На войне ни один человек никогда не избавлен от напряжения; в сражениях, подобных тому, какое было развернуто немцами в Арденнах, это напряжение достигает максимальных пределов. Однако в хорошо обученных боевых частях каждый умеет трезво воспринимать обстановку. Истерия, порождаемая излишним страхом, встречается только в исключительных случаях. В сражениях такого рода особенно важно, чтобы ответственные командиры проявляли твердость, спокойствие и оптимизм. Они должны разобраться в потоке противоречивых донесений и сделать правильные выводы, а затем, воспользовавшись любой обнаруженной у противника слабостью, завершить дело своей победой. Американские командиры реагировали на немецкое наступление именно таким образом.
Еще на начальном этапе сражения 22 декабря я издал боевой приказ, в котором говорилось следующее:
"...Выйдя из своих стационарных оборонительных сооружений, противник предоставляет нам возможность нанести ему самое тяжелое поражение. Я призываю каждого воина союзных армий проявить теперь образец мужества, решимости и твердости. Пусть каждый руководствуется только одной мыслью - громить врага на земле, в воздухе, громить его везде! Объединенные этой решимостью, с непоколебимой верой в дело, за которое сражаемся, мы пойдем, с Божьей помощью, вперед, к нашей победе!"
К северу от места прорыва нашей обороны находились три союзные армии и часть еще одной армии, располагавшиеся в виде полукруга длиной свыше 250 миль. На левом фланге оборонялась 21-я группа армий фронтом к северу и востоку вдоль нижнего течения Рейна и реки Маас. Южнее от нее стояла американская 9-я армия, развернутая на восток. Затем располагалась часть соединений американской 1-й армии, теперь обращенных лицом к югу, в сторону немецкого вклинения.
Все части, которые можно было взять у 1-й и 9-й армий, теперь сосредоточивались для создания оборонительного рубежа против наступавших с юга немцев. Эти две армии в данный момент не могли выделить никакого подвижного резерва.
Однако резерв имелся в 21-й группе армий Монтгомери. Это был английский 30-й корпус, размещавшийся тогда во фронтовом тылу и готовый для немедленного использования на любом участке нашей обороны для поддержки либо английской и канадской армий, либо американских 9-й и 1-й армий. В результате немецкого вклинения 18 и 19 декабря была прервана нормальная связь между штабом Брэдли в Люксембурге и штабами 9-й и 1-й армий. По этой причине генералу Брэдли стало совершенно невозможно заниматься подготовкой наступления на юге образовавшегося выступа и одновременно поддерживать необходимую связь с войсками на севере, на которые возлагалась задача отражения самых мощных ударов противника.
В таких условиях приемлемым оказалось только одно решение. Оно заключалось в том, чтобы все войска к северу от вражеского вклинения временно подчинить Монтгомери, а Брэдли дать указание, чтобы он все внимание сосредоточил на действиях войск на южном фасе образовавшегося выступа. Так как я верил в прочность союзнического сотрудничества, у меня не было никаких колебаний в принятии этого решения.
В тот же день поздно вечером мне позвонил Черчилль и спросил, как идет сражение. Я сообщил ему о принятых мерах и проинформировал о временной перестройке командной структуры. Он заметил, что мое решение позволит немедленно использовать английский резерв в любом месте, где в этом появится необходимость, независимо от ранее установленных разграничительных линий между союзными войсками, и добавил: "Я заверяю вас, что английские войска всегда сочтут за честь вступить в то же самое сражение, которое ведут их американские друзья".
Изменение в структуре командования было проведено, и все согласились с его необходимостью в тот момент.
К сожалению, после того как сражение закончилось, высказывания Монтгомери на пресс-конференции, а также публикации в английских газетах сообщений репортеров, находившихся при 21-й группе армий, создали у американцев неблагоприятное впечатление, будто Монтгомери претендовал на роль спасителя американских войск в Арденнах. Я не думаю, чтобы Монтгомери имел в виду именно это, но данный инцидент нанес определенный вред. Он причинил мне больше горечи и беспокойства, чем любой другой за всю войну. Я сомневаюсь, чтобы Монтгомери когда-либо осознал, как глубоко были возмущены этим некоторые американские командующие. Они считали, что Монтгомери преднамеренно умалял роль американцев в Арденнском сражении. Однако взаимные обвинения и упреки, распространявшиеся в течение некоторого времени, были направлены не против разумности первоначально принятого решения о временном переподчинении некоторых американских войск фельдмаршалу Монтгомери, а против той интерпретации, какую американцы давали утверждениям Монтгомери на пресс-конференции и тем газетным сообщениям, которые исходили из штаба 21-й группы армий. Достойно глубокого сожаления, что такой инцидент омрачил всеобщее удовлетворение конечным успехом союзников в Арденнах.
В это же время часть английской прессы вновь подняла старый вопрос о едином командующем сухопутными силами. Фельдмаршал Монтгомери верил в это как в принципиально необходимое дело и даже предлагал быть в подчинении у Брэдли, если я соглашусь. Я был в принципе против введения такой должности и продолжал отклонять подобного рода предложения. Даже генерал Маршалл в телеграмме от 30 декабря по этому вопросу сообщал мне:
"Я не знаю, обратили ли вы свое внимание или нет на появлявшиеся в определенных лондонских газетах статьи с предложением ввести должность английского заместителя верховного командующего по всем сухопутным силам и с намеком, что вы взяли на себя слишком большую задачу. Мое мнение таково: ни при каких обстоятельствах не идите ни на какие уступки в этом вопросе. Я не исхожу из предположения, что вы собираетесь сделать такую уступку. Я просто хочу, чтобы вы знали наше мнение. Вы делаете великое дело и продолжайте его, а всех их пошлите к черту".
В день Нового года я ответил генералу Маршаллу: "Вам нечего опасаться относительно моих намерений ввести должность заместителя по сухопутным силам. После получения вашей телеграммы я просмотрел статьи в английских газетах, на которые вы ссылались. Наши нынешние трудности используются определенной группой газет и их корреспондентами, чтобы отстаивать нечто такое, что фактически не имеет под собой разумной основы. В данном случае немецкое наступление не было связано с разграничительной линией между группами армий, ибо оно пришлось как раз по центру одной из групп. Срочное изменение в системе командования, а именно подчинение одному человеку всех войск на том или другом фланге, было вызвано сложившейся боевой обстановкой. Вклинение противника оказалось настолько глубоким, что Брэдли больше не мог руководить действиями войск на обоих флангах, в то время как единственный резерв, который можно было создать на левом фланге, состоял в основном из англичан. Следовательно, в результате немецкого вклинения необходимо было организовать самостоятельное временное командование как на севере, так и на юге".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});