Тьфу! Абракадабра какая-то.
Вишня провела по воздуху руками, сделала несколько замысловатых пассов, раза три скрутила банальную фигу и в результате всех этих не вполне разумных с точки зрения здорового человека действий, сообщила:
— Ну, все, беремся за руки и думаем про столицу!
— Ну, уж нет! — возмущаюсь я. — Я про вашу столицу не могу думать, я не знаю, что это такое…
Вишня только хмыкает:
— Ну, ты не про столицу думай, ты думай про своего мужа, этого будет достаточно.
— Почему?
— Как будто я не знаю, кому принадлежит серебряный дракон на синем фоне!? Я не полная идиотка, чтобы не знать, как выглядит герб Главного Артефактора! Он же Главный Артефактор?
Скрежещу зубами. Я, значит, полная идиотка получается, да?
— Главный…
— Ну, видишь, как все просто. Мы думаем про столицу, ты про своего артефактора, а в результате мы оказываемся в одном и том же месте. Все просто.
Он не мой артефактор! Но, впрочем, это неважно в данном контексте. Беремся за руки, я закрываю глаза и представляю себе красивое лицо Кира. И в следующий момент слышу возмущенное:
— Идиотка!!! Куда ты нас притащила?!
Испуганно озираюсь по сторонам. Наполненный светом коридор, из которого я вчера исчезла. Прижавшаяся к стене Вишня, Лютик и Ромашка прячутся за мои юбки, на полу, на ковровой дорожке лежит Кай, а Кир сидит сверху и со злобной ухмылкой его душит. На осознание происходящего уходит секунда, затем я сжимаю правую руку в кулак, размахиваюсь и со всей силы въезжаю красавчику в ухо. Кир возмущенно охает и тут же получает от Кая в челюсть снизу. И от меня подзатыльник. И Кай от Вишни злобный пинок по ребрам.
Одно из трех: либо это стихийная драка, либо мы все сошли с ума, либо я опять не понимаю, что здесь происходит.
Мужчины вскакивают на ноги и ошалело на нас смотрят.
— Я тебя ненавижу!!! — кричим мы с Вишней в один голос, испуганно переглядываемся и снова синхронно:
— Сволочь!
И уже друг на друга:
— Ты-то чего его ненавидишь?
— Какого черта ты не сказала, что ты не из столицы провалилась, чучело?!
Вишня, кажется, меня ненавидит. Лютик плачет мне в юбку, а Ромашка испуганно сопит за спиной.
— Ты вся в крови… — бормочет красавчик.
Наблюдательный, блин.
— Мирка, ты лучше всех! — смеется Кай и даже не замечает злобного взгляда, который в него Кир мечет, он смотрит на меня удивленно и на Вишню неверяще. — Где ты ее нашла?
Боги, он в самом деле жив! Делаю шаг ему навстречу, спотыкаюсь о перекрученный в процессе потасовки ковер, потом резкая боль в голове — и темнота…
Глава седьмая, в которой я узнаю о себе много нового
Я вот все думала: как это носы целоваться не мешают?
А теперь вижу — не мешают.
«Девчата».
На этот раз обошлось без глубоких обмороков и потери сознания. Мы с моим невезением ограничились потемнением в глазах, разбитым носом и обидной шишкой на лбу. Правда, как говорится, нет худа без добра. Моя неуклюжесть по крайней мере успокоила всю нашу честную компанию. И на какое-то время прекратились слезы, крики и драка. И только Кай о чем-то яростно шептался с Вишней, прервавшись только на то, чтобы процедить в адрес Кира, приобнявшего меня за плечи:
— Руки свои от нее убрал!!
— Разбирайся со своей женщиной, а к моей не лезь! — и еще крепче обнял меня, нахал и зашептал заботливо в ушко:
— Солнышко, ты вся в крови… где болит?
В конец обнаглел.
— Так! — смотрю на него презрительно. Надеюсь, что именно так, потому что сложно излучать презрение, когда ты вся в грязи, в крови, в разодранном платье и с неприличной шишкой на лбу. Ну, и про смрад не забываем, ага.
— Так! — повторяю решительно и наглые руки от себя отдираю, а они отдираться отказываются. Еще один злобный взгляд, а в ответ сплошное сочувствие и брови так удивленно еще изогнул. Мол, вообще не понимаю, почему ты злишься…
— Ты… сволочь ты, вот ты кто!
— Мира!
— Даже разговаривать с тобой не хочу! — все-таки вырываюсь из объятий, на ноги поднимаюсь и спиной поворачиваюсь. И тут же ловлю сдавленный смешок со стороны Кая, поэтому моментально переключаюсь на него:
— И ты, Кай! Свинья ты! Ты знаешь, что со мной было?
— Прости…
— Я думала, что ты умер!
— Я не умер, — он заискивающе смотрит мне в глаза, а потом неожиданно делает резкий выпад в сторону и Вишню за руку хватает:
— Стоять! — и снова мне. — Мирка, прости, я правда жив…
Вишня шипит и пинается, как-то мне начинает не нравиться эта ситуация.
— Если ты мне немедленно не объяснишь, что происходит, то не надолго! — предупреждаю и пальцем грожу.
— Ничего не происходит! — Кай неожиданно громко смеется, и я вдруг четко понимаю, всё. Вот оно, счастье, абсолютное, безграничное. И мир сразу теряет четкость границ и расплывается сквозь призму досадных слез. Больно прикусываю губу, чтобы не разреветься в голос, и одновременно понимаю: теперь все будет хорошо.
— Все просто замечательно, — Кай словно мысли мои читает снова, как в давние времена. И от этого еще больше хочется плакать, а он улыбается и руку ко мне тянет:
— Я все объясню, пойдем…
— Она никуда с тобой не пойдет! — Кир заключает меня в объятия, нагло задирает мой левый рукав и Каю браслет демонстрирует. И главное, физиономия такая злорадная… Ой, чувствую, сейчас я ему настроение-то подпорчу.
— А почему это мне нельзя с Каем? — корчу наивную рожицу, — У него, что, нет такого пропуска?
— Какого пропуска? — Кир смотрит на меня рассеянно, а Кай брови приподнял, рот открыл и, кажется, слов не находит.
— Вот такого вот! — и браслет синий красавчику под нос подсовываю. — Ты же говорил, что браслет, как пропуск работает… Если нет, так давай ему тоже сварганим… Это же такая полезная вещь, ходить везде можно, опять-таки защита… А Кай мне человек не чужой, я за него переживаю… Ну, что тебе стоит, а? Не думаю, что он будет возражать… Кай, ты как, согласен?
— А?
Вишня хихикает тихонько, Кай по-прежнему недоумевает, а Кир… Боги! Это восхитительно! Кир медленно краской заливается. Я зачарованно слежу за тем, как краснота разливается с его шеи на щеки и до корней волос. Потрясающее зрелище!
— Кир тебе предложение делает, — уточняю я, с трудом оторвав взгляд от покрасневшего красавчика. — Он его всем делает. Предложение.
— Мир-р-ра! — это Кир рычит. Ага, порычи-порычи, плевать я хотела на твое возмущение. Фыркаю презрительно, и в наступившей на мгновение тишине мы все отчетливо слышим детский шепот:
— Это котолый гад бессовестный?