Колька, побагровев, резко сел на кровати.
— Ты че — опух?! Для родного брата пары сотен жалко?!
— Для родного брата — не жалко, для тебя — да.
— Не понял, — произнес Колька, вставая. — Ты… это!..
— Содержательно! — отметил Жора, углубляясь в недра Интернета. Брат встал и, подойдя к нему, резким движением вжал Жору в спинку стула, чуть не опрокинув его на пол.
— Блин, тебе что — в падлу?! Ты че мне тут лекции читаешь, академик херов?! В ухо захотел?! Давай быстрее, мне еще пожрать надо успеть! Меня Серега ждет через полчаса!
— Да пошел ты вместе со своим Серегой! — Жора резким движением сбросил его руку, и тогда Колька сгреб его со стула и с размаху стукнул спиной о стену, почти подняв в воздух.
— Ах ты сука недолизанная! — почти нежно сказал он ему, шумно и жарко дыша в лицо перегаром. — Ты кого посылаешь?! Ты как со мной разговариваешь?! Да я тебя сейчас натяну на твой телевизор по самые гланды!
Голос у Кольки был густым и убедительным, а сам Коля — очень крупным, его большое небритое лицо покачивалось перед глазами Жоры, словно полная луна, глядя злыми суженными глазами, и от него веяло угрозой и пивным бризом. Жора невольно дернул головой и стукнулся затылком о створку шкафа. В этой сцене не было ничего удивительного, она повторялась не в первый раз, и, как обычно бывало в подобный момент, Жору посетили задумчивость и стремление отдать требуемые деньги, чтобы встретить закат солнца без болезненных ушибов. Но потом он вспомнил своих посетителей, а следом в голову снова хлынули картины из сна, собственное отражение в зеркале и воспоминание о том, как он запустил Евсигнеева через всю комнату, с такой же легкостью, как тот запускал свой боулинговый шар. Задумчивость растаяла, и Жора, прищурившись, прошипел:
— Да я тебя сам обнулю. Швабру возьму — так вздрючу, что никакой случки не надо будет!
После чего он со всей силы боднул брата лбом в нос и тут же обрушился на пол — Колька отпустил его не от боли, а скорее от изумления перед таким проявлением братской любви. Последний раз Жора давал ему, вернее пытался дать сдачи в глубоком детстве.
Клара Петровна, которая сидела в гостиной, обложившись грудой конспектов и делая карандашом пометки на полях книги, испуганно вскинулась, услышав жуткий грохот, донесшийся из комнаты младшего сына. Она вскочила, и на пол посыпались тетради, листки и листочки, метелью разлетевшись во все стороны. Добежав до двери комнаты, она в волнении и ужасе несколько раз рванула ее не в ту сторону, потом распахнула, и тотчас из комнаты вылетел Колька с залитым кровью лицом и в висящей клочьями рубашке, дико вращая глазами. Оттолкнув мать в сторону, он пронесся мимо, на ходу извергая из себя поток неформальной лексики и кровавых слюнных брызг и скрылся в ванной, почти сразу же выскочил из нее, комкая в руках мокрое окровавленное полотенце. Добежав до входной двери, он швырнул полотенце на пол, распахнул дверь, вылетел на площадку и так хрястнул за собой створкой о косяк, что со стены с грохотом рухнули развесистые оленьи рога — единственное, что осталось в этой квартире от безвестно сгинувшего главы семейства. Клара Петровна некоторое время безмолвно смотрела на них, прикрыв ладонью раскрытый рот, потом повернулась и вбежала в комнату, где снова на мгновение в ужасе застыла, а потом с оханьем и причитанием кинулась к младшему сыну, который с трудом поднимался с пола, имея такой вид, будто по нему долго и с наслаждением топтались ногами человек десять.
— Господи, Жорочка! Сыночек! Да что ж это, господи, да когда ж это кончится?!.. Жорочка, миленький!
— Да нормально все, мам, — сипло отозвался Жора, суматошно общупываемый и обнимаемый материнскими руками. — Просто слегка внешний вид попортил, а так… нормально…
Но в противовес этому "нормально" он тут же поспешно высвободился и стрелой помчался в туалет, где в течение минуты простоял на коленях возле унитаза, пока его желудок, возмущенный соприкосновениями с увесистыми братскими кулаками, бурно выворачивался наизнанку. Мать громко причитала рядом.
Когда судороги закончились, Жора, шатаясь, перешел в ванную, где долго умывался, кривясь от боли, потом выпрямился и с отвращением посмотрел на себя в зеркало. Лизнул кровавую дырку на месте выбитого зуба и неожиданно ухмыльнулся. Колька избил его так, как не бил еще никогда в жизни, но Жора почему-то не чувствовал себя расстроенным — все чувства и даже боль с лихвой перевешивала незабываемая картина стремительно улетавшей вверх изумленной расквашенной братской физиономии.
Спустя полчаса Жора, осмотренный, обмазанный, перебинтованный и накормленный необходимыми лекарствами, сидел на своей кровати и с унынием созерцал разбитый монитор, валяющийся на полу. Системник, слава богам, был цел, но монитор тоже стоит денег — и денег неплохих, которых у него в данный момент не имелось.
Его взгляд упал на валяющуюся на полу среди разнообразного барахла визитку, которую, уходя, оставил ему Виталий, и, нагнувшись, Вершинин подобрал ее, потом задумчиво огляделся в поисках своего сотового, который, как всегда, бесследно исчез. Слегка обыскав комнату, Жора, в конце концов, позвонил с городского сам себе, радостно кинулся в направлении пробудившейся мелодии из "Призрака оперы", отрыл сотовый среди груды одежды в кресле, отменил вызов и тут же задумчиво посмотрел на трубку радиотелефона, которую все еще держал в руках. Потом чертыхнулся, бросил ее и набрал номер сотового с визитки. Спустя несколько гудков в трубке раздался голос Алины, который, не дожидаясь, пока он начнет говорить, кисло произнес:
— Извините, но господин Воробьев временно недоступен. Перезвоните…
— Аля, это я! — закричал Жора в трубку и тут же сморщился от боли в разбитой губе. Голос Алины утратил кислоту и в нем появилась слабая ирония.
— Я? "Я" знаешь сколько на свете?!
— Это Жора! — сказал он, сообразив, что Алина не узнала его голос. — Жора Вершинин. Вы ко мне сегодня…
— Не разъясняй, я и так поняла! — отозвалась Алина издалека. — Не нужно делать меня большей идиоткой, чем я есть на самом деле! Что случилось? Ты что-нибудь нашел? — теперь ирония в ее голосе сменилась интересом.
— Пока еще нет. Но недавно я сделал интересное открытие — оказывается, земля круглая. Куда бы я ни пошел — все равно возвращаюсь к своему компьютеру…
— …в котором есть Интернет — тоже абсолютно круглый, потому что куда не пойдешь, все равно рано или поздно окажешься на порносайте, — дружелюбно докончила за него Алина. — Жор, больницы еще работают — ты успеешь!
— Аль, просто я хотел сказать… что я тут подумал…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});