листе бумаги. При небольшой практике вы легко научитесь определять наличие напряженности в той или иной группе мышц.
Достаточно сосредоточиться на состоянии той или иной части тела.
Особого внимания заслуживают мышцы головы, лица и шеи. Мимическая группа лицевых мышц особенно подвержена напряжению при состоянии тревоги, сомнения и т. д. Регулярность, глубина и способ дыхания сильнейшим образом влияют на нашу способность расслабляться. Самая распространенная ошибка — сбивчивое, поверхностное или учащенное дыхание. Мы же должны научиться дышать глубоко, как говорят, животом, оставив в покое мышцы грудины. Проверьте себя сами. Положите ладонь на грудь и глубоко вдохните раз, еще раз… Старайтесь при этом, чтобы рука не шевельнулась. Так вы научитесь дышать животом[109].
Медитация представляет немалые трудности также потому, что является первой операцией, в ходе которой исследователь впервые обращается к самому себе, вынужденный считаться с недостатками, конфликтами, иллюзиями собственной психической жизни. Дзен-буддисты в своей «Песне медитации» оплакивают тех, кто ищет истину вне самого себя, ибо, говорят они, такие люди, находясь в воде, умирают от жажды[110]. Достойны сожаления и те, кто пытается отыскать истину в самом себе, но не находит ее, увлекаемый собственной Тенью.
В итоге рефлексии возникает доминантная символическая тема, то есть лейтмотив, выделяющийся на фоне прочих мотивов, которые могут быть приписаны символу. В итоге медитации исследователю открывается доминантная символическая ценность — истина нравственного или метафизического порядка, которая лишь наметилась в ходе развития доминантной символической темы. Попробуем объяснить на примере разницу между «темой» и «ценностью». Доминантной символической темой может быть, к примеру, «женственность» символа луны, тогда как доминантная ценность (присутствующая в теме) — это сила заступничества, которую исследователь постарается сообщить миру, в подражание символической теме, или «космический» императив, прекрасно выраженный в философии даосизма, чередовать бурные проявления активности (солнце) с восприимчивостью и спокойствием, не-действием.
Созерцание исследователя направлено на доминантную символическую ценность. Созерцание — это особая форма наблюдения, благодаря которой постепенно преодолевается расстояние между наблюдателем (в случае исследователем) и наблюдаемым объектом (символической ценностью). Созерцают обычно то, что любят, и то, к чему стремятся. Слияние объекта с субъектом и является итогом успешной созерцательной деятельности, когда происходит отождествление собственного «себя» с искомой ценностью.
Подобного слияния достиг Иисус, когда он заявил: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Евангелие от Иоанна, 14, 6). Достиг его и индийский философ Шанкара, которому приписывают санскритскую фразу "Paramatmo 'sva rupo 'ham" («Я тот, кто по своей природе верховный дух»). Путь, истина, жизнь, верховный дух — все это приобретенные символические ценности.
Созерцание традиционно сопровождается повторением про себя или вслух формул, которые побуждают к слиянию. Индусы с незапамятных времен располагают для этой цели ритуальными «мантрами». Но и на современном Западе такая психотерапевтическая дисциплина, как «аутогенная тренировка» Шутца, обучает желающих употреблению так называемых формул, которые, согласно Томасу, должны быть «звучными, позитивными и ритмически организованными». Все это придумано для того, чтобы укрепить духовную волю и, следовательно, реальные возможности человека, стремящегося к достижению определенной цели. Мгновение свершившегося слияния преходяще. Но если слияние было истинным, а не иллюзорным (последнее случается гораздо чаще), оно оставляет прочный след в душе исследователя. Речь идет, таким образом, о внутреннем усвоении символической ценности и, следовательно, обогащении личности. Символ, способствуя духовному росту исследователя, выполнил свою задачу.
IV. ОЧАРОВАНИЕ ПЕРВЫХ ШАГОВ
Английское оперативное масонство возникло в начале XI в., когда жители Британии приступили к возведению многочисленных церквей. На строительной площадке храма, как правило, находилась ложа, то есть мастерская, где каменщики отесывали строительный камень, хранили орудия труда, питались и проводили свободное время. Сам термин «ложа» впервые появляется, согласно Б. Джонсу, в 1278 г. в бумагах, связанных со строительством королевского аббатства. Обычно мастер-каменщик был в те времена и архитектором (в этом ему помогали образованные духовные лица) и смотрителем работ. Он обладал огромным престижем. В ту эпоху короли назначали «личного» королевского мастера-каменщика.
Однако строительное искусство более всего процветало во Франции. И в Италии, точнее, в Северной Италии, работали легендарные мастера-комакийцы, чье имя отождествляется с ломбардской архитектурой. Правда, термин „cojnacinus" вряд ли, как принято думать, происходит от названия города Комо. Будь это так, тогда соответствующее прилагательное звучало бы „comensis" или „comanus". Комакийцами их прозвали за принадлежность к товариществу каменщиков. „Macinus", согласно этому предположению, восходит к индоевропейскому корню „mag" или „так" (делать, придавать форму), то есть тому же самому, от которого происходит слово «масон» (каменщик). Приставка „со" имеет собирательное значение, указывает на принадлежность к группе.
Согласно преданию, средневековые масоны обладали привилегией, подтвержденной папской буллой, свободно передвигаться по европейской земле. Но, как замечает Б. Джонс[111], какие-либо документальные свидетельства на этот счет отсутствуют. Тот же автор склонен полагать, что передвижение масонов не носило систематического характера. К тому же оперативные масоны имели достаточный объем работы, так сказать, «на месте», ибо возводили они не только церковные здания, но строили и по прихоти своих всемогущих заказчиков. Так, мастер- каменщик Генри де Йевель строил не только Вестмин терское аббатство, но и лондонский Тауэр. Имя Уильяма Уинфорда связано с возведением Винчестерского собора и Виндзорского замка[112]. Масоны, таким образом, работали в светской архитектуре. Идея, встречающаяся в литературе прошлых лет, что средневековые масоны строили якобы только соборы и ничего больше, обусловлена, надо думать, тем фактом, что готические соборы — это самый возвышенный дар, какой масонство принесло человечеству[113].
Первоначальное оперативное масонство не имело об щей автономной организации. Но с развитием гильдий (от саксонского „guildan" — платить) объединились в свою корпорацию и мастера-строители. Колыбелью организационной деятельности и средоточием масонских интересов стало Лондонское товарищество масонов, о существовании которого имеются сведения, датируемые серединой XIV в.[114] Эта корпорация процветала на протяжении почти двух столетий. Затем наступил ее упадок. В результате «протестантской» реформы Генриха VIII гильдии были лишены многочисленных привилегий[115]. Церковная архитектура также приходила в упадок. Мало-помалу среди масонов вошло в обычай уходить на заработки с собственным инструментом в Сити, то есть не пользуясь покровительством и помощью со стороны корпорации. В XVII в. упадок масонских организаций еще более усилился. Именно с середины этого столетия, как мы увидим далее, начался процесс преобразования масонства из оперативного в созерцательное[116].
Оперативные масоны ревностно хранили свои «древние предания» (old charges), среди которых была и легенда о происхождении древнего масонства. Из дошедших до нас рукописей явствует, что в свой круг масоны включали Адама, Моисея, Еноха, Гермеса, Пифагора. Как объяснить эту более чем странную генеалогию? Быть может, гипотезой, сегодня