— Это касается твоей мамы? — спросила она.
Старк взглянул на меня, и я ответила ему легким кивком. Затем он сказал.
— Мама Зои умерла.
— О, нет! — сказал Дэмьен, его глаза сразу заслезились.
— Не надо, ладно? — Быстро добавила я. — Только не здесь. Не хочу, чтобы все пялились на меня.
Дэмьен поджал губы, сильно зажмурился и кивнул.
— Идем, Зет. Давай увидимся с твоем бабушкой.
Стиви Рэй подошла ко мне с другой стороны и взяла меня под руку. Афродита схватила Дэмьена за руку, и они поспешили за нами, удаляясь от арены.
Всю дорогу я пыталась подготовить себя к тому, что расскажет мне бабушка. Полагаю, я пыталась подготовить себя выслушать это с тех пор, как я проснулась от своего видения о посещении Потустороннего мира, где я была свидетелем того, как Никс приветствовала дух моей мамы. Правда в том, что я осознала, как только вошла в основное здание школы и подошла к передней гостиной, что никогда не буду готова услышать эту новость.
Прежде, чем мы прошли через последний ряд дверей, Старк сжал мою руку.
— Я здесь, и я люблю тебя.
— Я люблю тебя, Зет, — сказала Стиви Рей.
— И я тоже, — сказал Дэмьен, и потом тихонько заплакал.
— Ты можешь одолжить мои серьги с двухкаратным бриллиантом, — сообщила Афродита.
Я остановилась и оглянулась на неё.
— Ты о чем?
Она пожала плечами.
— Это самое близкое к признанию в любви, что вы сможете добиться от меня.
Я слышала, как Стиви Рей глубоко вдохнула, а Дэмьен тем временем нахмурился, в неверии уставившись на неё.
Но я просто сказала:
— Спасибо. Ловлю тебя на слове, — что заставило Афродиту нахмурится и пробормотать.
— Богиня, ненавижу быть милой.
Я освободилась от Стиви Рей и Старка и толкнула двустворчатые двери. Бабушка была в комнате одна и сидела в широком кожаном кресле. Дэмьен был прав; бабушка плакала. Она выглядела старой и очень, очень печальной. Как только она увидела меня, она встала. Мы встретились в середине комнаты и крепко обняли друг друга. Когда она, наконец, перестала обнимать меня, бабушка отступили достаточно далеко, чтобы взглянуть на мое лицо. Она держала руки на моих плечах. Они были теплыми, твердыми и такими знакомыми, и почему то это прикосновение помогло — боль в животе стала терпимее.
— Мама мертва. — я должна была сказать это прежде, чем скажет она.
Бабушка вовсе не удивилась, что я знала. Она просто кивнула и сказала:
— Да, у-ве-тси-а-ге-я. Твоя мама умерла. Её дух навещал тебя?
— В некотором смысле. Прошлой ночью, когда я спала, Никс показала мне маму, входящую в Потусторонний мир.
Я почувствовала дрожь, которая прошла через тело бабушки в ее руках. Она закрыла глаза и покачнулась. На секунду я забеспокоилась, что она собиралась упасть в обморок, и я накрыла ее руки своими.
— Дух, приди ко мне! Помоги бабушке!
Стихия, с которой я имею самую сильную связь, незамедлительно ответила мне. Я почувствовала, как она влилась из меня в бабушку, которая затаила дыхание и перестала покачиваться, но все еще не открыла глаза.
— Воздух, приди ко мне. Пожалуйста, окружи бабушку Редберд и дай ей дышать во всю силу. — Дэмьен подошел к нам с моей стороны и дотронулся до руки бабушки, когда, мягкий, сладкий, неправдоподобно легкий ветерок зашевелился вокруг нас.
— Огонь, приди ко мне. Пожалуйста, согрей бабушку Зои так, чтобы даже при том, что ей грустно, ей не было бы холодно.
Я моргнула от удивления, когда Шони присоединилась Дэмьену. Она тоже коснулась бабушки на секунду, затем улыбнулась сквозь слезы и сказала мне:
— Крамиша сказала нам, что ты нуждаешься в нас.
— Вода, приди ко мне. Очисти бабушку Зет и пожалуйста, забери часть ее печали с собой.
Эрин заняла свое место около Шони, касаясь спины бабушки. И точно так же, как ее Близняшка, она улыбнулась мне сквозь слезы.
— Да, нам даже не нужно было читать ее стихотворение. Она только сказала нам найти тебя здесь.
Глаза бабушки были все еще закрыты, но я увидела, как ее губы слегка приподнялись.
— Однако, мое стихотворение было хорошим. — Голос Крамиши звучал где-то позади меня.
Вторя фырканью Афродиты, Стиви Рей сказала:
— Земля, пожалуйста, приди ко мне. — Она подошла ко мне с другой стороны, и обвила руку вокруг бабушки. — Позволь бабушке Зет позаимствовать часть твоей силы, чтобы она вскоре чувствовала себя лучше.
Бабушка сделала три длинных глубоких вдоха. Как только она выдохнула последний, она открыла глаза и, хотя в них еще была печаль, ее лицо потеряло страшный, истощенный старческий вид, который был, когда я впервые увидела ее.
— Скажи им, что мне лучше, у-ве-тси-а-ге-я.
Я не была уверена, что бабушке стало лучше, но я кивнула. Я знала, она дала мне это понять, и я была права. Она подошла к каждому из моих четырех друзей. Начинаясь с Дэмьена, она коснулась его лица и сказала:
— Ва-до, Иноле. Ты укрепил меня.
Когда она двинулась к Шони, я объяснила своим друзьям:
— Бабушка благодарит вас, давая имена ваших стихий на языке Чероки.
— Ва-до, Эгела. Ты укрепила меня. — Бабушка коснулась щеки Шони и направилася к Эрин.
— Ва-до, Ама. Ты укрепила меня. — В конце она прикоснулась щеки Стиви Рей, все еще мокрой от слез.
— Ва-до, Элохине. Ты укрепила меня.
— Спасибо вам, бабушка Редберд, — пробормотал каждый из четырех друзей.
— Гив-ли-э-ли-га. — сказала бабушка, повторяя по-английски. — Спасибо.
Она посмотрела на меня.
— Теперь я могу сказать это. — Она стала передо мной и взяла обе мои руки в свои ладони. — Твоя мать была убита на моей лавандовой ферме.
— Что? — я почувствовала, как электрический разряд прошел через мое тело. — Я не понимаю. Как? Почему?
— Шериф говорит, это было ограбление, и что она всего лишь помешала им. Он говорит так из-за того, что они взяли мой компьютер, телевизор и мои фото и видеокамеры — всего лишь случай насилия преступниками — что они, вероятно, были наркоманами, крадущими таким образом, чтобы добыть деньги на наркотики. — Бабушка сжала мои руки. — Она оставила его, птичка Зои, и приехала ко мне. Я была на собрании. Я должна была остаться ради нее. — Голос бабушки оставался ровным, но слезы подступали, а затем потекли из ее глаз.
— Нет, бабушка, не вини себя. Это не твоя вина, и если бы ты была там, я бы потеряла вас обоих — я не смогла бы выдержать это!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});