Пейдж опустила ресницы.
— Так что ты выбираешь: шоколадный мусс или меня?
По-прежнему держа ее за руку, Картер отодвинул стул и встал из-за стола.
— Я попрошу официанта записать обед на наш счет… пошли.
— Если мы сбежим, это будет выглядеть не совсем прилично.
— Мне все равно. Я тебя хочу, и не вздумай в этом сомневаться.
Пейдж ослепительно улыбнулась, от ее улыбки у Картера закружилась голова.
— Это взаимно.
В бунгало они возвращались не бегом, но всю дорогу держались за руки. Как только они переступили порог, Картер привлек Пейдж к себе и жадно поцеловал. Затем, с явной неохотой оторвавшись от нее, поспешно опустил жалюзи. Пейдж тем временем сбросила босоножки и сняла платье. Картер сам купил ей кружевное белье, но сейчас, когда он увидел ее груди в обрамлении тончайших кружев, он задохнулся от восторга.
— Каждый раз, когда я тебя вижу, — хрипло сказал он, — я заново удивляюсь, как же ты прекрасна.
Пейдж подошла к нему, не стесняясь его откровенного взгляда.
— Картер, займись со мной любовью.
Он положил руку на ее талию и привлек Пейдж к себе. Степень его возбуждения говорила сама за себя. Картеру было трудно думать, но он поймал себя на мысли, что с ним женщина, которая единственная способна избавить его от одиночества — и это при том, что он до сих пор не осознавал, насколько он одинок. Картер решил подумать об этом позже, а пока он собирался сделать все от него зависящее, чтобы Пейдж было так же хорошо, как ему.
Позже, вспоминая эти выходные, Картер мог очень отчетливо восстановить в памяти каждую минуту. Он помнил игру чувств, отражавшихся на ее лице, ее смех, ее грациозные движения, ее внезапные слезы после их головокружительного соития.
Не считая вечера пятницы, они выбрались в ресторан всего два раза — на ланч в субботу и на завтрак в воскресенье. Один раз они минут на пятнадцать вышли на пляж, а все остальное время провели в бунгало, занимаясь любовью. Когда приходило время подкрепить силы, они заказывали еду в номер. Картер надеялся, что в эти два дня они закладывают основу для будущего, но в чем состоит это самое будущее, представлял весьма смутно.
Воскресным утром, когда они отдыхали от бурной страсти, Картер сказал:
— Эх, жаль, что нельзя остаться здесь на неделю. Не хочется возвращаться домой.
Пейдж хихикнула.
— Вообще-то мне нужно выйти на работу… чтобы отдохнуть.
Картер самодовольно усмехнулся.
— Что, не выдерживаешь моего темпа?
— Да, пожалуй.
— Но я не помню, чтобы ты жаловалась.
Улыбка Пейдж померкла.
— Картер, это был великолепный уик-энд, но нам действительно пора вернуться в реальный мир.
Он взял ее за руку.
— Завтра вечером у меня встреча, которую нельзя отменить, но, может, встретимся у меня во вторник после работы?
Вместо ответа Пейдж закрыла глаза, приложила его ладонь к своей щеке и прошептала:
— Я не могу тобой насытиться.
— Имей в виду, после того, как отсюда уедем, я никуда не исчезну!
Значит, он догадался, о чем я думаю, поняла Пейдж.
— Эти два дня были сказочными, но сказку нельзя перенести в реальную жизнь. — В ее голос прокралось отчаяние.
— Мы попробуем — и я уверен, у нас получится.
Пейдж положила ладонь на грудь Картера, почувствовала мерное, ритмичное биение его сердца и попыталась разрядить обстановку:
— Значит, говоришь, во вторник вечером? Будем считать, что ты назначил мне свидание. А сейчас мне нужно одеться, я надену другое платье, в котором ты меня еще не видел.
Оно цвета океана, на фоне которого я впервые тебя увидел, — сказал Картер.
Ресницы Пейдж затрепетали. Снова Картер всего лишь несколькими словами сумел проникнуть в самую сердцевину ее души. Она вернулась в спальню, надела белье и платье, потом остановилась посреди комнаты, стараясь запомнить все: залитую солнцем спальню, шум прибоя, кровать, на которой она испытала такое наслаждение, о каком раньше и не мечтала.
Пейдж хотелось остаться в этом райском уголке навсегда, мысль об отъезде была невыносимой.
12
К вечеру понедельника Пейдж уже ни в чем не была уверена. Проснувшись среди ночи у себя дома, она протянула руку в сторону, но Картера, конечно, там не было. Казалось, ничто не мешало ей предаваться приятным воспоминаниям о выходных, проведенных с Картером, но ее охватила необъяснимая тревога и ощущение пустоты, от которого Пейдж никак не могла избавиться.
Да, уик-энд в обществе красивого, сексуального мужчины прошел великолепно, но два дня — это еще не серьезные, длительные отношения. Пейдж почти не сомневалась, что Картер хотел бы встречаться с ней и дальше, но она не могла разобраться в самой себе, не понимала, чего она хочет. Ей не нужен был серьезный роман, о браке она и думать не желала, нужна ли ей череда безумных уик-эндов, бегство от действительности на пару с Картером? Пейдж прекрасно понимала, что из этого тоже не получилось бы ничего хорошего.
В воскресенье вечером Картер предлагал ей переночевать у него, но Пейдж отказалась. Картер слишком торопил события, ей нужно было время, необходимо было побыть одной. Доводы, которые Пейдж приводила самой себе, были вескими, но почему-то она все равно скучала по Картеру.
Утром звонок будильника вырвал ее из беспокойного, сумбурного сна. Не чувствуя себя отдохнувшей, Пейдж позавтракала и отправилась на работу. Целый день она крутилась как белка в колесе и поэтому после работы решила прогуляться. Задумавшись о Картере, Пейдж не сразу обнаружила, что неосознанно шла по направлению к дому родителей. А почему бы не заглянуть к ним? — подумала она. Может статься, после того, что со мной произошло, я взгляну на них новыми глазами. К тому же мне надо забрать у них книги, я давно собиралась.
Родителей дома не оказалось, но Пейдж не слишком огорчилась, у нее были ключи. Она поднялась на чердак. Книги хранились в одной из коробок, но в какой именно Пейдж не знала. Она стала открывать одну за другой. В первой оказалась старая посуда, во второй — семейные фотоальбомы. Пейдж взяла верхний и открыла. С первой страницы на нее смотрела молодая пара, судя по смокингу и белому платью — новобрачные. Молодая жена уверенно опиралась на руку мужа, тот обнимал жену за талию, оба улыбались. Лишь через несколько секунд Пейдж поняла, что перед ней фотография ее собственных родителей. Пейдж села на пол и всмотрелась в лица. Майлс и Ирен выглядели счастливыми, беззаботными, сама их поза говорила о глубокой близости. Но Пейдж они казались незнакомцами, она никогда не видела у родителей таких улыбок, таких счастливых глаз.