— Это был кошмар. Неприятный, как все кошмары.
— Ты произнес во сне мое имя. Я думал, ты увидел, как я вошел, но ты спал. Что тебе снилось? — Это был не просто интерес. Голос Маледикта звучал требовательно.
Джилли отбросил с лица мокрые от пота пряди волос, ощущая себя невероятно изможденным и не чувствуя ни малейшего желания искать причину гнева Маледикта.
— Ты не имеешь права видеть меня во сне, — заявил юноша.
Джилли лишь вздохнул.
— Сон — это волшебство, не подвластное велению разума, Мэл. Мне жаль, что твое присутствие в моем сне тебя обидело. Этот кошмар не имеет смысла. — Кроме того, что Ани, по общему мнению мертвая и покинувшая мир, в его снах казалась вполне живой.
— Ты что, пытаешься спалить дом? — Маледикт предпочел сменить тему. — Или сам пристрастился к наркотикам, которые вкалываешь старому мерзавцу?
— Ты пришел, чтобы нападать на меня? — поинтересовался Джилли. — Если так, то прошу тебя уйти. Я устал. Пока ты обживал свою новую территорию, я работал.
Маледикт, изменчивый словно ртуть, тут же заговорил иначе:
— Мой бедный Джилли. Я дам тебе заснуть, но все же я настаиваю на том, чтобы ты погасил свечу. Уверен, существует множество более приятных способов умереть, чем сгореть заживо в собственной постели.
— Что тебе нужно? — спросил Джилли. — У меня сна ни в одном глазу. Поспал уже, хватит на сегодня. — В доказательство своих слов Джилли сел в кровати, облокотившись на гору подушек.
Маледикт плавно приблизился к кровати и устроился на самом краешке. Перьевой матрас слегка шевельнулся под его весом, словно выдохнул.
— Я хочу знать, к какому волшебству ты прибег, чтобы добиться для нас доступа ко двору. Чьи тайны оказались столь интригующими…
Джилли с сомнением взглянул на мрак, зарождавшийся в глазах Маледикта, и попытался потянуть время с ответом:
— Я встретил одного парня, который знает твоего Януса.
Лицо Маледикта стало непроницаемым, словно захлопнулись ставни на окне:
— Вот как.
— Знаешь ты парня по имени Роуч? Работал в «Быке» и при каждом удобном случае обворовывал клиентов.
— Роуч, — повторил Маледикт; в осмотрительно неторопливом тоне мелькнула искорка узнавания. — И что же он такого мог наговорить?
Джилли пожал плечами.
— Наши дороги пересеклись лишь на краткое мгновение. — Роуч, затаившись в темном переулке, напал на Джилли и попытался отнять у него добытое потом и кровью письмо со скандальным компроматом. Джилли, окрыленный успехом, без труда стряхнул глупыша Роуча и сообщил ему, что он тупица, раз пытается стянуть то, что даже не сможет прочесть. — И Роуч сказал, что Янус научил его читать. И еще сказал, что Янус убил свою девчонку.
— Роуч дурак, — отозвался Маледикт. — Лучше позабудь его и его слова, Джилли. — Маледикт встал и зажег от догорающей свечи новую. Но вместо того, чтобы обогреть комнату теплым светом, она своим пламенем лишь выманила тени, до сих пор таившиеся по углам.
С трудом оторвав от них взгляд, Джилли переключил внимание на язвительный тон Маледикта:
— Неужели у тебя не нашлось других дел, кроме как слушать, что говорит крыса из Развалин?
— К тому времени у меня уже было все, что нужно, — отозвался Джилли. Отобрав свечу у Маледикта, он пристроил ее рядом с кроватью, не переставая гадать, что заставляет кошмар оставаться поблизости. Его собственный страх? Или присутствие Маледикта?
— А точнее? — В голосе Маледикта слышалась настойчивость. — Я пока так и не узнал, что же это за тайна — и как много от нее зависит?
— Непристойное письмо маркиза Де Герра своей сестре, — ответил Джилли. — Не самого советника, а его племянника. Однако этого оказалось вполне достаточно.
— Ты что, взломщиком заделался? — удивился Маледикт. — Не представляю тебя в этой роли. Слишком уж ты крупный.
— Я перенанял Ливию у Де Герра, — признался Джилли. — Покидая службу, она стянула письмо.
— Весьма разумно, — насмешливым тоном произнес Маледикт. — Только вот, Джилли, неужели тебе не приходит в голову, что и в доме Ворнатти сейчас полно всякого сброда? Сам старый развратник, его любовник-шантажист, служанка-воровка…
— И юнец-убийца, — добавил Джилли, намереваясь лишь слегка поддразнить Маледикта, однако образ Ани, не желающий оставить его сознание, превратил эти слова в дерзкую насмешку.
Брови Маледикта сошлись, выдавая поднимавшуюся в нем волну гнева.
— Посмотрим, сочтет ли Ласт меня столь же забавным, как счел ты. Возвращайся к своим снам, Джилли. — И Маледикт стремительным, яростным движением потянулся к свече. Джилли перехватил его руку.
— Мэл, не надо, — попросил он.
— Что, боишься темноты? — спросил Маледикт. Он высвободился, но едва не упал, споткнувшись о книгу, что лежала у кровати на полу. — Неудивительно, учитывая, какую ерунду ты читаешь. — Он швырнул «Книгу отмщений» Джилли на одеяло и зашагал к двери.
— Что ж ты такой ранимый, — сказал Джилли. — Я вовсе не хотел тебя обидеть.
Но три года сытой жизни и усердных занятий не прибавили юноше умения доверять.
Маледикт упал в кресло, положив ноги на кровать Джилли.
— Ласт будет добираться сюда слишком долго. Мне надоело ждать.
Глаза юноши стали черными словно тень; у Джилли пересохло во рту, когда он представил, как из темноты, окружающей Маледикта, к нему тянется рука Ани. После ухода мальчика Джилли смотрел на пламя — и в этом неверном свете видел хоть какое-то, пусть слабое, утешение — до тех пор, пока свеча не догорела одновременно с первыми лучами солнца.
7
Маледикт стоял, очерченный сернистым свечным светом — такой свет непременно сопутствует подобного рода официальным поводам, лестным для престарелых распутников и дам, а также добавляет роскошного блеска цветущей молодежи. Бальная зала королевского дворца представляла собой полукруг, обрамленный садом с выпуклой стороны, золочеными дверями — с противоположной. По особым случаям король распахивал двери, и они, складываясь веером, разъезжались в стороны, превращая полумесяц залы в круглую луну. Зала служила для развлечений знати — с весны и до осени, а если зимняя скука становилась невмоготу, то и зимой.
В вестибюле Ворнатти, державшийся за спиной Маледикта, расписался в гостевой книге. Юноша сделал это прежде, и Джилли добавил свой росчерк в строке «Сопровождающая прислуга».
Ворнатти резко захлопнул книгу, к раздражению тех, кто пытался через его плечо прочесть имя нового участника собрания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});