Он наклонился к ней и тихо спросил:
– Когда в последний раз ты ела и видела солнце?
– Когда была с тобой, – пробормотала Аврора, вдыхая соленый запах его кожи. – В пустыне.
Рэн ахнул. Шесть дней! Боже, работорговцы не позаботились даже о том, чтобы доставить живым свой «товар»!
Аврора заметила, что он кипит от ярости.
– Оставь, Рэнсом, – прошептала она. – Что случилось, то случилось.
Его лицо ясно выражало желание скормить экипаж этого судна акулам. Девушка погладила его по щеке, убрала волосы, упавшие ему на лоб, и Рэна немного успокоило ее прикосновение. Аврора прижалась к нему. Его губы были так близко… рядом с ее губами. Он сходил с ума от желания, но и сейчас сдержал себя, понимая, что не может поддаться чарам этой девушки.
Рэн слегка отстранил Аврору.
– Что, слишком противный запах?
Он улыбнулся.
– Да. Отвратительный. – Посадив девушку к себе на спину, Рэн быстро поднялся на палубу. Доминго, давно наблюдавший за ними, удовлетворенно вздохнул. Рэна явно смущала эта женщина, и Доминго размышлял, когда же капитан наконец уступит столь сильному чувству.
– Приятно видеть вас в добром здравии, сеньорита.
Аврора улыбнулась:
– Спасибо, я ценю вашу храбрость и ваше расположение, мистер Авилар.
Загорелое лицо Авилара просияло. Его приятно удивило, что она помнит его имя, а еще больше, что понимает испанский язык.
– Где старик? – спросил Рэн. Аврора бросила на него гневный взгляд.
– Шокаи. Шокаи Ишидо, – твердо сказала она, оглядев палубу. У нее перехватило дыхание.
Одна мачта была полностью разбита, вторая переломилась пополам, разорванные паруса висели, как старые тряпки. В воздухе все еще стоял сизый дым, фонари раскачивались, повсюду лежали изувеченные тела.
– Это сделал ты?! – воскликнула она.
– Мои бомбардиры, красавица.
– Но по твоему приказу, – печально сказала Аврора. – О, Рэнсом, сколько смертей на твоей совести!
– Ты, вероятно, предпочла бы остаться у работорговцев?
– Нет, конечно, но необходимо избежать всего этого. – Она указала на мертвеца с оторванной рукой.
– Только трус сдается после первого залпа. – Рэну не нравилось, что девушка осуждает его способы борьбы с противником. Ведь вот уже несколько лет эти методы оправдывали себя и стоили минимальных потерь ему и его команде. Если бы не веские причины, Рэн никогда не стал бы морским пиратом, и цена за его голову не росла бы так быстро.
– Большая доблесть спасать людей, а не проливать их кровь.
– Странно, что тебя так смущают мои методы, когда дело идет о твоем освобождении! – Рэн намекал на историю с ружьями в лагере шейха, и Аврора поняла это. – Может, ты осуждаешь не только мои действия, но и меня самого?
– Ничего подобного, – робко возразила Аврора.
– Но ты относишься с сомнением и недоверием к каждому моему шагу! Видит Бог, ты неблагодарная женщина!
– Так я раздражаю тебя, господин пират? Или на тебя так подействовала пролитая кровь нескольких мерзавцев?
Испанец тихо усмехнулся, а Рэн поднял глаза к небу, прося даровать ему терпение, потом повернулся и пошел прочь.
– Высокомерная бестия! – воскликнула Аврора. – Ваш капитан не терпит возражений, не так ли, мистер Авилар? – сердито обратилась она к испанцу.
– Конечно. Особенно, если возражаете вы, сеньорита. – Доминго поклонился, щелкнул каблуками и последовал за капитаном.
Может, она немного поторопилась? Да, следовало оценить по достоинству его труды, тем более на глазах команды. Другой пират на его месте завладел бы товаром, а затем потопил бы судно со всеми, кто на нем находился. Впрочем, не имеет значения, ведь Рэн явно не считается с ее мнением. Хуже всего в нем – постоянный самоконтроль, он подавляет любые эмоции, чего бы это ему ни стоило. Неужели это врожденное свойство? А может, результат самодисциплины? Все же ей посчастливилось видеть Рэна и другим – в аллее Барбари, в роскошном шатре шейха, на побережье Танжера. А несколько минут назад – в грузовом трюме. Да, у Рэна очень сильный характер, он не терпит противоречий и стремится к абсолютной свободе. Вероятно, он сам больше всего боится своих эмоций. Рэнсом боится?
Вот и сейчас он идет по палубе, уязвимый для врагов, вооруженный лишь несколькими кинжалами, заткнутыми за пояс.
Рэн вместе с матросами бросал убитых в море. Он приказал спустить ялик, и моряки, отказавшиеся присягнуть новому капитану, сели в него и отправились восвояси.
На палубе толпились бывшие невольники. Многие так ослабли, что едва стояли на ногах. Кое-кто до сих пор не пришел в себя от неожиданно обретенной свободы. Тут были арабы, англичане, китайцы, матросы с севера. Аврора видела, как Рэн передал саблю, принадлежавшую ранее капитану работоргового судна, высокому зеленоглазому человеку с темными волосами, поручил ему командовать захваченным кораблем. Зеленоглазый был очень слаб и бледен. Девушка знала, что многие из этих людей провели в плену долгое время. Вновь назначенный капитан пристально посмотрел на Аврору.
– Мадемуазель! – Он поклонился, опершись на саблю. – Я и не подозревал, что вы находитесь на борту этого судна.
– Вы колонист, американец. – Девушка внимательно посмотрела на него, затем, перешагивая через канаты и разбросанные корзины, подошла поближе.
– Да, и горжусь этим, мисс. Мое имя Эван Пирс.
– Меня зовут Аврора, мистер Пирс. – Она положила руку на его запястье и даже вздрогнула: этот человек словно излучал боль и безнадежность. – Очень мучительно? – Девушка указала на его раненую ногу.
Пирс нахмурился. Перевязанная нога постоянно напоминала ему, что он скоро ее лишится.
– Терпеть можно.
– Ее не обязательно отнимать, – сказала Аврора, и он удивленно округлил глаза.
– Что вы сказали, мисс? – Взгляд Эвана метнулся в сторону врача, который утверждал совсем противоположное. – Неужели вы обладаете знаниями целителя? – Он согласился бы на все, лишь бы не потерять ногу.
Аврора пожала плечами:
– Нет. Просто я чувствую. – И впрямь, она никогда не задумывалась над своим даром предвидения, ведь попытка объяснить непостижимое могла уничтожить этот дар. А он порой оказывал ей неоценимую помощь.
– Да ничего она не знает! – вскричал врач, грубо обрабатывая рану моряка. – Все это выдумки. Эта женщина – ведьма, игрушка в руках сатаны!
– Сатана правит тобой, а не мной, – парировала Аврора, затем снова посмотрела на Эвана. – Рана очень запущена, и ее нужно хорошенько промыть. – Не обращая внимания на злобное выражение врача, она наклонилась и осмотрела рану. – К счастью, соль предотвратила дальнейшее нагноение, но…