— Такая вот штука с денежными проблемами. Они заразны. У фермеров нет денег на походы по магазинам, те разоряются, и вот вам еще люди, которым нечего тратить в магазинах. Цепная реакция.
Рако потянул на себя дверь участка. Та оказалась заперта. Выругавшись, он достал ключи. На двери была табличка, где были указаны часы работы участка: с понедельника по пятницу, с 9:00 до 17:00. В нерабочие часы жертвы криминальной активности должны были, согласно табличке, пытать удачи в Клайде. Фальк посмотрел на часы. 16:51. Внизу таблички был от руки приписан номер мобильного для экстренных происшествий. Фальк готов был биться об заклад, что это номер Рако.
— Что, решили прикрыть лавочку пораньше? — крикнул Рако, когда они вошли, наконец, внутрь. В его голосе явственно прозвучало раздражение.
Секретарь участка — дама за пятьдесят, но с угольно-черными, как у молодой Элизабет Тейлор, волосами — вызывающе задрала подбородок.
— Я сегодня рано пришла, — сказала она, напряженно вытянувшись за приемной стойкой. Сумка у нее на плече торчала вперед, как дуло пистолета. Рако представил ее по имени — Дебора. Руки Фальку она пожимать не стала. Констебль Эван Барнс, стоявший посреди офиса за ее спиной, виновато поднял взгляд. В руке он сжимал ключи от машины.
— Вечер добрый, босс, — сказал Барнс чересчур небрежным тоном. — Да вроде пора уже?
Он демонстративно посмотрел на свои часы.
— О. Да. Еще пара минут осталась.
Он был крупный мужчина со свежим румянцем на щеках и кудрявыми волосами, которые торчали во все стороны. Сев за свой стол, Барнс принялся шуршать бумагами. Рако закатил глаза.
— Ладно, давайте, валите уже, — сказал он, поднимая секцию стойки, чтобы пройти внутрь. — Хороших выходных. Будем надеяться, что город не сгорит дотла за одну минуту до пяти, верно?
Дебора выпрямила спину с полным сознанием собственной правоты.
— Ну, тогда до свидания, — сказала она Рако. Фальку она вежливо, еле заметно кивнула, глядя при этом скорее ему в лоб, чем в глаза.
Фальк ощутил, как в груди холодком растекается понимание. Она знала. В общем-то, удивляться нечему. Если Дебора родилась и выросла в Кайверре, по возрасту она должна была помнить Элли Дикон. Это было самое драматичное событие за всю историю Кайверры, по крайней мере, до гибели Хэдлеров. Она наверняка качала головой над статьей, размещенной в газете под фотографией Элли. Обменивалась крупицами слухов с соседями. Может, даже знала его отца. До того, как это случилось, конечно. После этого она ни за что не признала бы, что водит знакомство с Фальками.
Несколько часов спустя после того, как ушел Люк, Аарон все еще лежал без сна. Недавние события неслись по кругу у него в голове. Элли, река, рыбалка, записка. «Мы с Люком вместе стреляли кроликов».
Он ждал всю ночь, но, когда в дверь, наконец, постучали, оказалось, это пришли не за ним. В безмолвном ужасе Фальк наблюдал, как отец, поневоле оторвавшись от работы, уходит вместе с явившимися за ним полицейскими. Какой именно Фальк имеется в виду, в записке не говорится, сказали они. А младшему еще и семнадцати нет, так что с точки зрения закона он еще ребенок.
Эрика Фалька, худого, высокого, бесконечно терпеливого человека, продержали в участке пять часов.
Был ли он знаком с Элли Дикон? Да, конечно, она была дочерью соседа. Подругой сына. Девушкой, которая пропала.
Его спросили об алиби в день ее смерти. Большую часть дня после полудня он провел, закупая оборудование. Вечером заглянул в паб. Его видели с десяток людей в пяти разных местах. Достаточно крепкое, пусть и не железное алиби. Так что вопросы продолжались. Да, в прошлом он говорил с девушкой. Не один раз? Да. Много раз? Наверное. И нет. Он не мог объяснить, почему Элли Дикон оставила записку с датой ее смерти и его именем.
Но Фальк — это же не только его имя? — указали ему полицейские. На этом отец Аарона замолчал. Закрыл рот и больше его не открывал.
Его отпустили; наступила очередь сына.
— Барнс здесь на стажировке из Мельбурна, — сказал Рако, проходя за стойку; Фальк последовал за ним. За спиной хлопнула дверь, и они остались одни.
— Правда? — удивился Фальк. У Барнса был вид взращенного на деревенском молоке крепыша из глубинки.
— Да, но у его родителей ферма. Не здесь, где-то на западе. Думаю, поэтому-то его сюда и послали. Сочувствую я бедняге, правда. Он даже нюхнуть городского воздуха не успел, как его отправили сюда. При всем при этом… — Рако глянул в сторону закрытой двери. — А, неважно.
Но Фальк догадывался. Городская полиция редко посылала в глубинку своих лучших офицеров, особенно в местечки вроде Кайверры. Барнс явно звезд с неба не хватал. Может, такт и не позволял Рако высказываться прямо, но и так было достаточно ясно, что он имеет в виду. В этом участке ему особо полагаться было не на кого.
Они поставили коробку с вещами Карен и Билли на свободный стол и открыли ее. Лампа дневного света жужжала над головой. В окне, не переставая, билась о стекло муха.
Аарон сидел на жестком деревянном стуле; от нервов казалось, будто мочевой пузырь у него постоянно переполнен. Он мертвой хваткой держался за их с Люком план. Я был с Люком Хэдлером. Мы кроликов стреляли. Двух, мы подбили двух. Да, мы с Элли друзья… были друзьями. Да, мы виделись в школе в тот день. Нет! Мы не ссорились. Я вообще ее больше не видел. Я на нее не нападал. Я был с Люком Хэдлером. Я был с Люком Хэдлером. Мы стреляли кроликов. Я был с Люком Хэдлером.
Им пришлось его отпустить.
Тогда слухи приобрели новую форму. Не убийство, может быть, и нет. Самоубийство. Мальчишка Фальк довел до самоубийства ранимую девочку. Такова была популярная версия. Вторая гласила, что ее преследовал и прикончил в конце концов этот диковатый Фальк-старший. Кто знает? В любом случае, эти двое все равно что убили ее. Слухи, беспрестанно подкармливаемые отцом Элли, обрастали подробностями, ширились и росли. Выпускали все новые ножки и щупальца и умирать не собирались.
Однажды ночью в окно их гостиной влетел кирпич. Два дня спустя отца Фалька отказались обслуживать в магазинчике на углу. Он был вынужден идти домой с пустыми руками, оставив на прилавке кучку покупок. На следующий день всю дорогу из школы за Аароном ехал пикап с тремя мужиками. Они дышали ему в затылок, пока он крутил педали — все быстрее и быстрее, — и велосипед вилял всякий раз, как он осмеливался оглянуться; сердце грохотало у него в ушах.
Рако вынул из коробки ее содержимое и разложил на столе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});