— Ничего. Эти деньги все равно достались мне — стало быть я и возьмусь защищать барона. За эти выигранные деньги.
— Это великодушно, это необычайно великодушно, ваше величество, — от избытка чувств Коклос даже сполз со стула.
— Естественно, я попрошу об ответной любезности, мой добрый сэр Коклос. Не деньги, нет. Мне всего лишь нужна будет помощь в том, чтобы проникнуть на территорию Альды. Скорее всего — ненадолго.
— Братец будет страшно недоволен… Но я попробую. Обещать не могу, но постараюсь.
— Ладно, а теперь идемте. Я и так довольно долго насильно задерживаю вас.
Коклос и Ингви вышли в пустой полутемный коридор, где стену подпирали два обнявшихся человека. Демон кивнул Никлису и тот убрал кинжал от горла сэра Войса. Рыцарь потер шею и принялся осторожно пятиться вдоль стены.
— Прошу прощения, добрый сэр, — напутствовал его Ингви, — но жизнь приучила нас к осторожности…
ГЛАВА 42
Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне, Нарисуй мне портреты погибших на этом пути, Покажи мне того, кто выжил один из полка, Но кто-то должен стать дверью, а кто-то замком, А кто-то ключом от замка… Земля… Небо… Между землей и небом — война… И где бы ты не был, что б ты не делал — Между землей и небом — война… В.Цой
«…Великое сражение в Ллойсе… Впервые Мир увидел Наездников-на-волках. И содрогнулся от ужаса. Новое, невиданное войско — и к тому же весьма умело использованное. Волк Наездника гораздо легче коня и при атаке не может обеспечить усиленного разгоном сокрушительного удара. Волк не так вынослив как конь — и не может несколько раз то нести своего седока в атаку, то по сигналу отступать, ведя правильное сражение. Но если Наездники преследуют отступающую пехоту… Да и кавалерию тоже — когда кони устали и не могут оторваться от преследования сразу. Отступление неизбежно превращается в паническое бегство… А уж в день великого сражения в Ллойсе Наездники устроили жуткую резню, истребив больше тысячи человек и до смерти перепугав великое множество других…
Не теряя времени мы двинулись дальше на север, разоряя мелкие княжества одно за другим. Я видел своей целью месть роду людскому и не был склонен истреблять эльфов, но мои воины имели на этот счет совсем иное мнение. И Колленнлай обратился в пепел вслед за поселениями людей…
Слава наших побед достигла самых отдаленных уголков Мира, орки сотнями сходились под наши знамена, теперь даже те, кто сомневался, спешили присоединиться к войску Сына Гангмара, которое с таким успехом исполняет волю Отца! Даже тролли прислали отряд добровольцев. Теперь мы располагали боевой силой, способной отразить атаку тяжелой кавалерии. По мере того, как росла численность и боевое мастерство войска орков, падало значение моей волшбы, ибо успех все менее зависел от моих усилий. Вместе с тем рос авторитет Анзога. Этот талантливый вождь и отважный воин (его теперь величали «лордом») приобретал все большее влияние на умы соратников. Это он распорядился о беспощадной расправе над эльфами, не задумываясь о последствиях. А последствия не замедлили явиться. К людям присоединились дружины эльфов и даже некоторое число гномов, пришедших на помощь братскому народу. Эльфы превосходили наших орков как лучники, а гномы были стойкими бойцами в рукопашной — и совершенно не ведали страха перед волками. А ведь до этого много раз сильные рати людей отступали лишь из одного опасения повстречать Наездников… Но мы тем не менее все еще наступали, все еще продвигались на север. Люди и эльфы бежали перед нами, а захваченные города и поселки мы обращали в пыль и золу… Раз за разом армии владык и монархов выступали против нас — и мы неизменно били и рассеивали их.
Не стану перечислять, родич, названия всех владений, что мы сокрушили в этой Великой — в самом деле великой — войне. Скажу лишь, что теперь даже сами имена эти преданы забвению. Никто не вспомнит, где лежали и как звались некогда славные и многолюдные города… Вся земля, где прошли рати Сына Гангмара, носит теперь одно общее название — Ничейные Поля. Огромные пространства бесплодной почвы, покрытой серой пылью — вот лучший памятник мне! Сама Гунгилла, Великая Мать, не скоро сможет стереть такое пятно с лица Мира…
Но довольно об этом… Мы с боями дошли до нынешней северной границы Ничейных Полей, заняли Гонзор и встал вопрос — куда двигаться дальше. Я призывал идти на Ванет, поскольку на собственном горьком опыте знал — именно там бьется сердце человеческой расы. И именно в сердце я мечтал поразить род людской. Дело было не только в том, что мне, Проклятому Принцу, хотелось отомстить Фаларику и Энтуаглу, главнейшим виновникам погибели Могнака. Это тоже сыграло свою роль, но важнее было другое. Люди уже научились видеть в этих двоих вожаков, а я понимал — никто не устоит перед объединенной армией людей, если им удастся все же выставить такую армию, если удастся забыть хотя бы на время о своих сварах…
К сожалению на совете победило мнение Анзога, который советовал направиться восточнее — на Малые горы, Анновр и Фенаду… Он считал, что эльфы и гномы опаснее людей… Что ж — один эльф или один гном почти всегда одолеет одного человека, но объединенную армию людей не одолеет никто. Я понимал это, Анзог — нет. К сожалению, вожди приняли его решение, тем более, что троллям хотелось идти поближе к родным холмам… Наша огромная армия повернула восточнее, оставляя Ванет слева и позади… Словно в старинной сказке — погибель притаилась за левым плечом…
Конечно, я грозил, я пророчествовал, под конец я умолял вождей орков уничтожить Ванет — бесполезно. Анзог был все еще слишком молод, чтобы научиться внимать голосу разума, чтобы трезво взвешивать и оценивать аргументы. Возможно, он просто из чистого упрямства, из желания еще раз подчеркнуть свою роль в Великой войне, настоял на своем. И напрасно — кто теперь вспомнит о нем? Всем известен лишь Сын Гангмара…
В Гонзоре мы зазимовали — и благодаря этому он превратился в тыловую базу нашей армии и избежал разрушения. Именно поэтому Гонзор остался Гонзором, а не стал частью Ничейных Полей. Весной мы дождались подхода новых добровольцев и возвращения отряда, посланного громить Креллионт и Альду — а затем двинулись в новый поход, держа направление на северо-восток, согласно решению Анзога. Ошибочное решение, гибельное решение, однако лишь благодаря ему я обрел свою новую судьбу и благодаря ему возник наш Род, мой дорогой потомок…»
* * *
После разговора с Коклосом Ингви больше не думал скрываться. Он объявил во всеуслышание, что собирает свой отряд и к нему тут же обратились около восьмидесяти человек — его бывшие «сослуживцы», уцелевшие воины из отряда Рориха и… практически все новички, случившиеся на тот момент в «Очень старом солдате». Логика их была проста — если новичок записывается в уже существующий отряд, то он оказывается в заведомо невыгодном положении, как новобранец. Совсем другое дело отряд вновь сформированный, в котором нет старослужащих, нет ветеранов. Тем труднее пришлось Ингви — он не хотел брать на службу столько солдат, многим пришлось отказать.
Среди желающих оказался и Шортиль:
— От добра добра не ищут, — пожал плечами тщедушный маг, когда демон спросил его о причинах такой перемены в намерениях, — практически все мои прежние друзья просятся к тебе, мастер Воробей… И к тому же мы, наемники, привыкли верить в удачу. А она тебе сопутствует. А еще ты маг, стало быть правильно отнесешься к моему скромному дару, верно? Не проситься же мне к Керту Серому, а?
Еще среди желающих демону на глаза попался Тоиль — тот самый парнишка, шпион наемников в рыбацкой деревушке.