Поскольку Новый Орлеан слыл исключительно музыкальным городом, не стоит удивляться тому, что в приюте был свой оркестр. Они существовали во всех приютах, это предписывала традиция. Во-первых, считалось, что музыка оказывает на детей благотворное влияние. Во-вторых, играя на улицах, воспитанники зарабатывали какие-то деньги, которые шли на содержание заведения. Наиболее известным считался музыкальный коллектив Дженкинского приюта города Чарлстона в штате Южная Каролина. В его состав входило до шести ансамблей, которые широко гастролировали по всей стране и однажды побывали даже в Англии. Успех музыкантов Дженкинского приюта, зарабатывавших значительные средства, оказался заразительным примером для других подобных заведений. Правда, я думаю, что капитан Джонс — на самом деле он не был капитаном, и называли его так просто в знак уважения — в любом случае организовал бы у себя оркестр.
Оркестр «Дома Джонса», руководил которым Питер Дэвис, довольно часто и регулярно выступал в различных частях города. Давая не менее одного концерта в неделю, музыканты не только покрывали расходы на содержание оркестра, но и зарабатывали кое-какие деньги, которые шли в бюджет приюта. К сожалению, о самом Дэвисе мы знаем очень мало. Известно, что он родился в 1880 году и что, как и все остальные воспитатели, был негром. Дэвис играл на одном, а возможно, и на нескольких медных духовых инструментах. Новоорлеанский трубач Ли Коллинз рассказывал, что иногда Питер приглашал в оркестр музыкантов со стороны. «Обычно мы шли к нему домой, — вспоминал Коллинз, — и репетировали там целыми днями, а то и ночами» .
Соllins L. Oh. Didn't He Ramble, p. 16-17.
Оркестр исправительного дома тех лет, когда там находился Армстронг, состоял из большого барабана и примерно пятнадцати духовых инструментов: трех-четырех корнетов, такого же количества альтгорнов и баритонгорнов, тромбонов и, вероятно, тубы. Некоторые воспитанники могли читать ноты, но многие, в том числе Луи, не знали нотной грамоты и играли на слух. Оркестр, разумеется, не был джазовым. Музыканты исполняли классический репертуар медного духового оркестра в его упрощенном варианте: марши, религиозные песнопения, патриотические песни и некоторые популярные тогда мелодии. Фрэнк Ласти запомнил, что Армстронг играл такие, например, мелодии, как «Swanee River», «Listen to the Mocking Bird», «Home, Sweet Home», «Maryland, My Maryland». Оркестранты выступали в белых штанах, подвернутых до колен, в голубых габардиновых пиджаках, черных носках, туфлях на резиновой подошве и кепи. В качестве награды за выступления в «Доме» им давали мятные конфеты и пряники. Музыканты играли по всему городу, как в черных, так и белых кварталах. Если судить об оркестре с точки зрения современных требований, то это, конечно, был очень слабый коллектив: не хватало слаженности, звуковая атака была неуверенной, интонация — плохой. Но зато в их игре чувствовался задор молодости и ритмическая смелость, которые нравились слушателям.
Армстронга с первых же дней тянуло к оркестру, однако прошло целых шесть месяцев, прежде чем его туда приняли. Как он сам писал в книге «Сэчмо», Дэвис знал, что новый воспитанник вырос в неблагополучной среде, и не ждал от него ничего хорошего. Больше того, Армстронг уверяет, будто Дэвис сразу же невзлюбил его. Думаю, все было гораздо проще. Видимо, с репутацией Луи Дэвис познакомился раньше, чем с ним самим, и поэтому поначалу отнесся к нему настороженно. Так или иначе, но в своих воспоминаниях Армстронг нарисовал трогательную картину: застенчивый мальчик день за днем приходит в помещение для оркестра и тихо сидит, слушая, как идет репетиция.
В конце концов капитан Джонс включил Луи в вокальную группу ансамбля, которую опекала вначале мисс Спригинс, а затем мисс Вигн. Наверное, природный слух Армстронга сразу был замечен, потому что Дэвис сдался и посадил мальчика в оркестр. К большому разочарованию Луи, первым музыкальным инструментом, который ему доверили, оказался тамбурин. Но нас не должен удивлять этот выбор, поскольку в Новом Орлеане существовала традиция сажать начинающих музыкантов за ударные инструменты, дабы у них развивалось чувство ритма. Уже очень скоро Луи играл на барабане, а затем на альтгорне, оркестровом инструменте, похожем на валторну. Надо сказать, что игра на альтгорне дает хорошую основу для последующего овладения корнетом. Оба инструмента имеют одинаковую аппликатуру, похожие мундштуки, правда, у альтгорна он немного больше.
Луи, по-видимому, сразу же проявил свои незаурядные способности. Он легко научился подбирать на слух гармонические ходы к исполняемым оркестром мелодиям. Для подготовленного музыканта это не сложная задача. Опытный джазмен без особого труда может сыграть импровизацию на тему пьесы, даже если он исполняет ее в первый раз. Но для новичка это чрезвычайно трудное дело, и если Армстронгу оно удавалось, то лишь потому, что благодаря своему природному таланту и приобретенному ранее вокальному опыту он уже тогда обладал необычайно развитым чувством гармонии.
Питер Дэвис быстро оценил одаренность новичка, и как только воспитанник, исполнявший партию горна, распрощался с приютом, его место занял Армстронг, хотя были и другие, более опытные претенденты. Горн— практически тот же корнет, только без клапанов. Луи моментально научился на нем играть и вскоре получил инструмент в свое распоряжение.
То, что Армстронг начал заниматься музыкой именно в исправительном доме, впоследствии сыграло важную роль в его музыкальной карьере. Большинство первых джазменов были самоучками. У негритянских музыкантов существует традиция, уходящая корнями к далеким африканским предкам, согласно которой начинающий исполнитель должен найти свой собственный путь в музыке путем подражания общепринятым образцам. Во времена Армстронга эта традиция была еще жива. Разумеется, старшие часто помогали молодым, подсказывая варианты аппликатуры, давая другие полезные советы, но, конечно, все это не имело ничего общего с классическими методами преподавания, в соответствии с которыми в наши дни будущие музыканты учатся овладевать инструментом с помощью тщательно подобранных упражнений. Трубач Матт Кэри вспоминает: «Для новоорлеанских мальчишек дорога в музыку была нелегкой. Их почти ничему не обучали. Каждый старался научиться сам. Педагогов либо вообще не было, либо они были нам не по карману» .
В те годы преподавателями музыки были в основном креолы, которые в большей степени, чем негры, тяготели к европейским музыкальным традициям. Многие первые джазовые кларнетисты, в том числе «Барни» Бигард, учились у педагогов из знаменитой династии Тио, члены которой были, правда, не креолами, а мексиканцами. Сидней Беше брал уроки у креола Джорджа Бэкита, расплатившись за них мешком табака. Но, как свидетельствует тот же Беше, а также Мортон и другие, музыканты-креолы тоже не очень-то придерживались классических методов преподавания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});