Так или иначе, нужно набраться сил, то есть качественно отдохнуть. За годы службы Комбат приучил себя при малейшей возможности засыпать быстро и глубоко, минуя всякие там фазы засыпания и просыпания. Поэтому сны видел редко. И практически никогда, проснувшись, не чувствовал себя разбитым.
Комбат привык просыпаться рано, когда ночевал с кем-то — раньше всех. Так было удобнее привести себя в порядок. И когда на кухню заглянули сначала Василий Титовец, а потом Лиза, Комбат уже успел не только умыться, но и изжарить яичницу и заварить кофе.
— Я все-таки решила позвонить отцу, предупредить его об опасности, — сказала Лиза, чуть краснея. — Только не знаю, с какого телефона лучше это сделать?
— Не имеет значения, — пожал плечами Комбат. — Можешь и этим краденым воспользоваться.
— А меня не вычислят? — спросила с опаской Лиза.
— Думаю, нет, — сказал Комбат и, глянув еще раз на Лизу, покачал головой: — Не выспалась?
— Сон дурной видела, — вздохнула Лиза. — Мне снилось, что Малиновский в болоте вязнет, а отец и мать его вытащить пытаются. Но в конце концов он отпускает руки и тонет… Вы не знаете, к чему бы это?
Комбат лишь покачал головой. Он не верил в сны, но этот сон ему определенно не понравился.
Лиза набрала номер и хрипловатым от волнения голосом проговорила:
— Але! Папа, тебе угрожает опасность. Будь осторожен.
И тут же осеклась, побледнела и прошептала:
— Как?! Что же делать?!
И, обращаясь к Комбату, с трудом выдавила:
— Они маму похитили… Маму…
Комбат хотел что-то спросить, но Лиза вдруг ойкнула и попыталась еще раз набрать телефон отца.
— Недоступен… он недоступен… с ним что-то случилось… я слышала голоса… — пробормотала она.
— Что он тебе сказал? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Комбат.
— Он сказал: «Будь осторожна. Домой пока не возвращайся и меня не ищи». И отключился… — едва выговорила Лиза. — Мне показалось, что его кто-то окликнул.
— Он сказал, где теперь находится? — спросил Комбат.
Лиза лишь покачала головой:
— Сначала Малиновский пропал. Потом меня похитили. Теперь мать. И отец неизвестно где…
— Если еще кто-нибудь позвонит, включи громкую связь, — сказал Комбат, а потом, глянув на часы, добавил: — У тебя в мобильнике система записи есть?
Лиза кивнула.
— Запишешь, если кто-то позвонит.
— Хорошо… только теперь я не знаю, что делать… Может, мне им сдаться. Чтобы они маму отпустили. А то у нее сердце. Она точно не выдержит. Мама же им зачем? Она никаких кодов не знает. Зачем им она?
— Комбат, — сказал Василий Титовец, глянув на часы и кивнув в сторону коридора, — разговор есть.
— Если позвонят, позови, — предупредил Лизу Комбат и вышел вслед за Титовцом.
— Ну что, идем мы сегодня на игру или не идем? — спросил Титовец, понизив голос.
— Идем, идем… — усмехнулся Комбат. — Вот только позвоню одному нашему общему знакомому. А ты иди к Лизе на кухню. А то девушка там одна.
— Ладно, — сказал Титовец, очевидно догадываясь, кому именно Комбат собирается звонить, и вернулся на кухню, захлопнув за собой дверь.
Комбат прошел в зал и набрал номер Андрея Подберезского. Хотя был выходной, но Подберезский тут же отозвался.
— Приветствую, — сказал Комбат и, не дожидаясь ответа, спросил: — Какие планы на сегодня?
— Доброе утро, — ответил Подберезский и, поскольку знал характер своего командира и друга, с легкой иронией спросил: — Как я понимаю, в такую рань ты позвонил мне не для того, чтобы узнать мои планы? У тебя наверняка есть свои планы на мой выходной? Хочешь подкинуть мне какую-то работенку?
— Ты смотри, какой догадливый! — покачал головой Комбат. — Только в этот раз я тебе не поработать, а отдохнуть предлагаю. Слышал про страйкбол в бункере на Таганке?
— Слышал, — хмыкнул Подберезский. — Только это развлечение для богатых. Туда за просто так не прорвешься.
— Да тут так все совпало, — проговорил Комбат, решив не озвучивать по телефону задачу, которая будет стоять перед Подберезским. — Титовец приехал. Вот подумали: а что если вспомнить нам свою боевую молодость?.. А там как раз, похоже, интересующие нас люди набирают команду суперпрофессионалов. Возможно, не только и не столько ради игры. Посмотри на сайте. Поймешь.
— Ладно. Уговорил, — согласился Подберезский и добавил: — Где встречаемся? И какая форма одежды?
— Думаю, можно ехать в своем камуфляже. И маску не забудь. Там не принято лица афишировать… — предупредил Комбат.
— Понятно, — сказал Подберезский и спросил: — Но мы встретимся, как люди незнакомые?
— Да, — подтвердил Комбат. — Мы с Титовцом уже засвечены. Вся надежда на маски и отсутствие хорошего освещения.
— Как я понимаю, игра в страйкбол — это только, так сказать, прелюдия, — заметил Подберезский.
— Ты, Андрюха, как всегда, понятлив, — кивнул Комбат. — Твоя задача — показать себя спецом, чтобы тебя заметили. Если тот, кто нам нужен, клюнет на тебя, тебе могут предложить работенку, вот только выполнять ее не обязательно.
— Понятно, — повторил Подберезский и отключился.
Лизе не очень-то хотелось оставаться одной в пустой квартире. Но она понимала, что альтернативы попросту нет.
Рублев с Титовцом облачились в камуфляж и спустились вниз.
Комбат был рад своей предусмотрительности. Его новая синяя «ауди» стояла в соседнем дворе. От подъезда увидеть, как они в нее садятся, было невозможно.
Машину Комбат припарковал неподалеку от места, где собирались участники игры. Перед тем как выйти из машины, они с Титовцом опустили на лица маски.
У входа в бункер, смахивавшего на вполне респектабельные двери парадной, уже стояло несколько крепких парней в таком же, как у них, камуфляже.
Константин, тоже в камуфляже и маске, прохаживался чуть поодаль, окидывая пристальным оценивающим взглядом всех, кто подходил. Подберезский, который, в отличие от Комбата и Титовца, мог появиться перед Константином без маски, подошел практически одновременно с ними.
— Наемников набираете? — спросил он, не понижая голоса, и подмигнул не то Константину, не то Комбату, которого, конечно же, сразу узнал.
Константин, настороженно оглянувшись, молча кивнул.
Те, кто не служил в спецподразделениях, часто считают людей в масках и камуфляже качками-терминаторами, мощными, как танки. Но тот, кто служил, знает, что главное преимущество бойца-десантника или спецназовца — это не столько физическая, сколько психофизическая и психологическая подготовка. И Комбат отлично владел не только своим телом, но и голосом, взглядом, он чувствовал противника и, если нужно, умел, еще не нанося удара, вывести его из равновесия. Он закрыл лицо, ссутулился, изменил походку, но понимал, что его может выдать голос. Поэтому решил изменить его кардинально, сделав максимально грубым, хриплым и неустойчивым. Легкое заикание, которое легко представить как последствие контузии, должно было полностью отвлечь внимание от внешности. Титовца Комбат попросил говорить как можно меньше, двигаться неуклюже и вообще вести себя как новичок. Константин должен был остановить свой выбор на Подберезском.
Константин, пристально вглядываясь в Подберезского, не успел тому еще ничего сказать, как Комбат, протягивая руку Константину, заикаясь спросил:
— Н-наемников н-набираете? Д-двоих в-возьмете?
— Вы, что ли, тоже за халявой? — спросил Константин, скептически хмыкнув. — Вы так уверены, что мне подойдете? Уже в масках?
— Д-да плевать мнне на твою халляву! — резко оборвал его Комбат. — Сег-годня «мясо», межкоман-н-ндник. А два человека н-не команда.
— Так ты что, сам, что ли, платить за себя будешь? — чуть смутившись, спросил Константин.
— Как карта ляжет, — сказал Комбат и добавил: — Если т-ты в коман-нду не возьмешь, пойдем к другим проситься.
— Сними маску. Посмотреть на тебя хочу… — предложил Константин.
— Боюсь, ес-сли сним-му, не один ты тут в штаны налож-жишь! — хмыкнул Комбат.
— Кавказ? — с сочувствием спросил Константин.
— Т-теб-бе д-дело? — вызверился Комбат. — Ты говори, берешь н-нас или нет?
— Беру, — кивнул Константин.
— А меня? — напомнил Подберезский.
— И тебя беру, — сказал Константин. — Кроме вас троих, вроде как никто моим предложением не заинтересовался…
— Нас что, всего ч-четверо будет? — уточнил Комбат.
— Пятеро. С Гариком пятеро, — сказал Константин и, набрав на мобильном номер, сказал уже в трубку: — Гарик, нас здесь четверо. Всех, кто пришел, забираю. Там видно будет.
Гарик, тоже в камуфляже, но без маски, вынес билеты и специальные, совмещенные с защитными очками маски, которые выдавались вместе с билетами. Вид у Гарика, довольно хлипкого с виду молодого человека, был более чем серьезный.