Читать интересную книгу Портфолио в багровых тонах - Лариса Соболева

Ася сидела на полу, обхватив колени руками. Хлопнувшая дверь подсказала: Мариночка ушла. Наверное, к подружке побежала жаловаться на непутевую дочь, а той под рюмку все равно кого слушать. Хлопнувшая дверь явилась последней точкой, за которой наступает предел, Ася, запрокинув голову, завыла, будто ей причинили физическую боль. Так воют от горя или когда кончается внутренний запас сил, поддерживающий надежду; и слезы так льются, когда очень, очень-очень плохо.

* * *

Все произошло мгновенно: налетели, втолкнули, кулаком по лицу заехали, упал. Упал Слава на диван, не почувствовав, что губа и нос разбиты до крови. Карина жалась к нему, она была напугана, что естественно. Когда голова приобрела некоторую ясность, Слава разглядел в своей квартире троих парней: двое стояли по бокам дивана, третий прохаживался, поглядывая на него с неприязнью. Совсем сопляк. Да, лет эдак семнадцать ему. Но думает о себе — он крутой, могучий и выше собственного роста на метр минимум. Хотя парень без этого высокий, стройно-спортивный, с прямыми темными волосами до плеч и детским лицом воспитанника пансиона для благородных мальчиков.

— Что надо? — спросил Слава.

— Вараксин, — бросил он. — Мне нужен Вараксин.

— Он многим нужен. Мне, например…

— Заткнись, козел! — рявкнул «благородный мальчик». — Ты знаешь, где Вараксин. Говори адрес.

— Да кто ты такой? — презрительно произнес Слава, одновременно трогая разбитую губу.

— Брат Дины. Вараксин изнасиловал ее и зарезал, — сказал парень, преисполненный гневом, что, в сущности, оправдано и внушает уважение, если бы не множество «но».

— Соболезную. Однако разочарую: Вараксин не насиловал и не убивал. Дина спала с ним с первой встречи…

К этому Слава не был готов, хотя по морде кулаком уже получил. Говнюк, брат Дины, эдак красиво (на манер монаха из Шаолиня), врезал ему ступней, точнее, подъемом ноги и попал по скуле. Видно, гад, ежедневно тренируется на груше. Калинин упал набок, то есть на Карину, она только ойкнула. Однако не ответить — это как-то не по-мужски, особенно при женщине. Подвигав челюстью и удостоверившись, что та не особо пострадала (силенок мужских паренек еще не набрался), Слава произнес:

— Не гуманно…

И, внезапно вскочив на ноги, своим большим кулаком врезал под дых забияке. Братец Дины согнулся пополам, выпучив глаза, открывал и закрывал рот, через несколько секунд упал на пятую точку. В это время его братва опомнилась и кинулась на Славу, но ветеринар имел опыт общения с дикими зверушками, знал, за какие места их хватать, чтобы те не откусили руки. Одного он ухватил за горло, от второго отбивался свободной рукой, по ходу воспитывая:

— Пацаны, вести себя не умеете. Хамите, бузите. Нужно слышать, что вам горят, а не требовать то, что вам хочется услышать.

Воспользовалась ситуацией и Карина, кинулась к окну, открыла и закричала:

— Помогите!..

Но какая досада: очухался главный герой действа. Он (правда, еще не восстановив дыхания после удара) смог добраться до нее и отшвырнуть от окна. Карина отлетела к столу и упала на столешницу.

— Берите девку! — кукарекнул юноша, голос его не слушался.

И вот тут дело приняло серьезный оборот. Брат Дины выхватил нож, лезвие выскочило из рукоятки, блеснув отшлифованной сталью, острый кончик замер у шеи Славы, которому пришлось отпустить парня. Один уже боролся с Кариной — то ли руки ей заламывал, то ли на столешницу валил зачем-то.

— Мы трахнем хором твою сучку, а ты будешь смотреть…

Герой компании, конечно, выразился нецензурно, но сейчас это так креативно — перемежать слова грязной матерщиной, вести себя среди людей, словно гамадрил на рынке, где много жратвы, притом позиционировать себя как эксклюзивную модель человеческой расы.

— Пацан, кончай истерить, — произнес Слава, тихонько отступая, но истерик наступал. — Успокойся, давай поговорим…

— Кому сказал — трахать! — кинул второму дружку брат Дины.

Слегка посиневший от удушья дружок послушно, однако неохотно, перешел к столу, где третий мерзавец все же повалил Карину спиной на столешницу. Не усвоил мальчик урок, хотя Слава его за малым не задушил, начал поднимать юбку Карины. Сказать, что она вырывалась — это ничего не сказать.

— Слышь, ты, недоносок, — рассвирепел Слава. — Я вцеплюсь зубами в твое петушиное горло, если только посмеете… Даже если, гаденыш, пырнешь меня ножом, заберу тебя с собой…

Неизвестно, чем закончился бы конфликт, во всяком случае, Слава настроился решительно, но вдруг раздался вопль:

— Стоять! Полиция!

Два насильника от неожиданности бросили Карину и как-то нелепо присели, не совсем, а чуть-чуть, будто их ударили под коленками. Слава даже не посмотрел, кто там еще ворвался в квартиру. Стоило брату Дины кинуть взгляд в сторону, Калинин вернул долг — врезал защитнику сестры кулаком по красивой рожице от всей души. Кулак Славы раз в пять мощнее удара ступни, полученного от сопляка. В результате тот и нож выпустил, и полет исполнил не хуже артиста балета только спиной назад, и в стену врезался. После этого Слава повернулся к новому лицу и вытаращил глаза. Конь! То есть коп! Стало быть, пас дружка Глеба — легко же его было просчитать. Конь лихорадочно тыкал пистолетом во всех направлениях, будто попал в бандитский притон и не знал, кому первому послать пулю. Между тем пистолет воздействует как укол транквилизатора, сразу стало спокойно Славе и Карине, успевшей подбежать к Калинину, который ее обнял за плечи.

— Так… — подняв нож, сказал Дереза. — Ножичек… Ого, финак! Ношение холодного оружия — раз, вы ворвались в чужую квартиру — это разбойное нападение и два. Прямая угроза жизни — три, и, наконец, попытка группового изнасилования — четыре. Ребятки, ваши несостоявшиеся подвиги, а всего лишь попытки их совершить тянут на длительный отдых в колонии строгого режима. Калинин, вяжи их, а я подстрахую…

Он протянул Славе наручники, а тот, если честно, толком не знал, что с ними делать, но взял. Дереза догадался:

— Чего смотришь? На запястья… вон этому… — указал он пистолетом на брата Дины. — Они сами наденутся, удобная штука.

Двум парням пришлось связать руки, наручники были всего одни, а веревка есть в любом доме, кроме тех, где были повешенные. И куда делся кураж у мальчиков, стадное ослепление?

— Ты как здесь очутился? — поинтересовался Слава, завязывая на запястьях последнего парня узел.

— Мимо шел… Слышу — девушка помощи просит, я — в подъезд. Потому что всегда прихожу на помощь, работа у меня такая. А пацаны неопытные, забыли запереть дверь. Ну, говнюки, — неласково обратился Дереза к гангстерам, — нашли приключения на свои тощие задницы?

— Слушай, отпусти их, — неожиданно заступился за парней Слава. — Вон тот — брат погибшей Дины, у него немного сдвинулась крыша. Он думает, Вараксин изнасиловал и убил его сестру.

С усмешкой людоеда Дереза прошелся перед парнями, разглядывая каждого по отдельности. А что там разглядывать! Ребята стояли подавленные, как три петушка, потерявшие все перья в драке. Так всегда бывает: когда провальный вариант даже не обсуждался, приходится смиряться, сталкиваясь с неожиданностями.

— У него есть чем думать? — ухмыльнулся Дереза, остановившись напротив брата Дины. — Как твое имя, юный мститель?

— Никак, — огрызнулся тот.

— Так вот, Никак… Ты, наверное, знаешь: при насилии женщина сопротивляется. Это значит, на ее теле остаются следы — синяки, ссадины, царапины. На теле твоей сестры ничего такого не обнаружено. Усвоил?.. Я спросил: усвоил?

— Да! — гаркнул Никак.

— Не усвоил, — констатировал коп. — Калинин, катай заяву с подробным описанием, что здесь происходило.

— Зачем? — не понял Слава.

— За тем, что сейчас я отпущу этих говнюков по твоему ходатайству, но если только эти тупые засранцы еще хоть где-нибудь засветятся, я их закатаю лет на — дцать. А теперь — брысь отсюда!

Парни без слов вытянули связанные руки вперед, но коп снял только наручники и кивнул головой в сторону выхода. Их не надо было уговаривать, двое так и бросились вон со связанными руками. Когда от налетчиков и духу не осталось, Дереза повернулся к потерпевшим, которые сидели на диване, Карина промокала носовым платком кровь на лице Славы.

— Итак, Калинин, в благодарность за спасение выкладывай адрес Вараксина.

Без дополнительных слов Слава поднял руку, а Дереза — брови, но такова была его реакция на кукиш, в просторечье — дулю. Очень выразительная получилась штука из пяти пальцев, этим бы пальчикам да соху, или кайло, или кирку, а они предпочли скальпелем орудовать. Карина прыснула.

— Ммм… — протянул Дереза, покривив губы. — Грубо. Плохо тебя мама с папой воспитывали.

— Я сирота, — из вредности солгал Слава. — Круглый.