Стас немного удивленно посмотрел на Роста и бросился за женой. Докай вдруг повернул голову, прямо как сова, только шеей, не шевельнувшись больше ни одним мускулом тела, и бросил на Ростика мимолетный взгляд, словно мазнул своим жирным вниманием по лицу.
Но всему плохому приходит конец, и даже сейчас все стало как-то налаживаться. Не прошло и четверти часа, как в подвал стали приносить тюфяки, проветренные и даже с чистеньким бельем, грубоватую, но тоже свежую скатерть, которую расстелили на столе, и кувшины с едой. Кажется, Сонечка, добрая душа, Просинечку действительно проинструктировала.
Оба вырчоха воспряли духом. Они крутили экватор котла на всем полете от Боловска до завода, то есть действовали как загребные, потому что Лада отказалась тащить их просто как пассажиров, и есть им определенно хотелось больше, чем остальным. Но в любом случае было уже пора и пообедать. Даже Докай, на этот раз не поворачиваясь, спросил глуховато, не своим голосом:
– Чечевицы нет?
– Извини, друг-Докай, придется обойтись фасолью. Чечевицу я попрошу вечером.
– Не любят тебя здесь, опасаются, или… как-то иначе.
Тратить внимание на выяснение того, какие отношения у Роста сложились с Людочкой, ему было сейчас жалко. Он и про чечевицу-то спросил из-за неудовольствия, что приходилось отвлекаться.
Сверху с еще одной компанией волосатиков спустилась Лада. Она после перелета долго возилась около своей разлюбезной летающей бочки, подготавливая ее к возможному новому полету, набивая топливом и что-то регулируя в ходе управляющих штанг на антигравитационные блины. Уже с порога она почти заорала:
– Рост, ты чего так Людочке лицо перевернул? Она прямо красная вся, я даже думала, что заплачет.
– Слушай, старший лейтенант, – попросил Ростик, – отстань, а?
– Ага, значит… официально. Тогда умолкаю.
Она постояла немного, потом занялась делом, проверила, как застелены тюфяки на кроватях, поправила что-то на столе. Потом потребовала от волосатиков, чтобы они приволокли побольше воды сюда, и стала предлагать вырчохам, больше жестами и междометиями, чтобы они сходили в местный душ. Он был, конечно, холодный, горячей воды не успели приготовить, но вырчохи ее поняли, тоже каким-то непонятным образом одними взрыками пояснили, что сбегают на ближайшую речку, они видели сверху, тут такие водятся, и как следует искупаются.
– Ладно, – согласилась Лада, которая, оказывается, их поняла, – а я тогда рекомендую вам не одевать эти комбинезоны, мы их постираем, а пока подберем вам… что-нибудь подходящее по погоде, идет?
Рост, которому, в отличие от Докай, делать было почти нечего, быстренько перевел ее тираду Батат. Девушка, с толстыми висячими, почти моржовыми усами, улыбнулась Ладе, на миг блеснув зубами почти в дюйм длиной, и пояснила, мол, ничего искать им из одежды не нужно, они там же и постираются, одежда высохнет на них, они как-то ее обогреют, пока будут идти сюда, а холода они не боятся.
Когда они ушли, Лада только головой покрутила.
– Декабрь уже скоро, а этих… ничто не берет, нелюдей чертовых. – Фраза была бы грубой, но в ней отчетливо читалось и восхищение такой выносливостью, поэтому Рост не стал делать Ладке замечание. Она и сама это как-то поняла, со своей обычной чувствительностью к Ростовым настроениям, сделала неопределенный жест и пояснила, не обращаясь к нему напрямую: – Ладно, пойду, если догоню их, скажу, чтобы оружие захватили, а то гиеномедведи тут наглеют к зиме. А если не догоню… отряд волосатых с пурпурными вышлю, чтобы оградили гостей от неприятностей.
– Они всегда с оружием, – уронил Ростик, уже чувствуя, как к горлу подкатывает привычная тошнота.
Что там у Лады получилось с вырчохами, догнала они их или нет, он не выяснил. С ним случилась уже бывшая некогда тут, в подвале, штука – он провалился в какое-то полубеспамятство-полусмерть. И ведь чувствовал иногда, что находится тут в безопасности и даже в поле внимания Зевса, но… человеком, отвечающим за свои действия, понимающим все, что вокруг происходило, уже не был. И время, как всегда в таких его состояниях, текло как-то… криво, то очень долго длились считаные секунды, то вдруг проваливались куда-то целые часы.
Пришел он в себя оттого, что кто-то очень умело и точно кормил его с ложечки. Он лишь открывал рот, жевал, хотя жевать было и не очень-то нужно, глотал… Наконец сумел разлепить глаза.
На кровати, очень близко, как у нее это уже бывало, сидела Сонечка Пушкарева. Она кормила его, улыбнувшись с такой лаской, заботой, едва ли не любовью, что у него вдруг плохо пережеванный комок размокшего в молоке хлеба с медом застрял в горле. Он прокашлялся, она ему не постучала по спине, догадалась, что это не нужно.
– Ростик, – позвала она, – ты опять почти четыре дня в отключке провалялся.
– Это Зевс… Или с Докай вместе, – проговорил он.
– Так, докладываю, – она отставила на табурет, придвинутый к кровати, миску с хлебной тюрей на молоке, сама, впрочем, не отсела, хотела видеть его как можно ближе, – сюда прилетела целая команда. Ким, почему-то Лешка Астахов, куча всяких прочих пилотов. Почти два десятка душ, если бы была не зима, а весна, нам бы их и прокормить было трудно.
Все-таки она была кормилицей и еще, конечно, заботливой клушей, которая получала удовольствие, если вынуждена была обтирать-кормить даже командира, каким являлся для нее Рост.
– Ты знаешь, полежи, я сообщу, что ты очухался, – она все-таки встала с кровати.
– Докай?
– Спит наверху, он успел, пока тебя… ну, не было с нами, успел смотаться со своими этими, страхолюдинами, в Лагерь пурпурных. Пропадал там два дня, сказал, чтобы тебя не беспокоили, он тебя как-то нагрузил, и ты… В общем, ничего особенного, просто тебе выспаться нужно.
Рост поднял руку, останавливая ее, чтобы она не умчалась наверх.
– Кто переводил?
– Василиса, она тоже тут, и она же помогала мне, как могла, за тобой ухаживать. – Как эта вот девица догадалась, что для Ростика важно, кто возился с ним, пока… его тут не было, как сказала Сонечка, оставалось загадкой. – Мне ведь тоже иногда спать нужно, Гринев. Вот когда она спала, ведь ей еще и с этой делегацией приходилось разбираться, я не знаю. Ты вот что, командир, с ней помягче, она на тебя так смотрит, что… В общем, сейчас я ее пришлю.
Василиса действительно появилась в подвале, постояла, подошла, потом помогла сесть и одеться. Вот от того, чтобы устроить прямо тут ему хотя бы некоторые гигиенические мероприятия, Ростик сумел отказаться, он чувствовал, что будет гораздо лучше, если доберется до душа, пусть даже и холодного. Впрочем, это тоже нуждалось в проверке, не исключено было, что там-то помощь от Василисы придется принять, слаб он был очень, его бы сейчас и слишком напористая струя воды с ног сбила. Но при этом он как-то странно замечал, что стыда не испытывает, вероятно, его присутствие голяком в гигантах окончательно… разбило естественную стеснительность. А впрочем, неважно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});