Читать интересную книгу От аншлага до «Аншлага» - Евгений Крыжановский

В один из своих приездов в Крым мы как-то выступали перед работниками винсовхоза. Концерт прошел с большим успехом, нас долго не отпускали со сцены, благодарили, а расплатиться решили молодым крымским вином. Оно было расфасовано, как сок, в трехлитровые банки, коих оказалось так много, что даже наш спаянный коллектив не справился бы с ними за неделю. Было предложено переправить этот багаж в Минск, но так как в самолет нас с таким количеством вина в нестандартной упаковке не пустили бы, решено было везти его в нашем автобусе. Сопровождать ценный груз должны были холостяки, а все, кто были с семьями, полетели домой самолетом. Прибыв в Минск, мы не стали устраивать по этому поводу традиционного банкета, а терпеливо ждали наших товарищей, едущих в перегруженном банками автобусе. Обычно поездка от Симферополя до Минска на автобусе длится около двух суток, поэтому, когда наши «экспедиторы» не появились на четвертые сутки, предвкушение удовольствия стало у нас понемногу заглушаться тревогой.

Прибыл автобус лишь через пять суток. Весь салон его был завален пустыми банками, полных мы нашли только несколько штук. Подробностей путешествия нам узнать не удалось, потому что все сопровождающие, включая водителя, были почти в бессознательном состоянии. Выяснили лишь, что неожиданно кончился бензин, а купить его было негде (тогда, в самом деле, в СССР был самый пик безбензинья), поэтому якобы пришлось выменивать его на вино, что и явилось причиной столь длительной задержки. Ввиду отсутствия других версий, ничего не оставалось, как согласиться с этой…

Когда мы выступали в Тюмени, перед самым началом спектакля к нам за кулисы пришел человек, предъявил удостоверение сотрудника уголовного розыска и попросил задержать выступление минут на десять. Мы, разумеется, удивились, но просьбу выполнили. Оказалось, у них там такая традиция: перед каждым концертом милиция ходит по залу и ищет своих «клиентов». В этом есть тонкий психологический расчет: на зрелища в основном тянет того, кто решил уже про6лему «хлеба», в том числе и нечестным путем.

Когда мы прилетели для выступления в Объединенные Арабские Эмираты, то, как и все, должны были пройти в аэропорту таможенный контроль. Процедура эта проводится местными служащими очень корректно и с большим уважением к прибывшим, но к тем, кто пытается нарушить правила и провезти в страну оружие, наркотики или порнографическую продукцию, относятся очень строго — смертная казнь, да и все дела. Все-таки надо учитывать, что это одна из ортодоксальных мусульманских стран и законы шариата соблюдаются в ней неукоснительно. В самолете попутчики нам рассказывали, что за неделю до нас одного туриста, кажется из Омска, уличили в воровстве и сразу же на месте приговорили к смертной казни. Только вмешательство российского посла спасло его, он был прощен и выдворен из страны домой, правда, без правой руки. Мы, не чуя за собой никаких грехов, держались уверенно, хотя несколько опасались за лежавшие в наших чемоданах бутылки с водкой, захваченные нами по случаю приближавшегося (дело было в двадцатых числах декабря) Нового года. Сухой закон в ОАЭ пока не был отменен, но, как мы потом узнали, ввозить спиртное не запрещалось, главное — не пить. Правда, неясно, зачем тогда везти?

И вот подошла наша очередь. Первым на проверку пошел Юрий Лесной. Он открыл свой чемодан, таможенник засунул в него руку и достал оттуда видеокассету. Мы знали, что Лесной везет с собой видеокамеру и кассеты, он собирался снимать наши выступления, чтобы потом использовать их в передаче «Семь минут с «Христофором». Чиновник покрутил в руке кассету и задал Юрию по-арабски (!) традиционный вопрос: «Что здесь записано?» Мы все, наблюдавшие за сценой досмотра, не сочли вопрос каверзным или провокационным, но Лесной неожиданно прореагировал на него очень странно: побледнел и покрылся испариной. Жена Лесного, а летели мы (как я уже писал ранее) вместе с женами, схватила его за руку, чем предотвратила падение. Юрий только покачнулся. Я сразу понял, да и все остальные, думаю, тоже, что на кассете «порнуха». Но зачем она Юрию? Обычно приличные люди, да еще в таком возрасте, везут с собой одно из двух: или жену, или «порнуху», а тут и то, и то… Все терялись в догадках, так как считали Лесного не только приличным, но еще и практичным и умным человеком. Между тем араб, не дождавшись ответа, повторил свой вопрос. Лесной не нашел, что ответить, и лишь вы давил из себя на смеси английского и арабского: «Дер кассета, а что записано нихт ферштейн, не знаю». Но по лицу-то было хорошо видно, что не только знает, но и сам снимал эту мерзость, а возможно, сам и снимался, и привлекал для участия в съемках жену.

Все оцепенели от ужаса. Я уже представлял себе, что за такие «штучки» мы улетим домой не только без правых рук, но и еще без кое-чего, представляющего для нас пока еще большую ценность.

Таможенник сделал вид, что поверил Лесному, поэтому вставил кассету в оказавшийся рядом видеомагнитофон, чтобы Юрий, наконец, смог «узнать», что же у него записано. Когда на экране монитора появились первые кадры, мы поняли, что дело даже хуже, чем мы сначала предположили. Сошел мгновенно знаменитый белорусский загар с лица Длусского и упала на пол гитара, у меня потемнело в глазах и стало жалко даже не наших почти молодых тогда жизней (их уже ничто не могло спасти), а жен, которых после жестокой расправы с нами наверняка сдадут в гарем.

Что же мы увидели на экране? Не что, а кого. Владимира Винокура, исполнявшего роль араба. С дикими ужимками, с идиотским выражением лица и гадкими звуковыми интонациями он изображал даже не настоящего араба, а нашего соотечественника, уехавшего в одну из арабских стран, сделавшего обрезание и пытавшегося стать своим для местных жителей. Вся сцена была построена на решении половых проблем героя. Ничего против Объединенных Арабских Эмиратов и их эмира в ней не было, но как это можно было доказать в тот момент, тем более что одет Винокур был точно так же, как проверявший нас чиновник: в белую простыню с черным ободком на голове. Что должен был подумать ревностный защитник достоинства исламского государства, если любое слово Винокура сопровождалось еще диким хохотом зала (запись была сделана прямо на концерте)?

Чиновник еще раз внимательно посмотрел на нас, но, видимо, решил не торопиться, считая, что никуда мы от него не убежим. Оставив кассету у себя, он отпустил нас, предупредив Лесного, что завтра тот должен явиться в их Министерство безопасности и забрать кассету. Наверно, таможенник хотел, чтобы спецслужбы при участии переводчика подробнее ознакомились с содержанием подозрительной кассеты и вынесли свое окончательное решение.

Лесной, разумеется, ни завтра, ни в остальные дни пребывания в ОАЭ за кассетой не пошел. Он решил не искушать судьбу, так как не был уверен, что арабские «чекисты» оценят талант Винокура так же, как наши.

Мы прекрасно провели время в Эмиратах, хорошо отдохнули, много повидали и поездили по стране. Проезжали несколько раз и мимо симпатичного здания Министерства безопасности, поглядывая на него с опаской, но все обошлось. Никто никуда больше никого из нас не приглашал. То ли их текучка заела, то ли они, надеясь на нашу порядочность, ждали, когда мы придем сами, но, к нашей огромной радости, встреча с местными спецслужбами у нас сорвалась, и мы благополучно убыли домой.

Прошел год. Острота впечатлений уже стала стираться, как однажды к нам после концерта пришел зритель и рассказал, что он летает «челноком» в ОАЭ и видел как-то там, на стенде «Их разыскивает полиция», портреты Владимира Винокура и еще одного человека, очень похожего на нашего Юрия Лесного.

Тогда мы не стали ничего объяснять зрителю, но поняли, что больше в этой сказочной и благословенной стране Лесному не бывать.

Как известно, одной из двух основных наших бед являются дороги, точнее — бездорожье. Не миновала эта беда и «Христофор». Под Белой Церковью (Украина) нас повезли в один отдаленный совхоз, где мы должны были выступить в сельском клубе и уложиться до 11 часов вечера, потому что после этого у них отключают свет. Как ни старался водитель, мы приехали только к 10 часам. В переполненном зале зрители терпеливо ждали артистов. Выступление мы начали почти «с колес», так как переодеться успели по дороге. Принимали нас замечательно, чувствовалось, что народ истосковался по веселью. И вдруг в самый неудачный (как это обычно бывает) момент погас свет. Что делать? Я вышел на край сцены и, извиняясь, стал объяснять, что выступление придется прекратить. В ответ раздались свист, топот и крики:

— Ничего! Мы вас столько ждали! Продолжайте!

Ситуация сложилась патовая: не играть мы не можем, раз зрители требуют, они же купили билеты, заплатив за них деньги: копеек по 70 или по 80, но и играть бессмысленно — ведь из зала никто ничего не увидит на сцене. И тут все разрешилось самым неожиданным образом: десятки лучей света из зала осветили нас. Оказалось, народ в деревне предусмотрительный, они все носят при себе фонарики. Так мы и доиграли в тот вечер свой спектакль при столь необычном освещении.