Читать интересную книгу Парижский десант Посейдона - Дмитрий Черкасов

Мина махнул рукой и пошел первым. На погружение ушло несколько секунд; под водой сразу включились фонари.

Они не боялись проплыть мимо цели: перед уходом с набережной в нужном месте был поставлен крохотный радиомаяк.

Дно знаменитой реки потрясло бы непосвященного.

Чего тут только не было! Хлам всех мыслимых категорий, от старых тапочек и пивных бутылок до разбитых автомобилей. Дохлые собаки и кошки. Несколько человеческих трупов, обезображенных до неузнаваемости. Прямо сточная канава или кладбище, а не река. Впрочем, пловцов это не особенно удивило. Им приходилось уже осваивать не одну городскую реку, и картина везде была примерно одинаковой. В той же Неве, например, – поменьше автомобилей, зато побольше мертвецов.

Рыба почти не встречалась.

Вода была очень мутная, и видимость, как и ожидалось, оказалась соответствующей. Толстые лучи фонарей старательно пробивали водную толщу, но предписанной Посейдоном пятиметровой дистанции было явно недостаточно для эффективного контроля. Не сговариваясь, пловцы сократили ее до двух метров.

Плыть приходилось очень осторожно из-за риска напороться на какую-нибудь острую дрянь. Приближаться к поверхности не хотелось: пузыри воздуха могли демаскировать обоих.

Путь до маяка занял около двух часов.

Когда сигнал был пойман, Мина остановился и подождал Торпеду. Жестом он показал, что направляется к противоположному берегу, и напомнил о надобности держаться подальше. Торпеда ответил кивком.

Они свернули влево, и через несколько секунд внезапно испытали сильную дурноту.

Настолько сильную, что выносить ее – как оба поняли сразу – им удастся не дольше пары-тройки минут.

А то и меньше.

Но никто из двоих не остановился, и тем более не позволил себе всплыть.

Ситуация была знакомой и не однажды проигранной в ходе тренировок.

Происходящее лишь укрепило Торпеду и Мину в мысли, что их миссия не напрасна.

Глава семнадцатая

ПРОЦЕДУРЫ ВОДНЫЕ И СУХОПУТНЫЕ

До берега было рукой подать, и сонары показывали ту самую неоднородность материала, для обнаружения которой и были предназначены.

Звуковые волны распространяются под водой своеобразно. Существуют частоты, способные сбивать сердечный ритм, – около 3,5-3,7 Гц. Защититься от них под водой нет никакой возможности, все передается через тело. Мина с Торпедой отлично помнили случай, когда пришлось экстренно всплывать всего лишь из-за безобидной деятельности гражданского судна, которое стравливало воздух, вызывая при этом колебания неподобающей частоты.

В данном же случае дела обстояли, конечно, не столь невинно.

Мина знаком велел Торпеде держаться подальше и приготовил пенопласт, предусмотрительно захваченный с собой. Он знал, что увидит в следующую секунду. Ему было отчаянно дурно, сердце грозило вот-вот остановиться, в глазах темнело, к горлу подступала тошнота. Добравшись из последних сил до тверди, он быстро обнаружил то, что искал. Источник неприятных ощущений вырос перед ним и не оставил сомнений: они явились сюда не напрасно.

Колеблющаяся стальная пластина, два метра в длину, метр в ширину.

Значит, здесь точно есть что-то такое, от чего приходится отпугивать незваных гостей.

Если вывести пластину из строя, это могут заметить.

Если уж все-таки делать это, то в ходе основной операции, но у Мины не было выхода. Никакая разведка в такой ситуации не возможна. Недолго думая, на пределе сил, он загнал под пластину гарпун и подложил пенопласт. Ему моментально полегчало, чувство дурноты отпустило; сердце вновь застучало ровно, как будто он находился не на дне с полной боевой выкладкой, а мирно прогуливался по набережной.

Мина вернулся к Торпеде, который тоже оправился, и знаками показал, что времени у них в обрез. Тот кивнул, и они вместе поплыли вправо от пластины, ближе к особняку. По расчетам, через десяток секунд он должен был оказаться прямо над ними.

Они очень быстро обнаружили то, что искали.

Это было круглое отверстие, достаточно широкое, чтобы в него пролез человек. Подземный ход на случай эвакуации – или подводный? Аккурат под катером. Все как в кино, причем даже не в шпионском, а в приключенческом.

Мина подумал, что старику Валентино ни за что не удастся скрыться этим путем. Трудно было вообразить себе старца одетым в гидрокостюм и отягощенным аквалангом. Скорее всего, путь отступления был предназначен для других людей – либо подчиненных, либо вышестоящих. А доктора Валентино при неблагоприятных обстоятельствах, видимо, принесут в жертву.

Поразительно, но Мина даже испытал к нему некоторое сочувствие, которое, правда, мигом улетучилось, не успев закрепиться.

Отверстие перекрыто решеткой.

Пловцы единодушно решили не прикасаться к ней.

Они и без того наверняка засветились с пластиной, а если займутся решеткой, то лишатся последнего шанса на внезапность атаки.

Их будут ждать.

Мина подплыл поближе, пытаясь заглянуть в лаз.

«Ни черта не разобрать», – подумал он с досадой. Но сонар снова показывал неоднородность материала. Бетонная труба: однако не только бетонная.

Что-то там есть еще, и прямо на входе.

Акустические датчики?

Вполне возможно, но что-то было еще и помимо них... Мина осторожно дотронулся до прутьев и сразу узнал особый мягкий металл. Из таких делают сейфы. У этого материала удивительное свойство: чем усерднее его режешь, тем он крепче... Ну, против эльборовой «болгарки» даже такая решетка не устоит.

Обоим было ясно, что все прочие сюрпризы размещены внутри. Вряд ли подручные Валентино решились бы полностью парализовать передвижение по дну реки – мало ли кто там мог объявиться и какие работы захотели бы провести городские власти. Истреблять же любого входящего – себе дороже. На всякий случай «Сирены», конечно, внимательно изучили все отверстия вокруг, но ничего не обнаружили.

Мина посмотрел на часы и кивнул Торпеде: пора уходить.

Оба вернулись к пластине, вынули пенопласт и поспешили прочь, чувствуя, как сердца вновь начинают замирать, синхронизируясь в ритме с колебаниями дьявольского устройства.

Обратный путь занял у них меньше времени, потому что они не боялись пропустить нужную точку и не ждали неожиданностей.

Выйдя на берег и переодевшись в подлеске, они двинулись к шоссе. Мина вышел на связь с Посейдоном:

– Командир, все в ажуре. Мы возвращаемся.

Он услышал, как Каретников не сдержался и вздохнул с облегчением. Мина отключился.

– Я думал, что все – приплыли, – сказал он на ходу – Вот же сволочи!

– Ага, – кивнул Торпеда. – Помнишь, в девяносто девятом?

– Здесь круче. Там мы продержались без гарпунов. Вот же дьявол! Я уверен, что они заметили, как пластина вышла из строя.

– Хуже то, – заметил Торпеда, – что они заметили, как она ни с того ни с сего починилась, сама по себе.

– А что было делать? Оставлять пенопласт?

– Да ясно, что больше нечего. Ладно, мы тоже не пальцем деланные. Не посадят же они в лаз дежурных аквалангистов, ждать нас. А посадят, так передушим, как слепых котят. Нас будут встречать в доме...

– А это уже куда проще и приятнее звучит, – подхватил Мина. – Я лично раскурочу это поганое гнездо...

Двигаясь по ночному шоссе, они увлеченно обсуждали предстоящую расправу, напрочь забыв о подлинной цели операции.

* * *

Лютер вызвал к себе начальника службы безопасности.

Сам по себе доктор Валентино Баутце никогда бы не смог наладить ни последнюю, ни вообще сколько-нибудь эффективную агентурную сеть.

Да и зачем?

После крушения рейха он не имел никакого личного интереса в каких бы то ни было акциях; шпионить ему было не для кого и незачем. Он был гол как сокол; наступление англо-американских войск вынудило его спешно бежать, спасаться, бросив награбленное. Да и награбленного было, в сущности, всего ничего, лагерь был детский. У детей не бывает украшений и золотых коронок, а на мыле, коже и волосах не очень-то наживешься.

Но он все равно нуждался в защите.

Он понимал, что в одиночку, без поддержки своих, ему вряд ли удастся уцелеть во враждебном мире. И ему повезло пересечься с себе подобными, тоже бежавшими и выжившими; эти «коллеги» оказались куда состоятельнее и могущественнее, чем он сам.

Не прошло и двух лет, как была создана глубоко законспирированная организация бывших нацистов, которые вслух, промеж собой, декларировали намерения возродить рейх и показать всем кузькину мать. На самом же деле большинство членов организации интересовало одно: деньги и власть. Валентино занял в организации скромное место – положение его было не самым высоким, но, впрочем, не был он и внизу иерархии.

С годами необходимость служить организации все больше утомляла Валентино. Ему лично не было никакого дела ни до проклятого эсминца «Хюгенау», ни до секретов, которые хранил корабль.

Но зато его коллегам дело было.