«М-да… как не оттягивай… видно… не судьба «отмазаться» от этой юной балеринки!».
А потом откуда-то всплыла подленькая мысль: «А на хера отмазываться-то! Вдуй ей! Она же хочет, и ты хочешь!».
И так это вошло "в струю", что Иван даже застонал, пытаясь изо всех сил сдержаться!
- Эй, ты чего? Тебе так плохо, да? И что же… Ну, давай я в рот возьму, что ли?
Она опять заерзала, пытаясь слезть с его коленей, что пришлось с силой придержать ее:
- Сиди! Сейчас пройдет! – Косов уткнулся в такую тонкую шейку, и увидел, прямо перед глазами, синеватую венку, что сейчас так сильно и часто билась под матово-белой нежной кожей.
Он смотрел на эту венку, и такая нежность на него хлынула…
Хрипло, как с похмелья, он прошептал:
- А хочешь… я тебя поласкаю… языком?
Она отпрянула от него удивленно:
- Что… прямо там? Ой! Хочу… только я точно кричать буду!
Он просунул руку снизу, подхватил ее за промежность и стал понемногу массировать. Большего и не требовалось – уже через несколько секунд она тяжело задышала, глядя куда-то в сторону шалыми глазами.
Потом вдруг вскочила, и отодвинулась от него.
- Ты чего, Тань?
- Я сейчас промокну вся… и буду тут светить мокрым трико. А потом… и запах девчонки могут почуять. У нас, знаешь ли… тут такой «змеюшник»! Мигом настучат!
- А ты приспусти трико и трусики и снова садись…
- Ага… Нет… давай по-другому сделаем!
- И как мы сделаем?
- Там, дальше по коридору, каморка одна есть… Мне девчонки рассказывали. Там и стол есть, и стулья… Только дверь там закрыта на замок. У тебя есть чем замок сорвать?
- Показывай!
Пройдя еще по каким-то закоулкам, они оказались перед дверью.
«Замочек-то плевый совсем! И гвозди, которыми навесик крепиться – явно не «сотка»!».
- Если я его сейчас сковырну, сюда никто не войдет?
- Да нет… вроде бы. Завхоз поди и сам про эту каморку забыл! Тут рабочие бывали раньше. С осени уже никто не заходил. Наверное…
Косов вытащил из ножен на предплечье «финарь», чуток отколупал дерево возле гвоздей, потом поддел финкой скобу и аккуратно стал раскачивать ее. Подалась она довольно быстро.
- Ну вот и все! Потом вставлю гвозди назад, стукну вот здесь… Никто и не заметит!
- Вань! – сбоку осторожный шёпот Тани.
- Чего?
- А ты что? Бандит, да?
- С чего это ты взяла? – «вот же дурень! финку «засветил» перед девчонкой!».
- Ну-у-у… ножик этот… страшный.
- Да это так… колбаски там порезать… хлеба опять же…
- Ну да… как же!
- Ладно тебе! Мы идем? Или нет?
Она фыркнула:
- Идем, конечно! Или ты… струсил уже?
«На слабо берет… девчонка!».
В этой комнате и окна-то нормального не было. Под потолком только какое-то несуразное – невысокое и недлинное, как люк. Но света, в общем-то хватало. Иван сразу же скинул с себя куртку, набросил ее на стол.
«За неимением гербовой… Хотя хороший «траходром» сейчас бы не помешал! Как-то не очень… такую девчонку, да в таких условиях!».
Как только Косов решился, как только «отпустил вожжи», его – понесло. Целовались они… сумасшедше! И он вовсе не был застрельщиком этого! Она стонала, извивалась в его руках.
- Подожди, подожди, подожди… ну что же ты? Забыл, что ли… Дай я трико сниму!
«А она совсем не стеснительная! Абсолютно не стесняется быть голой!».
И посмотрев на нее, он еще больше впал в раздумья – как же не сломать такую… хрупкость и фарфоровость! Но вот она об этом не думала совершенно! И совсем уже не походила на девчулю-крохотулю. По поведению, как минимум… Обняла его за шею, чуть подпрыгнула, и обхватила его талию ногами. И через поцелуй:
- А ты почему еще не разделся?
Кое как он чуть спустил с себя штаны, стал стягивать трусы…
- Подожди…, - она чуть развернулась на нем, протянула руку и подтянула стул поближе, и как мартышка, съехала по нему на стул.
- Ты чего? – опешил он.
- Чего, чего… посмотреть хочу! Любопытно мне!
Было как-то не очень… Стоять и ждать, пока она разглядит его. Иван почувствовал тонкие пальчики на своем… «жезле». Пальчики поглаживали, чуть мяли его. Было безумно приятно! Он даже подрагивать начал… от нетерпения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ой… он так у тебя… дергается. И сильно так! – пальцы обхватили его сильнее.
«У-ф-ф-ф… терпеть, терпеть, терпеть! Мать твою!».
- Слушай…, - совсем тихо, шёпотом, - Я и правда не умею… это. Но можно я попробую? Чуть-чуть… попробую.
- Пробуй…, - так же шёпотом.
И мягкий, влажный язычок… Снизу вверх… по стволу.
«О-о-о-х-х!».
Она чему-то хихикнула.
- Ты чего? – чуть слышно спросил он.
- Да вот… а как его в рот-то взять? Он же… не войдет…
- Ну и не бери… тогда.
- Ну вот еще! А чего я тогда девчонкам расскажу?
«Оп-ля-ля! Так это что? Исследовательская деятельность? С непременным обнародованием результатов? А оно мне надо?».
Но при всем его возмущении, остановить процесс Косов уже не мог. Был не в силах!
- А зачем рассказывать? И кому, если не секрет?
- Ну-у-у…, - прерывисто, в паузах между проведением язычка по поверхности исследуемого объекта, - Есть у меня парочка подружек… с кем можно поделиться… без опасности сплетен.
«Эх, девочка! Сдается мне, что эти подружки – первыми и разнесут все и всем!».
Потом пауза…
- Знаешь… я все-таки… попробую.
«Мля… зубы-зубы-зубы! Ну кто ж так… вот же… ай, бля! Не-е-е-т… на стажировку, к Завадской! С наказанием розгами за неправильные действия! Ой, блин!».
- Слушай… а ты не сможешь… спустить… ну, мне в рот?
«Сейчас, пожалуй, я никуда не смогу спустить! Целым бы остаться… а не с каким-то… огрызком! Как тот боец-краснофлотец! Ни Фатьма… ой! ни Елена… не поймут! Ох, ты ж!».
- А… зачем?
- Ну как зачем? Все же ты, Иван… Иван-дурак! Это же насколько… мой рассказ сильнее будет!
Он не выдержал:
- Ох! Танечка, милая! Ты не могла бы… зубки прибрать…
Она удивилась:
- А куда же я их приберу? Они же у меня… не складные!
И захихикала…
- Ой! Я поняла! Тебе больно, что ли? Ну вот… я же говорю – не умею…
Было заметно, что девчонка расстроилась искренне.
«Бедолага!».
Он поднял ее снова на руки, подкинул. И она понятливо обхватила его ногами.
- Плохо, да? – она заглядывала ему в глаза.
«Нет у меня времени, Кисуля, учить тебя этим премудростям! Может и правда, Елену попросить, чтобы поучила девчонку?».
- Ты мне ответь лучше… тебе понравилось… на вкус? – отвлекал ее Косов.
Таня задумалась. И похоже ей было вполне себе уютно у него на руках.
«Ну да… каждая ягодица вполне вмещается на ладонь. Маловата попка!».
- Ну так что…
- Сейчас… погоди. Я думаю. Здесь же еще и слова нужно подобрать… Вот знаешь… понравилось! Даже – очень! Только… не вышло же ничего! Вот же… я же видела тогда, как Королева… как она это сделала? Как? Куда она зубы девает? И я видела, как ты от этого… млел!
«Да… там уж и правда – мастерство на грани фантастики!».
- Так спроси у нее! Может покажет, или расскажет.
- Ага! Она покажет, и расскажет… Нет, я себе не враг!
- А чего, она такая строгая с Вами?
- Ну-у-у… нет. Так-то она даже добрая. Помогает многим. Мне вот часто помогает. Но все равно – боязно. А еще если… узнает, что я с тобой была… Нет, Ваня… Не буду я у нее спрашивать! Хотя… вот еще – ну куда она могла такую елдень засовывать? Я же разглядела тогда, что она… ну – почти весь его… Ну – до половины – точно!
«И опыт – сын ошибок трудных! И гений, парадоксов друг!». Александр Сергеевич Пушкин. «Очевидное-невероятное!».
Ивану вовсе не трудно было так стоять, держа девчонку на руках. Даже интересно с ней было беседовать. Так… Но ведь и делать что-то нужно!
- Так! Киса! Сейчас протяни свою ладошку с тонкими пальчиками… во-о-н туда, вниз… ага! Между своих ножек, да. И попробуй его вставить… да, себе… ага.
Приподнял ее, потом стал медленно опускать.