там во что-то. Джин пришлось с работы отпрашиваться, чтобы притащить сестру домой. Помню, она приходила сюда и рассказывала об этом.
– А-а. – Это все, что может сказать Кэмерон. В голове какое-то странное онемение.
– Ну вот так. – Старина Эл держит кольцо на ладони и слегка покачивает, как будто взвешивая. – Может, это ей бойфренд дал. Я вон свое в выпускном классе девушке подарил. – Лицо бармена медленно расплывается в улыбке. – Она носила его на цепочке такой длины, что оно у нее лежало прямо в самом сладком местечке, в ложбинке между сисек.
Кэмерон кривится.
– А может, оно все еще у нее, кто ее знает. Она мне его так и не вернула, когда мы расстались, – сипло бормочет бармен.
Дверь со скрипом открывается, по залу проскальзывает треугольник пыльного света, и входят два старика. Кэмерон узнаёт их – видел в городе. Дневная компания. Они кивают Кэмерону и садятся через несколько стульев от него.
Не дожидаясь просьбы, старина Эл распечатывает две бутылки с длинным горлышком и двигает их через стойку. Третьей бутылкой он машет в направлении Кэмерона:
– Хочешь? – И добавляет, уже немного мягче: – За счет заведения.
– Конечно. Спасибо.
Старина Эл слегка кивает ему с виноватым видом, как будто двухдолларовое пиво компенсирует его мудацкий отказ сдавать свою пустую квартиру. Потом он тихонько подходит к радио, выдергивает шнур и плотно наматывает его на кулак. Несколько секунд спустя начинает светиться музыкальный автомат в углу и из динамиков доносится бренчание гитары. Похоже, дневная компания любит музыку кантри, и “Деллз” официально начинает работу.
Кэмерон одним большим глотком выпивает ледяное пиво и вытирает столешницу, прежде чем выскользнуть за дверь.
* * *
Сообщество бывших учеников средней школы Соуэлл-Бэй, выпустившихся в 1989-м, на удивление активно в интернете – как полагает Кэмерон, все из-за того, что в этом году, через тридцать лет, состоится их встреча. Тридцать лет, совсем как ему. Его мать, видимо, забеременела тем же летом, когда они выпускались.
Кольцо от бойфренда. Кто из этих придурков сделал его мамаше ребенка?
Кто-то не поленился отсканировать и загрузить целую кучу фотографий на страницу, посвященную этой встрече. Охренеть, такое ощущение, что тут весь их выпускной альбом. Да уж, у стариков слишком много свободного времени. Кэмерон просматривает зернистые изображения, время от времени делая паузу, когда видит пушистые темно-русые кудри матери, но вообще-то он ищет кое-кого другого. Того парня с мятой фотографии, которая лежит рядом на кухонной стойке.
Он переворачивает кольцо. К его удивлению, на внутренней стороне есть едва заметная гравировка. ЭПОС. Средняя школа Соуэлл-Бэй… и эпос? Странная надпись, конечно. Вроде же самая обычная школа. И в альбоме никакого эпического дизайна не наблюдается.
Он продолжает просматривать отсканированные фотографии. Разные снимки подростков с пышными начесами и в убогих шмотках восьмидесятых, которые занимаются обычной школярской фигней и кривляются на камеру. Что-то привлекает его внимание: фотография его мамы, которую он никогда раньше не видел. Она стоит на пирсе, среди толпы, с каким-то парнем, который обнимает ее за плечи. Парень повернулся к ней и спрятал лицо в ее растрепанных ветром волосах, как будто целует ее в щеку, но это точно он, просто железно.
Пальцы Кэмерона внезапно становятся влажными, и он увеличивает изображение. Там подпись. Дафна Кассмор и Саймон Бринкс.
– Бинго. Саймон Бринкс.
Хриплый шепот, кажется, с трудом протискивается через голосовые связки. Кэмерон быстро открывает новое окно и вводит имя.
Страница за страницей результаты поиска рисуют четкую картину: известный застройщик в Сиэтле и владелец ночного клуба. Вот статья о его загородном доме в “Сиэтл таймс”. Вот фотографии с “феррари”. Охренеть.
А он неплохо так устроился, богатенький. Кучеряво живет.
Кэмерон коротко смеется и торжествующе вскидывает кулак.
Саймон Бринкс. Кэмерон бредет обратно в гостиную, опускается на идеальный диван Брэда и Элизабет и снова изучает фотографию, в которую было завернуто кольцо. Может этот человек быть его отцом? В конце концов, это же просто фотография, но раньше у него не было вообще никаких зацепок. Он разглядывает свою мать, ее беззаботную улыбку, ее развевающиеся на ветру волосы. Она, конечно, высокая и худая, почти выше Бринкса, который и сам вполне приличного роста. Но Кэмерон не может перестать смотреть на ее щеки, округлые и здоровые, почти пухлые, как у младенца. Это не та Дафна Кассмор из его воспоминаний, которую он всегда видел только изможденной и осунувшейся.
Он разглядывает задний план: там огромное кашпо, полное цветов. Нарциссы и тюльпаны. Значит, апрель. Может, март, а может, и май, но раз уж они цветут, очень высока вероятность, что фотография была все-таки сделана в апреле.
Кэмерон родился второго февраля. Он прикидывает срок. Может, он уже тоже есть на этой фотографии?
Все складывается.
– Эй! – кричит из коридора Элизабет. – Как все прошло в “Деллз”?
Кэмерон встает и идет за ней на кухню, по дороге рассказывая о своей неудачной попытке убедить старину Эла сдать ему квартиру и о том, как он нашел Саймона Бринкса и его “феррари”.
– Ты уверен, что это твой отец? – Элизабет начинает нарезать кубиками красный перец. На ужин будет фахитас. Она сокрушает горку маленьких красных кусочков, даже не утруждаясь следить за лезвием, которое опускается пугающе близко к кончикам ее пальцев. Кэмерон убил бы за такую уверенность в себе.
– А кто еще это может быть? – Кэмерон показывает ей фотографию: – Посмотри на этих двоих и скажи мне, что они не трахались.
Элизабет смотрит насмешливо.
– Да мало ли кто с кем трахается. Это ничего не доказывает.
– Но по срокам все идеально укладывается.
– А он хоть похож на тебя?
Кэмерон вглядывается в фотографию.
– С этой прической из восьмидесятых и не поймешь.
– Разве ты не гуглил информацию о нем целый день?
– Ну да, но сейчас-то он просто выглядит как обычный мужик средних лет. Как папаша.
– Ага, все папаши выглядят одинаково. – Элизабет закатывает глаза.
– Не в этом дело. Какая вообще разница? Я хочу сказать, если он поверит, что он мой отец…
– Ты же не можешь просто стрясти денег с какого-то случайного человека, потому что он был на фотографии с твоей мамой. – Элизабет высыпает перец на сковороду, и от него поднимается облако шипящего пара. – И вообще, разве ты не хочешь знать, правда ли это он? Разве ты не хочешь поддерживать с ним отношения?
– Ценность отношений преувеличена. – Он подбирает оставшийся на доске кусочек перца и кладет в рот. Перец на удивление сладкий.
– Так, значит, ты собираешься… что? Поехать в Сиэтл и найти его?
– Ну да. Почему бы и нет?
Кэмерон надеется, что она воспримет это как риторический