Но вот если хорошенько отдохнешь да прочухаешься, если на взбодренную голову включишь своё «думанье» на предмет «куда ты, с кем ты и зачем ты», если далее действительно, Павел Семенович, в своем творчестве (да при своей-то крепко набитой руке!) решишься на сакральный для России мессидж, если и впрямь замахнешься на глубокий и актуальный для нее философский изыск – мы-то как раз не против. И даже вполне за!
Евгений Рошаль, Аркадий Москалев
ИЗ ПРЕДАТЕЛЕЙ В ЛИТЕРАТУРНЫЕ КЛАССИКИ
На безрыбье – и рак рыба.
Народное
Время показало, кто есть кто. Буржуазия впарила русской литературе таких классиков, что самые мрачные времена царизма не знали таких моральных уродов в области литературы и гражданственности. Вы только посмотрите со стороны, отстранённо, непредвзято на такие рожи, как Г. Бакланов (та ещё птица), В. Астафьев (кулацкий чалдон-телефонист, друг Мишки Горбачёва), В. Солоухин (от русского «дурак-солёные уши»), А. Солженицын («пророк-стукач»), Е. Евтушенко (чалдонистый литературный рецидивист с оловянными глазами), В. Резун (свихнувшийся без сала), В. Распутин (районный чалдон-путешественник: «у чалдона зимой снега не выпросишь»), А. Дементьев (иудейская мерцающая звёздочка), В. Ерофеев (сортирный французик). Галичи, окуджавы, аксёновы тоже не из дворян и всех их объединяет большая любовь к собственной персоне, презрение к человеку труда. У всех них, несмотря на национальную, возрастную, типовую разницу, просматривается что-то крысиное, проштампована манера поведения, сам язык их писаний либо высосанные из пальца шаблонные сюжеты на кухонном языке, либо салонная продукция идеологического управления Госдепа и ЦРУ США, либо геббельсовская философия в коряво-жаргонном переложении. Всех их породила хрущёвская слякоть. Все они безбедно, вольготно жили, дурачились благодаря оклеветанной ими же Советской власти. Они хотели не работать, а мельтешить на публике и жрать в три горла, им всё время чего-то не хватало: то армянского коньяка или классного вина, то свободы секса или «творчества», то, по М.Е. Салтыкову-Щедрину, осетрины с хреном или редьки с квасом. На поверку оказалось – не хватало «культурки», советское товарищество не удовлетворяло господские аппетиты. Теперь ездят по свету, набираются её на Брайтон-Бич, Канарах, Майами, Таиланде, попутно оттяпывая себе народную собственность.
В этом ряду особой, какой-то гипертрофированной наглостью отличается Солженицын (надо же, и фамилия подчёркивает основные черты характера – лживость и злобность). Не надо быть психологом, чтобы заметить в нём человеконенавистнические, садистские наклонности. Перейдя на содержание ЦРУ, он начал даже «косить» под Л.Н. Толстого, великого русского писателя и гражданина, – отпустил бороду и гриву вокруг плеши.
«В 1957–1958 годах по Москве шнырял малоприметный человек (А. Солженицын. – Д.Б.), изъеденный злокачественной похотью прославиться. Он нащупывал, по собственным словам, контакты с теми, кто мог бы переправить на Запад и опубликовать пасквили на родную страну. Товар был самого скверного качества…» – советский историк Н.Н. Яковлев, из книги «ЦРУ против СССР» (не путать с кондовыми американскими агентами Александром – подельником Горбачёва и Егором – газетчиком Яковлевыми, ничего общего с советскими Яковлевыми не имеющими, кроме преданного ими Отечества).
Интересно, а что тогда делали, чем занимались «легендарные чекисты» и как они через 15–20 лет оказались господами в одной компашке с врагами своей родины? КГБ СССР уже тогда превратился в республику ШКИД?
«Солженицын создавал трудности для всех, имевших с ним дело… Варианты его рукописей были объёмистой, многостраничной сырой массой, которую нужно организовать в понятное целое… они изобиловали вульгаризмами и непонятными местами. Их нужно было редактировать», – посол США в Москве в 1960–1970 гг. Дж. Бим, Нью-Иорк, 1975 г. Multiple Exposure, стр. 232-233.
Дипломату-послу сверхдержавы США нечего было делать в сверхдержаве СССР, кроме как читать бумагомарания какого-то бывшего зэка Солженицына? При такой заинтересованности на межгосударственном уровне нашлись вдохновители, спонсоры, писатели, редакторы, ибо по всем параметрам Солженицын подходил для роли «писателя» в рамках подрывной работы против СССР. Чтобы как-то показать себя перед врагом своей Родины и всего человечества, Солженицын публично солидаризируется с беглым фашистом Н. Бердяевым, ещё одним «классиком»: «Я всю Россию ненавижу…»
В подробном разборе книги Солженицына «Август четырнадцатого» польский публицист Е. Романавский особо подчеркнул смердяковскую тоску автора по немецкой «умной нации», его лакейскую угодливость перед германским милитаризмом: «…Далеко не всё обстояло так стройно, как сообщает окаменевший от восторга автор, бухнувшийся на колени перед немецкими милитаристами. Писать в этой позе куда как неудобно, да и ракурс взгляда… искажается в сторону преувеличения созерцаемый предмет… (так у автора), ослеплённого глянцем сапог немецких генералов. (Как в известном, вроде бы советском, сериале «17 мгновений весны. – Д.Б.)
Предав забвению историю, автор переворачивает всё вверх ногами, а то, что он написал, точно соответствует шовинистическим выступлениям, прославляющим времена фашистской Германии. Страшно и кощунственно звучат слова Солженицына… На страницах своей книги он пытается перевоевать минувшие войны».
Перевоевать минувшие войны пытались многие, в том числе горе-писатель В. Астафьев, правда, не понимая сам, что пишет. С разгромом СССР таких писак – как грибов после дождя и почти все поганки.*
Не случайно в обширной статье «Воинствующий мракобес» об «Августе четырнадцатого» в болгарской газете «Отечествен фронт» И. Павлов сделал особый акцент на том, что Солженицын выступает апологетом германского милитаризма: «Прискорбная тенденция автора восхвалять и воспевать всё, что относилось к Кайзеровской Германии, общеизвестна… Гальвинизировав труп ненавистной славянам «русско-немецкой» партии, стремившейся повергнуть великую страну к ногам германского империализма, Солженицын и пересказывает с величайшим удовольствием её аргументацию…».
Откуда у Солженицына такая ненависть к русскому народу, к своей Родине, нормальный ли он? Такая позиция характерна только для подонка или больного.
Кстати, ещё в 1920-х годах в своих «Воспоминаниях» крупнейший полководец Первой мировой войны А.А. Брусилов (позднее генерал Красной Армии) вспоминал: «… Немец, внешний и внутренний, был у нас всесилен… В Петербурге (с 1914 г. Петроград. – Д.Б.) была могущественная русско-немецкая партия, требовавшая во что бы то ни стало ценой каких бы то ни было унижений крепкого союза с Германией, которая демонстративно в то время плевала на нас. Какая же при таких условиях могла быть подготовка умов народа к этой заведомо неминуемой войне, которая должна решить участь России? Очевидно, что никакая или скорее отрицательная…».
Апокалиптические разглагольствования Солженицына, его паранои дальние призывы к войне надоели даже на Западе. Тогдашний госсекретарь США Г. Киссинджер, отличающийся от бабы в штанах в этой должности, кратко определил суть солженицынских многословных призывов: «Если бы его взгляды стали национальной политикой США, то мы бы встали перед вероятной угрозой военного конфликта с СССР». (Нью-Йорк таймс», 11 июля 1975 г.).
Более откровенно высказался другой видный американский политик, Д. Крафт:«…Для него (Солженицына. – Д.Б.) коммунизм – само воплощение зла… С его точки зрения любые контакты между западным и коммунистическим миром зло. Но применение узколичной морали к международным отношениям не даёт хорошей политики. Коль скоро взгляды Солженицына… связаны с американской действительность, восхваление его пребывания в стране звучит несколько зловеще…» («Вашингтон пост», 3 июля 1975 г.).
Лишившись в результате Октябрьской революции 1917 г., ещё до своего рождения, огромного наследства деда – крупного на Ставрополье скототорговца, Солженицын возненавидел и Советскую власть, и поддерживающий её советский народ. А любой зловредный дурак где-то хоть краем своего убогого сознания понимает, что американский «хлеб» надо отрабатывать иначе – тюрьма, а то и мучительная смерть как предполагаемого «агента коммунизма» (контрразведка США сопли демократии с перебежчиками не распускает).
Кем мог быть Солженицын в Советском Союзе? В лучшем случае скромным школьным учителем или колхозным счетоводом. Предал и продал свой народ и Родину – получил огромное моральное удовлетворение, два имения по обе стороны Атлантики (в США и в Эрэфии) и, хоть пакостное, имя в определённых кругах.