Читать интересную книгу История безнравственности - Чингиз Абдуллаев

– Вы можете идти, – разрешил следователь.

Дастан поднялся, попрощался и вышел из комнаты.

– Мы зря теряем время, – недовольно прохрипел Аламейда. – Остался последний свидетель. Боюсь, что так мы ничего не добьемся.

– Вы можете предложить что-то другое? – поинтересовался Дронго. – Другие методы допросов? Например, «испанский сапог» инквизиции?

Аламейда плохо понимал английский и решил, что Дронго сказал об испанских методах допроса. Но сидевшие в комнате Лопес и два переводчика поняли его слова и улыбнулись.

– Пригласите сеньору Молдобаеву, – обратился следователь к Эрике. Она вышла за последней свидетельницей. Та уже сидела в соседней комнате. Видимо, пришла сюда вместе с мужем, который готов был ее поддержать.

Линара вошла в комнату, поздоровалась, села на стул. Она была в светлом платье и держалась достаточно спокойно. Так же спокойно надела очки, которые состарили ее лет на десять и сделали похожей на строгую учительницу. В обычной жизни она чаще пользовалась линзами.

– Сеньора Молдобаева, вы являлись одним из основных компаньонов в компании погибшего сеньора Фигуровского, – уточнил Лопес.

– Да, – подтвердила она, – у меня сорок процентов акций.

– Вы давно знали погибшего?

– Достаточно давно. Эту компанию основали еще мой отец и Михаил Матвеевич. Потом отец передал мне все дела, и в компании появился еще третий основной акционер – Паруйр Торосян.

– И вы знали, что готовится большое соглашение?

– Конечно, знала. Мы обсуждали все проблемы на совете директоров. Хотя я была против быстрого заключения договора, но Фигуровский настоял. Я считала, что можно немного подождать, пока изменится конъюнктура, а Михаил Матвеевич считал, что сейчас самое подходящее время. И убедил нас в необходимости и важности этого соглашения.

– Значит, его смерть может изменить ваши планы?

– Это большая трагедия, – вздохнула Линара, – но планов компании она не нарушит. Сделка уже подготовлена и будет заключена, независимо от того, кто из основных акционеров будет на ней присутствовать. Все полномочия на подписание этого соглашения есть у генерального директора нашей компании. Поэтому смерть Фигуровского никак не может повлиять на него. Если, конечно, не говорить о моральной стороне этого преступления.

– Сеньор Торосян считает, что смерть Михаила Фигуровского нанесла большой вред вашей компании.

– Правильно считает. Фигуровский был основной движущей силой компании, и теперь без него нам будет гораздо сложнее. Нужно еще решить, что именно делать с его сорока процентами акций. Вы же видели его супругу и понимаете, что она не может управлять таким капиталом. Надо посмотреть завещание Михаила Матвеевича, но уже сейчас понятно, что Зоя явно не тот человек, чтобы распоряжаться такими деньгами. Потребуются ее представители в совете директоров, если по завещанию Фигуровского именно ей оставлен этот капитал.

– Значит, после смерти мужа она может стать наследницей довольно крупного состояния?

– Полагаю, что да. Но если на этом основании вы станете обвинять ее в убийстве, думаю, это не самый лучший вариант. Ей нужен был живой Фигуровский, который мог оплачивать ее безумные траты и увлечения.

– У них были сложные отношения? – быстро спросил Лопес.

– Обычные для такой семьи, – пояснила Линара, – когда человек уже в возрасте женится на молодой женщине, годящейся ему в дочери. К тому же с таким бурным прошлым. Кем только она не была – моделью, актрисой, ведущей на телевидении… У нее ведь сын от другого мужчины, какого-то футболиста, который раньше был ее мужем. Хотя это не мое дело. Но отношения были достаточно сложные. Она все время требовала денег на свои покупки, а он возмущался ее невероятными расходами. Такое типичное несовпадение взглядов на жизнь. Ей хотелось прожигать его деньги, а ему хотелось приумножать свой капитал.

– Простите, госпожа Молдобаева, вам не кажется, что на этой почве Зоя могла решить избавиться от своего мужа? – задал неожиданный вопрос Дронго.

– Вы не испанец? – удивилась Линара.

– Я эксперт по вопросам преступности, – пояснил он.

– Но я видела вас в отеле с молодой женщиной.

– Это моя жена. Хотя разница в возрасте у нас совсем не такая, как у Фигуровского с его молодой супругой, – улыбнулся Дронго.

– Я этого не говорила… Но я думала, что вы тоже отдыхающий.

– Правильно думали. Меня пригласили быть своеобразным консультантом.

– Однако вы хорошо говорите по-русски, – заметила Линара, – а я считала, что вы – итальянцы.

– Спасибо. Моя жена – итальянка. Вы можете ответить на мой вопрос?

– Конечно. Но у вас очень однобокий взгляд на проблему. Она никогда бы не пошла на такое преступление. Это абсолютно исключено. Без Фигуровского она ничего не сможет сделать. Ноль без палочки. Вы же с ней разговаривали. Это одноклеточное существо с приятной внешностью и неплохой фигурой.

«Женщины умеют давать уничтожающие оценки представительницам своего пола», – подумал Дронго и спросил:

– Вам не нравился этот мезальянс?

– Мне было все равно, – ответила Линара, – хотя, признаюсь, я с трудом выносила ее присутствие за нашим столом. Она слишком примитивно мыслит, чтобы отравить своего мужа, а потом управлять его капиталами. Все ее проблемы – хорошо провести время, купить новое украшение или дорогое платье.

– И тем не менее вы считаете, что мы должны исключить ее из числа подозреваемых?

– Безусловно. И главное – зачем ей идти на такое преступление? Михаил все равно исполнял все ее прихоти, задаривал различными драгоценными безделушками. Она не вылезала из дорогих бутиков, даже здесь, на отдыхе. Зоя из очень бедной семьи, она приехала в Москву из Воронежа, где жила с матерью в коммунальной квартире. Можете себе представить уровень нищеты, из которой она вылезла за счет своей внешности? Конечно, ей пришлось через многое пройти.

– Сомерсет Моэм считал, что страдания озлобляют человеческую душу, делая людей мизантропами, – заметил Дронго.

– Вы читали Моэма? – удивилась Линара. – Я не думала, что в наше время кто-то читает этого английского классика. Мне казалось, что его любит только Дастан. Поздравляю, у вас хороший вкус.

– Вернемся к Фигуровским, – предложил Дронго.

– Вернемся, – согласилась она. – Кстати, его вторая жена тоже была чем-то похожа на Зою. Но, конечно, не обладала такими развитыми инстинктами, как нынешняя. Чем моложе и красивее женщина, тем она бесцеремоннее и наглее. Но это мое личное мнение.

Дронго смотрел на это вогнутое лицо, на очки, скромный наряд и думал о несоответствии жизненных установок Линары Молдобаевой и Зои Фигуровской. Первая выросла в обеспеченной семье, вышла замуж за представителя своего круга, росла в достатке и богатстве, получив от отца акции крупной компании. Конечно, Линаре не повезло с первым мужем, но это было всего лишь последствием скоропалительного брака, который обычно заключается в восточных странах между представителями известных и обеспеченных семей. А вот Зоя пробивалась в жизни сама. И это был сложный путь с самого дна, откуда ей пришлось подниматься путем тысячи ухищрений и уловок. Даже страшно себе представить, какие тернии приходится преодолевать провинциальной девушке, попавшей в столицу с внешностью Зои. Ей просто очень повезло, что она не оказалась на панели или в приживалках у богатого «папика», а сумела все-таки вытащить себя из грязи и нищеты. Дронго был не совсем согласен с Линарой. Зоя, которая смогла устроить свою жизнь таким образом, как минимум заслуживала уважения.

– Что вы думаете о другой паре своих компаньонов? Кажется, ваш отец передал двадцать процентов акций Паруйру Торосяну? – уточнил он.

– Да, передал. Они тогда закупили большую партию товара, и компания должна была выплатить Торосяну около двух миллионов долларов. Но мой отец предложил выдать акциями. Только не двадцать процентов, а по десять. Десять дали мы, а десять – дал Фигуровский. Ведь до этого у отца было пятьдесят процентов и одна акция, а у Фигуровского соответственно – около пятидесяти, что всегда его очень раздражало. И тогда отец предложил взять третьего компаньона, которому они передавали двадцать процентов акций. В результате контрольного пакета не было ни у кого. А у нас с Михаилом Матвеевичем оставалось по сорок процентов акций, что устраивало прежде всего самого Фигуровского.

– Давайте больше говорить о ваших личных отношениях внутри группы, чем об этих акциях, – недовольно вмешался комиссар Аламейда. – Я все-таки хочу понять, какие они были. Например, с супругами Торосян.

– Прекрасные. Аида – очень тонкая, понимающая женщина. Она биолог по образованию, кандидат наук. Ее муж – достаточно знающий и умелый бизнесмен. Мы всегда очень дружили, иначе не приехали бы отдыхать все вместе.