— Вы всегда носите с собой сигареты, но я ни разу не видела вас курящим.
Он пожал плечами.
— Я выкуривал по три пачки в день, но потом понял, что мог бы выбрать более приятный способ самоубийства, и бросил. Это было три с лишним месяца назад. — Он постучал по выглядывавшей из кармана картонной пачке. — Я много лет носил их здесь, так что это просто привычка. Помогает бороться с собой. Думаю, что через несколько недель смогу оставлять сигареты дома.
Дженни улыбнулась:
— Я горжусь вами, Джек! Могу представить себе, как это трудно.
Последовало еще одно вальяжное пожатие широкими плечами. Казалось, в этом движении Джек достиг совершенства. Интересная черта характера! Любопытно, что она означает…
Они вышли из подъезда. На этот раз над машиной красовалась черная брезентовая крыша — значит, за прическу можно было не бояться. Джек помог ей сесть, подождал, пока Дженни подобрала юбку, а потом захлопнул дверь. Всю дорогу до театра он вел «мустанг» очень осторожно, но наотрез отказался позволить служащему припарковать машину.
— Когда я учился в школе, то сам подрабатывал этим делом. Потом выбирал машины на свой вкус и катался на них, пока хозяева сидели в зале.
— Это меня нисколько не удивляет.
Они вошли в театр «Лоберо», выстроенный во все том же испанском стиле: тяжелые колонны, плюшевые кресла… Их места были неподалеку от оркестровой ямы, в середине третьего ряда. Хотя проходы между креслами не были тесными, все же Джеку пришлось сложиться пополам, чтобы пропустить мимо себя публику.
— Ну как вы провели воскресенье? — спросил он, когда все заняли свои места. Слева от Джека уселась тучная женщина, и ему пришлось несладко. Удалось выспаться?
Она вздохнула:
— Не очень. Иногда я думаю, что до конца жизни не сумею наверстать упущенное.
Он улыбнулся:
— Держу пари, что мог бы заставить вас уснуть!
Ее бровь взлетела вверх.
— Кажется, я догадываюсь, на что вы намекаете! — Щеки Дженни вспыхнули при воспоминании об эротическом сне, последовавшем после признания Джека, что он хочет лечь с ней в постель. — Боюсь, я не смогу воспользоваться вашим любезным предложением.
— Как хотите, прекрасная леди. Не говорите потом, что я отказал вам в помощи. — Его улыбка обезоруживала. Дженни отвела взгляд.
Конечно, он вел себя возмутительно, но был не так уж не прав. В клинике считали оргазм отличным усыпляющим, поскольку он вызывал выделение в кровь гормонов, расслабляющих мышцы. К несчастью, она еще ни разу не испытала на себе побочное действие этого средства, а потому сомневалась, что способ Джека в состоянии ей помочь.
Дженни догадывалась, что душевное потрясение подавило в ней сексуальность. Однако доктор Хэлперн так не считала. Она говорила, что множество женщин испытывают трудности с оргазмом. Впрочем, врачи могли ошибаться, и на самом деле именно секс — вернее, его отсутствие — был истинной причиной всех ее трудностей…
— О чем пьеса? — спросил Джек, возвращая ее к действительности.
— О мужчине, который бросил жену и семью ради молодой женщины. Похоже, это трагедия.
— Иногда это вовсе не трагедия, а Божья благодать. — Выражение лица Джека изменилось, он стал необычайно серьезным. Эти слова снова заставили Дженни задуматься, но вскоре свет погас, поднялся красный бархатный занавес, и она откинулась на спинку кресла.
Через час Дженни забеспокоилась. Роль мужа исполнял артист, либо мало, либо вовсе несведущий в своем ремесле, а диалоги были напыщенные и вялые. Она боялась смотреть на Джека и так бы и просидела, не поворачивая головы, если бы не услышала его ровный и безмятежный храп.
Восемнадцать пар глаз принялись отыскивать источник этого звука и вскоре остановились на мужчине, сидевшем рядом с ней. Его высокая фигура сгорбилась, длинные ноги согнулись и уперлись в переднее кресло.
Второе громкое всхрапывание привлекло внимание еще тридцати человек. Теперь уже почти половина зала ерзала в креслах и что-то ворчала.
— Джек, — прошептала Дженни, толкая его плечом, — проснитесь…
Все было бесполезно. Он только захрапел еще громче. Дженни потрясла его за плечо:
— Джек! Проснитесь сейчас же!
Он подскочил, захлопал глазами, как филин, и потер лицо рукой.
— Что? В чем дело?
К счастью, в эту минуту зажегся свет и опустился занавес. Действие подошло к концу, начался антракт. Люди вставали с мест, выпрямлялись, выходили в проход и тянулись в буфет за кофе и напитками.
— Вставайте, — сказала Дженни, — мы уходим! — Она потянула его за руку, заставила подняться и двинулась вслед за остальными, от всей души надеясь, что не встретится с кем-нибудь из знакомых.
— Куда мы идем? — спросил он, оказавшись в фойе.
— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Он ничего не сказал, но послушно двинулся к двери. Они почти добрались до нее, но…
— Дженни! — Она инстинктивно съежилась. Трудно было не узнать уверенный баритон Говарда Маккормика. Дженни обернулась и изобразила улыбку:
— Хэлло, Говард!
— Ты ведь обещала позвонить мне, помнишь? Я собирался пригласить тебя на спектакль.
— У меня уже были билеты, — неубедительно возразила она, — я звонила тебе в офис, но не застала. — Тут Говард обратил внимание на ее высокого спутника. Выхода не оставалось — надо было представить их друг другу.
— Говард, это Джек Бреннен.
— Представления не требуется, — холодно сказал Говард, — мы с мистером Бренненом уже встречались.
— Все жульничаете, Маккормик? — спросил Джек. — Какие новые поборы придумали за последнее время? Какие дополнительные ограничения? Насколько я понимаю, ничего другого от вас, отцов города, ждать не приходится.
— Джека до сих пор возмущают некоторые решения городской администрации, — объяснил Говард, бросая на Бреннена презрительный взгляд.
— Ага, а кое-кто тем временем из года в год повышает плату за пользование причалом! Говард надеется выжить нас.
— Позвольте напомнить, что у меня самого есть яхта, за которую я тоже вношу плату.
— Да, может, это и правда, но если на месте моего грязного, старого спасателя будет стоять двадцатипятиметровая яхта, это понравится вам куда больше, верно? Особенно с тех пор, как вы купили контрольный пакет акций модного ресторана как раз напротив причала!
— Давайте прервемся, Джек. Я вижу, вам не терпится повесить на меня всех собак. — Говард отвернулся и бросил на Дженни испытующий взгляд: — Я не знал, что ты дружишь с Бренненом.
Дженни судорожно стиснула скрученную в трубочку театральную программку.