в локтях и подняты кверху. Одна рука раскрыта навстречу вошедшим то ли обычной ладонью, то ли лапой с длиннющими когтями. Вещичка, сжатая во второй, до сих пор оставалась загадкой.
Сквозило. Вдалеке послышались чьи-то шаги. Тихо-тихо. Словно эхо. Душу раздирали желания. Первое — бежать отсюда без оглядки. Второе — вцепиться в Рауля и не отпускать его никогда. Таинственные существа, нарисованные на потолке, едва заметно колыхались, словно дышали.
Путники добрались до середины коридора. Слева и справа не хватало по колонне. По левой стороне виднелась высокая арка. Проход преграждала огромная тёмная масса, в которой угадывались черты льва.
— Ворота Иштар, — сказал Рауль ледяным тоном. — Они непреодолимы. Мы сможем пройти через них, когда лев обратится в кошку.
Ириска рассматривала окантовку ворот. Камни, как кусочки торта, облитые глазурью.
— А когда оно случится, это превращение?
— У Капки-Стрелки свои законы, — пожал плечами Рауль. — Ясно одно. Налево нам не свернуть, значит, пойдём направо. Не возражаешь?
Ириска бы возразила, но она продрогла и не хотела, чтобы её слова сопровождались лязгом зубов. Выяснить отношения можно и возле подъезда. Про минус, выставленный Раулю, она не забыла.
Тёмный проход вывел парочку в громадный зал. Девочка заметила, что узор под ногами сменился. Теперь пол составляли круглые плиты, меж которыми сверкали рубиновые и аметистовые звёзды в четыре луча. На плитах повторялся один и тот же рисунок. Из опрокинутого рога вылезали сросшиеся друг с другом кот и человек. Откормленный усатый тянул влево. Бледный доходяга силился перетащить невольный тандем вправо. Но усилия обеих сторон были тщетны.
В зал вваливался корабль. Нос его темнел полировкой. На гладкой поверхности борта выделялись три выточенные кошачьи морды. Крайнюю резчик опрокинул ушами вниз.
— Истребитель кошек, — уважительно отозвался о судне Рауль. — Два легендарных кота-воина и один котоборотень повержены славным экипажем. Прочая мелочь даже не обозначена. Когда-то героическая команда решила замахнуться на Капку-Стрелку. Но, как видишь, твердыня оказалась им не по зубам.
Ириска не слушала про корабль. Её внимание целиком поглотилось разноцветной мозаикой, усыпавшей центральную стену. Кусочки стекла сливались в картину омерзительного побоища. Единственный спасшийся закрыл глаза от страха и держался за живот. Повсюду валялись оторванные головы, а в центре нежился огромный кот. Вот только голова его была человеческой. Печальная такая голова профессорского вида. Поблёскивали стёкла очков. Топорщилась щёточка усов, забрызганная бурыми сгустками. Из уголков рта скатывались кровавые ручейки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});