Сюзан Штерн подняла еще одну тему, тоже с подачи Дика и Лори (мы все хотели бы, чтобы здесь присутствовал один из них). Они оба считали, что необходимо создать похоронную коман ду; Дик полагал, что этот вопрос нужно внести в повестку дня общего собрания и обосновать не опасностью для здоровья людей – это могло вызвать панику, – но «соображениями приличия». Мы все знаем, что трупов в Боулдере на удивление мало по сравнению с числом горожан до эпидемии, но не знаем почему… да это и не имеет значения. Тем не менее трупов все равно тысячи, и мы должны избавиться от них, если собираемся здесь оставаться.
Стью спросил, насколько серьезна эта проблема на текущий момент, и Сью ответила, что действительно серьезной она станет только осенью, когда сухая, жаркая погода сменится дождями.
Ларри предложил внести пункт о создании похоронной команды в повестку дня собрания 18 августа. Его приняли единогласно, 7–0.
Ник Эндрос попросил слова, и Ральф Брентнер зачитал его приготовленные записи, которые приводятся ниже без изменений:
«Один из самых важных вопросов, стоящих перед нашим комитетом, заключается в следующем: должны ли мы полностью довериться матушке Абагейл и рассказывать ей обо всем, что происходит на наших собраниях, открытых и закрытых? Вопрос этот можно поставить иначе: должна ли матушка Абагейл во всем довериться нашему комитету – и постоянному комитету, который будет создан после общего собрания – и рассказывать нам обо всем, что происходит на ее встречах с Богом или Кем-то-еще… в особенности на закрытых? Все это может казаться полнейшей чепухой, но в действительности это – сугубо прагматический вопрос. Мы должны незамедлительно определить место матушки Абагейл в нашем обществе, потому что наша проблема – не просто «вновь встать на ноги». Будь дело только в этом, мы бы вообще в ней не нуждались. Как вы все знаете, другая проблема – человек, которого мы иногда называем темным человеком, а Глен предпочитает называть Противником. Мое доказательство его существования очень простое, и я думаю, что большинство людей в Боулдере согласятся с моими доводами – если соизволят об этом подумать. Вот они: «Мне снилась матушка Абагейл, и она есть; мне снился темный человек, и, таким образом, он должен быть, хотя я никогда его не видел». Собравшиеся здесь люди любят матушку Абагейл, и я сам ее люблю. Но мы далеко не уйдем – чего там, с места не сдвинемся, – если первым делом не заручимся ее одобрением.
Поэтому сегодня я пошел к ней и задал вопрос прямо, можно сказать, в лоб: пойдет ли она с нами? Она ответила, что пойдет, но на определенных условиях. Говорила четко и откровенно. Она предоставляет нам полную свободу в решениях, которые касаются «мирской жизни» – ее фраза. Уборка улиц, распределение жилья, восстановление подачи электроэнергии.
Но она потребовала, чтобы мы консультировались с ней по всем вопросам, касающимся темного человека. Она верит, что мы – часть шахматной игры между Богом и Сатаной, и главный представитель Сатаны в этой игре – Противник, которого, по ее словам, зовут Рэндалл Флэгг («имя, которое он использует в этот раз» – так она выразилась). А по причинам, лучше всего известным только Ему, Бог выбрал ее Своим представителем в этой игре. Она верит, и на этот раз я с ней полностью согласен, что борьба продолжается, а победитель может быть только один – мы или он. Она думает, что эта борьба – самое главное, и непреклонна в том, что мы должны согласовывать с ней все наши действия, связанные с этой борьбой… и с ним.
Я не хочу вникать в религиозную подоплеку всего этого – и спорить, права она или нет, – но совершенно очевидно, что и без всякой подоплеки перед нами стоит проблема, которую мы должны разрешить. Поэтому я вношу следующие предложения».
Заявление Ника вызвало короткое обсуждение. Потом перешли к его предложениям.
Ник внес предложение: «Можем ли мы, как комитет, не обсуждать на наших совещаниях теологические, религиозные и сверхъестественные аспекты проблемы, связанной с Противником?» Единогласно, 7–0, члены комитета согласились не обсуждать все это, во всяком случае, «во время заседаний».
Ник внес предложение: «Можем ли мы согласиться в том, что самой главной, самой секретной задачей комитета является борьба с силой, известной нам как темный человек, или Противник, или Рэндалл Флэгг?» Глен Бейтман поддержал это предложение, добавив, что время от времени могут возникать другие вопросы – такие как истинная причина создания похоронной команды, – о которых тоже лучше не распространяться. Предложение приняли единогласно, 7–0.
Ник внес предложение, уже озвученное в преамбуле: «Комитет должен информировать матушку Абагейл обо всех открытых и секретных вопросах, которые рассматривались на заседаниях комитета».
И это одобрили единогласно, 7–0.
Решив все вопросы, касающиеся матушки Абагейл, комитет, по просьбе Ника, занялся проблемой темного человека. Ник предложил отправить трех добровольцев на запад, чтобы они присоединились к людям темного человека и собрали информацию о том, что там в действительности происходит.
Сью Штерн тут же предложила в добровольцы себя. После короткой, но жаркой дискуссии Глен Бейтман получил слово от Стью и внес предложение: ни один из членов организационного комитета или членов постоянного комитета, выбранного общим собранием, не имеет права предлагать свою кандидатуру для участия в этой разведывательной миссии. Сью Штерн пожелала узнать почему.
Глен. Все уважают твое искреннее желание помочь, Сюзан, но дело в том, что мы просто не знаем, смогут ли люди, которых мы посылаем, вернуться, а если смогут, то когда и в каком состоянии. А тем временем перед нами стоит очень сложная задача по налаживанию жизни в Боулдере. Если ты уйдешь, нам придется искать на твое место нового человека, вводить его в курс дела. Я просто не думаю, что у нас есть на это время.
Сью. Полагаю, ты прав… по крайней мере в твоих словах есть логика… но я иногда задаюсь вопросом: а может, есть и другое объяснение? А может, они оба – одно и то же? Ты говоришь, что мы не можем посылать никого из комитета, потому что мы все такие незаменимые. А может, мы просто… просто… ну, не знаю…
Стью. Прячемся за чужими спинами?
Сью. Да. Спасибо тебе. Именно это я имела в виду. Мы сидим здесь и посылаем других, может, чтобы их распяли на телеграфных столбах, может, для чего-то похуже.
Ральф. Да что, черт побери, может быть хуже?
Сью. Я не знаю, а если кто знает, так это Флэгг. Как же я это ненавижу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});