Как бы там ни было, Армстронг вернулся на Пердидо-стрит к своей Мэйенн. Пока Луи жил у отца, он не посещал школу, а теперь время для этого уже прошло. Пришлось ему браться за всякую случайную работу. Вначале Армстронг, видимо, опять продавал газеты, так как его снова видели вместе со старым белым другом, продавцом газет Чарлзом, который теперь был уже настоящим молодым человеком. Потом он развозил по домам молоко, пробовал быть стивадором, подрабатывал на пристани. Но основной заработок все это время давала ему работа на фирму «Эндрю коул компани», находившуюся всего в двух кварталах от его дома на углу улиц Фререт и Пердидо. Это место Армстронг получил благодаря рекомендации некого Гэйби, одного из дружков Мэйенн, который сам работал на ту же фирму.
Ежедневно Луи впрягал в деревянную тележку мула, нагружал на нее примерно тонну угля и развозил его заказчикам. За каждую поездку ему платили пятнадцать центов. Иногда за то, что он вносил уголь в дом, клиенты давали ему чаевые и угощали сэндвичем. Армстронг был не сильным юношей и мог отвезти за день не более пяти тележек, в то время как Гэйби успевал сделать девять-десять ездок. Позднее Луи перешел к торговцу углем Морису Карнофски, у которого ему приходилось развозить и продавать уголь в корзинах. Его основными покупателями были проститутки. Это была тяжелая, грязная работа под палящим солнцем, но Луи, судя по всему, был доволен. Он стал основным кормильцем семьи и гордился своей ролью главного мужчины в доме.
Где-то около 1914 года семья Армстронга увеличилась. Кузина Флора, четырнадцатилетняя дочь уважаемого Исаака Майлса, так часто выручавшего Луи и Маму Люси, забеременела. По словам Армстронга, отцом будущего ребенка был какой-то «белый старик», который, заманив девочку к себе домой, соблазнил ее. Майлз ничего не мог с ним поделать. В Новом Орлеане в те годы ни один белый судья не стал бы даже рассматривать иск такого рода против белого. Он сразу же заявил бы, что девочка лжет, а докажи родные, что Флору действительно совратили, сказал бы, что она «сама на это напросилась». Родившегося мальчика назвали Кларенс. К несчастью, Флора вскоре после рождения сына умерла. Армстронг взял ребенка к себе. Безусловно, он сделал это из чувства долга перед старым Майлзом.
Однажды, когда Кларенс был еще маленьким ребенком, он выбрался из комнаты на проходившую вдоль фасада дома галерею. Шел дождь, и, поскользнувшись на мокром деревянном полу, Кларенс упал со второго этажа на землю. Выскочивший на крик Луи увидел, как бедный ребенок, держась за головку, с плачем карабкается вверх по лестнице. При падении Кларенс получил травму головного мозга и на всю жизнь остался умственно отсталым.
Впоследствии Армстронг полностью взял на себя его содержание. Наверное, он сделал это, желая как-то отблагодарить дядюшку Исаака, а может быть, видел в нем такого же несчастного мальчика без отца, каким был когда-то сам. Впрочем, Луи всегда чувствовал себя обязанным оказывать помощь тем, кто в ней нуждался. Он содержал племянника до конца своей жизни и даже после смерти: в настоящее время Кларенс живет в Нью-Йорке на пенсию, учрежденную для него его дядей Луи Армстронгом.
Наш рассказ подошел к тому периоду в жизни Армстронга, когда ему исполнилось семнадцать, а может быть, чуть больше, По всем статьям это был уже взрослый человек. Если бы его жизнь складывалась так же, как у других юношей Сторивилла, он должен был теперь жениться, начать содержать семью, всю жизнь занимаясь тяжелой физической работой в Новом Орлеане или в каком-нибудь из крупных промышленных центров на Севере, куда в те годы мигрировали многие южане-негры. Но как раз в эти годы в Новом Орлеане начался период расцвета совершенно новой музыки, которая с удивительной быстротой завоевала сначала Соединенные Штаты, а затем и весь мир. Это, конечно, был джаз.
Глава 5
НОВЫЙ ОРЛЕАН — РОДИНА ДЖАЗА
Докопаться до корней джаза — дело нелегкое. Первая запись джазовой музыки в исполнении оркестра белых музыкантов «Original Dixieland Jazz Band» была сделана в 1917 году. Причем до сих пор идут споры о том, можно ли считать записанную на этой пластинке музыку типичным джазом, так ли играли в те годы негритянские или другие белые музыканты Нового Орлеана. В период между 1900 и 1920 годами джаз, и особенно его ритмическая разновидность, получившая позднее название «свинг», развивался настолько стремительно, что нередко музыканты одного и того же ансамбля исходили в своей игре из совершенно различных представлений о ритме, использовали различные формы ритмической организации мелодии, причем разрыв во времени появления этих форм иногда достигал десяти и более лет. Когда начинали делать первые записи, джаз, как вид музыкального искусства, окончательно еще не сформировался и ни об одном из его течений нельзя было сказать: вот он, типичный джаз. Позднее группа новоорлеанских музыкантов мигрировала на Север, где вскоре стали выпускаться их пластинки. К 1923 году появилось достаточно записей, чтобы можно было с большей или меньшей уверенностью определить, что же такое новоорлеанский джаз.
Сейчас трудно с полной достоверностью установить, как именно звучал ранний джаз. В какой-то степени ключом к разгадке могут служить сохранившиеся в большом количестве записи регтаймов, одной из главных музыкальных форм, породивших джаз. Некоторые из них сделаны на рубеже XIX и XX веков, а другие и того раньше. Кроме того, мы располагаем записями, сделанными в 1930-х годах во время музыкально-фольклорных экспедиций Джона и Элана Ломаксов. Среди них различные народные песни, в том числе трудовые, религиозные гимны и спиричуэлс, песни, связанные с полевыми работами, так называемые «стрит-крайз» — выкрики уличных торговцев, игровые песни и другие. Этих записей немного, и делались они в неблагоприятных условиях — не в студии, а прямо на местах, в те годы, когда еще не было магнитофонов. И тем не менее их считают одной из важнейших составных частей всей записанной американской музыки, поскольку они дают достаточно достоверное представление о том, какой была негритянская фольклорная музыка в ранний период, а значит, и о том, какого рода музыка создавалась неграми в те годы, когда начали формироваться музыкальные течения, предшествовавшие возникновению джаза.
Существует также немало записей блюзов, часть которых сделана еще в 1920-х годах. Исполняемые и самодеятельными деревенскими певцами, и профессиональными музыкантами, они позволяют довольно точно судить о том, как пели и исполняли блюзы за двадцать лет до того, как джазмены начали плести из мелодий блюза новую музыкальную ткань. Наконец, есть словесные описания раннего джаза и негритянской музыки в целом, причем отдельные из них принадлежат очевидцам, жившим еще в прошлом веке. Если осмотрительно использовать всю совокупность фактов, сохранившихся в письменном виде и в виде пластинок, можно получить определенное представление о том, как звучал ранний джаз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});