были приставлены строгим преподавателем к прополке люпинов. Первым неладное заподозрил однокурсник эльфа на другом конце грядки, когда сорняки один за одним начали втягиваться под землю. Разлапистые кустики люпинов невинно шелестели листочкам ровно до того момента, как зазевавшийся адепт наступил на длинный, расчерченный полосочками лист. Куст люпина гневно дрогнул, из земли вынырнул длинный корень и отвесил неуклюжему адепту затрещину.
Магистр Сенестра замолкла на полуслове. Удивленные адепты оторвали взгляды от тетрадей и закрутили головами, силясь понять, что происходит. А тем временем в рядах люпинов наметились первые признаки массового бунта против природы. Обычные немагические кусты выкапывались из грядки и, мелодично насвистывая, выстраивались в ряд. Когда на самом крупном кусте распустилась первая кисть цветов, Лем с мрачным удовольствием осознал — кинжал оказался тем самым.
Игнорируя мрачного эльфа, кусты сомкнули ряды и начали наступление. Широкая зеленая дуга загоняла студентов в угол, но магистр Сенестра недаром гостила в эльфийском лесу. Показывая всем студентом пример, магистр собрала юбки и горной козочкой перемахнула через наступавших. Студенты ринулись за ней к распахнутой двери. Расстроенные люпины воинственно засвистели и кинулись в погоню.
Беглецы были изловлены перед входом в башню. В ход пошли отросшие корни и листья, магистр Сенестра, от ужаса позабывшая все знаки, застыла истуканом в центре группы. Зафиксировав добычу, кусты выстроились в три ряда и мелодично засвистели, то затихая, то усиливая звук.
Через пару тактов самые музыкальные из адептов опознали мелодию. Неприличную песенку про ведьму и трех демонят знали все. Рей вышла на улицу как раз в тот момент, когда вошедшие в раж студенты грянули начало третьего куплета:
«У ведьмы в спальне есть вино, но в двери нет замка
И демоненок лез в окно, букет в зубах держа…»
Ректор остановилась, безошибочно вычислив виновника произошедшего. Лем стоял чуть в стороне, а у его ног сидел жирный куст люпинов и старательно отращивал на голове букет. Уничтожить ожившие кусты у эльфа не поднималась рука, подчинить не хватало умения, а оставить без присмотра не позволяла совесть. И принц ждал, когда кто-нибудь из его охранниц отыщет, наконец, Лиири и притащит ее к месту событий.
Эльфийка опоздала на считанные мгновения. Мрачная Рей успела к принцу первой. Куст люпинов запрыгал и засвистел, требуя, чтобы его немедленно вручили, причем неважно, кому: пышущей гневом эльфийке или раздраженной Жемчужине. Букет жаждал быть подаренным.
Рей хмуро посмотрела на прыгающий куст и отпихнула ногой, за что тут же получила листом чуть пониже спины.
— В мой кабинет, быстро — процедила сквозь зубы ректор, глядя на то, как потихоньку к месту действия подтягивается притихший хор вместе со студентами.
Лем сунул обиженный букет Лиири, и прежде, чем охранница успела его остановить, перемахнул через люпины и встал рядом с Рей.
— С удовольствием, — улыбнулся принц, радуясь отсрочке перед объяснением с Лиири.
В кабинете их встретил запах роз. Два одинаковых букета, словно башни, возвышались в противоположных углах стола. В правом букете Лем опознал свой; злорадно отметив, что розы в нем чуть ярче, чем в левом, он наткнулся взглядом на початую бутылку кашасы. Ректор, не говоря ни слова, убрала бутылку в стол.
— Итак, Ваше Высочество, — голос ректора заставил эльфа оторваться от созерцания цветов. Лем опустился в кресло, стараясь сохранить на лице приличествующее принцу выражение доброжелательного спокойствия. — Я жду объяснений.
Его Высочество еще раз неодобрительно покосился на букет магистра и ответил:
— Спонтанный выброс силы. Ничего более, — Лем не врал, выброс был действительно спонтанным.
Ректор подозрительно прищурилась:
— И часто с вами бывает подобное?
Эльф пожал плечами:
— Временами, — Лем честно попытался вспомнить, когда с ним подобное случалось в последний раз. Кажется, лет двадцать назад он нечаянно заставил зацвести сухую ветку и потом неделю отлеживался в лазарете. Все же его призвание — исцеление, а не природная магия. — Обычно от подобного хорошо помогает медитация у воды, но, к сожалению, на территории Академии нет водоема, способного забрать лишнюю энергию.
Рей знала отличный способ избавиться от лишней энергии, но вручить принцу тряпку и отправить мыл пол, пожалуй, было бы слишком. Ректор покрутила браслет на запястье:
— Думаю, что прикосновение Жемчужины поможет ничуть не хуже, чем медитация. Дайте вашу руку.
Лем нахмурился. Кинжал, как ему и полагалось, указал ему дорогу к мечте — к силе, которая способна открыть чащу Мертвого Леса. Там в вечном холоде спит сердце эльфов — Элимерель Ниримаре. И только истинный наследник дома Зеленой Листвы сможет разбудить ее от зачарованного сна. Лем, безусловно, являлся наследником дома Зеленой Листвы, и как-то раз уже пытал счастье в Мертвом Лесу, но вышедший ему навстречу мертвяк подробно объяснил принцу значение слова «истинный». Основатели дома подразумевали под ним только одно — сильный. При этом сама Элимерель принца интересовала мало, а вот идущая в комплекте с ней корона Северных Лесов очень даже.
— На территории Академии есть прекрасный пруд, — внезапно вспомнил Лем, стремясь сберечь как можно больше силы. Пока он не нашел ее источник, нужно быть осторожным. — Думаю, что пара-тройка дней медитации, и я вернусь в норму.
— Уверены? — Рей совершенно не хотелось выпускать на волю бомбу замедленного действия.
Принц был более чем уверен. Ректор отпустила адепта на все четыре стороны и потянулась за кашасой. Где-то внизу негромко выли люпины, вторя буре.
Порыв ветра распахнул окно и ворвался в кабинет. Песчаная буря в последней раз оскалила клыки и ударила по куполу. Огромная волна песка поднялась до самого солнца и накрыла Шуман, проломив купол. Реки песка хлынули на улицы, сливаясь вместе, набирая силу, они стекались к холму, на котором стояла Академия.
К воротам