— Поблагодари добрую женщину за меня.
Быстрый Ветер не ответил. Он был слишком возбужден, чтобы поддерживать беседу. Коснувшись груди Ханны, он ощутил, какая мягкая и теплая у нее кожа. Подушечкой пальца Быстрый Ветер нажимал ей на сосок, пока он не превратился в твердый бутон.
Ханна дрожала от страстного желания, пробуждаемого в ней этим человеком. Она не могла понять, почему ее так влечет к язычнику, встреча с которым привела ее к рабству. Нет, она не чувствовала себя новобрачной. Языческая церемония не имела ничего общего с обрядом, совершаемым священником. Однако, выражение лица Быстрого Ветра не оставляло никаких сомнений в том, что он считает брак совершенно законным и собирается спать с ней этой ночью.
Они не сводили друг с друга глаз, между ними возникло такое напряжение, что воздух, казалось, можно было резать ножом. Быстрый Ветер положил руки ей на бедра, и платье соскользнуло вниз. Безо всякого усилия он приподнял Ханну и отбросил платье в сторону, потом снял с ее ног мокасины и едва смог успокоить дыхание, окинув взглядом тело своей жены, такое нежное, белое. Груди были упруги, как спелые яблоки, талия тонка, изгиб бедер изыскан, длинные ноги стройны. Огненного цвета треугольник внизу живота притягивал взор. Индеец не осмеливался прикоснуться к этой совершенной красоте. Не сейчас, пусть вначале утихнет огонь, бушующий в жилах и требующий немедленного удовлетворения. Только дикарь швыряет женщину наземь и вонзается в нее вновь и вновь, не заботясь о ее чувствах и желаниях. Нет, он не дикарь. С огромным трудом Быстрый Ветер заставил себя сдержаться. Не сводя глаз с Ханны, он снял одежду. Рубаха упала на землю рядом с кожаными штанами.
Ханна судорожно сглотнула, когда обвела взглядом его великолепное в своей мужественной красоте золотистое тело. Быстрым движением руки Быстрый Ветер отбросил набедренную повязку, и глаза девушки расширились от удивления. Затвердевший член пульсировал и, казалось, жил своей отдельной жизнью. Потрясая своими размерами, он выступал из тела индейца, как стальной стержень, обтянутый бархатом. Ханна задохнулась от ужаса. Никогда она не сможет принять в свое тело столь огромного размера чужую плоть. Она умрет, наверное, не успеет завершиться брачная ночь.
Серебристые глаза Быстрого Ветра довольно блеснули, когда он заметил ее изумление при виде его мужских достоинств.
— По сравнению с твоими белыми любовниками, по-видимому, я произвожу неплохое впечатление! Достаточно ли могучим кажется мой меч? Сможет ли он удовлетворить тебя? Скажи мне, Воробышек, скажи, что я тебе приятен, — он обхватил ее за плечи и с силой притянул к себе.
— У меня не было никаких любовников.
Он хрипло рассмеялся и потерся о нее бедрами, чтобы выказать свое желание. Ощущение, испытанные Ханной при прикосновениях нежной и горячей плоти к ее груди, животу и ногам были такими восхитительными, что ей стало как-то почти невыносимо.
— Нет нужды лгать. Твое прошлое не имеет для меня значения. Но если в будущем ты дашь мне повод сомневаться в твоей верности, я тебя убью.
Ханна помертвела. Голос звучал грозно. Она поверила в серьезность обещания.
— Где твои губы, Воробышек? Я сгораю от желания попробовать их вкус, как уже делал это раньше.
— Это называется поцелуй, — бездумно объяснила Ханна. — Белые люди так целуются. Большинству мужчин это очень нравится.
— А женщинам? — поинтересовался Быстрый Ветер. — Женщинам это нравится?
Ханна только один раз в жизни целовалась с мужчиной, и тот мужчина был — Быстрый Ветер. Судить же она могла лишь по своему опыту, который запомнился ей как приятный.
— Да, женщинам нравится.
— Тогда мы будем целоваться.
Быстрый Ветер прижался ртом к ее губам, упиваясь дыханием девушки и заставляя раздвинуть губы пошире. Наслаждаясь, он пробовал теплую сладость мягкого рта, опуская и вынимая язык. Юноша застонал, как будто от боли, и потянул Ханну вниз, на ложе из мехов, раскинувшееся у них под ногами.
Ханна задрожала, хотя ей совсем не было холодно.
— Быстрый Ветер…
Имя, слетевшее с ее уст, прозвучало для него сладчайшей музыкой.
— Я здесь, Воробышек. Забудь других мужчин. Сегодня мы обретем рай, созданный только для нас двоих.
— У меня не было других… ох… — она не смогла закончить, потому что губы Быстрого Ветра скользнули по ее шее к груди.
Посасывая, целуя, облизывая, он наклонялся то над одной грудью, то над другой.
— Тебе так нравится, Воробышек?
Быстрый Ветер и не ждал ответа, его губы опускались все ниже и ниже по гладкому животу. Язык застыл на мгновение, коснувшись лона, в то время как руки отыскивали тепло, разливавшееся между ног Ханны. Он жаждал этого тепла каждой частицей своего существа. Раздвинув шелковистую поросль, пальцы скользнули во влажную расщелину, погрузившись в невообразимый жар нежной плоти. Быстрый Ветер умело нащупал набухший розовый бутон и стал медленно гладить его кончиком пальца, возбуждая в девушке страсть.
Ханна вскрикнула, пораженная силой вожделения, о возможности испытывать которое она даже и не подозревала. Девушка не могла себе представить, что такое обжигающее сладострастие таится в глубинах ее тела. В немом отчаянии Ханна прижалась к Быстрому Ветру, не в состоянии помешать своим рукам скользить по его упругой спине и плечам. Прикосновения к выпуклым мышцам и ощущение мощи большого тела довели ее до безумия восторга. Ладони Ханны опустились ниже, на плотные полукружия мужских ягодиц. Индеец шевельнулся между ее ног, раздвигая их шире. Ханна напряглась в ожидании всплеска неминуемой боли от вторжения, но почувствовала лишь легкие и скользящие движения пальца в глубине лона.
— Ты такая горячая и влажная внутри, — шептал он ей на ухо тихим напряженным голосом, полным неистового желания.
Ханна беспокойно изогнулась, привыкая к необычным ощущениям. Пальцы Быстрого Ветра продвинулись чуть глубже, и слегка неприятное чувство сменилось наслаждением, которого девушка никогда не испытывала прежде. Ласковые поглаживания будоражили, вызывали трепет и жар во всем теле, заставляя стремиться к какой-то таинственной и неведомой цели. Натиск продолжался, умелые руки Быстрого Ветра не позволяли Ханне очнуться от волшебного очарования страсти. Когда его губы вновь коснулись ее рта, сладостное мучение достигло новых высот, истома разлилась по телу. Казалось, плоть начала плавиться.
Вдруг нажим ослаб, и Ханне показалось, она умрет, если тело не обретет то, что ищет.
— Быстрый Ветер, пожалуйста…
— Что — пожалуйста? — его голос звучал так же напряженно, как и ее голос, и желание Быстрого Ветра было столь же огромно.