Он нервно нажал кнопку звонка и вошедшей Марте приказал найти Амалию. Та едва успела переступить порог, как г-н Клуге накинулся на нее.
— Предупреждал: ни каких встреч с прессой! — Он кинул ей ворох газет. Амалия испуганно моргает глазами, не решается перебить шефа. Когда он, наконец, остановился, решилась вымолвить:
— При мне никакие журналисты не подходили. Возможно, фройлен Марика знает.
Вошел Сева и отец сделал приветливое лицо.
— Понравились девушки на заводе? — улыбнулся он, обнимая Севу. — Подбирали. — Заметив недоумение сына, пояснил. — В газетах пишут, посмотри, — он протянул несколько газет. Сева посмотрел свои фотографии, повертел в руках газеты и бросил.
— Про меня никогда не писали в газетах.
— Послушай заголовки, — переводила Амалия, — русский Клуге недоволен клубом "Феникс". На заводе "Клуге и Мейер" русского наследника поразили девушки, пиво и высокая зарплата.
— Во, дают! Не говорил я ничего подобного! В глаза не видел ни одного корреспондента. — И вдруг осенило — Может Штефан? Назойливо приставал в клубе с вопросами.
— Корреспондентов лучше избегай, — посоветовал отец, раскуривая традиционную утреннюю трубку. Марта и вторая горничная продолжали накрывать на стол.
После бассейна и завтрака Сева больше не выходил на улицу — играл на бильярде, смотрел по телевизору американский боевик. Неожиданно его позвали к телефону. Звонила Марика.
— Говорил, хочу посмотреть ночную иллюминацию рейнских замков. Сегодня увидишь. Возьми машину и к семи вечера приезжай на речной вокзал. Я встречу. Походим по ночному Рейну, посмотришь иллюминацию замков и фейерверки.
Ничего больше не сказав, не объяснив, отключилась, а Сева долго еще переваривал информацию. Походим или поплывем? Потом сообразил, моряки и речники ходят, а не плавают. У Марики своя яхта, вспомнил, говорила. Выходит, звала покататься по Рейну. За обедом рассказал отцу, и он одобрил очередное приглашение дочери компаньона. Продолжил рассказ племянника о традициях ночных речных прогулок, когда владельцы прирейнских замков иллюминируют их, устраивают фейерверки.
— В верховьях Рейна, с Паулем успеешь побывать, а Марика, скорее всего, покажет ближние к городу замки, может, пойдете вниз, в сторону Кельна. Тоже живописные места. — Он замолчал, вспоминая свою молодость, потом грустно вспомнил. — И у меня была яхта. Молодыми, с Бертой, а потом и с Кэт, ходили до Гоарсхаузена и Кельна. Порой наши прогулки растягивались на двое — трое суток. После смерти моих, яхта долго стояла без дела, пока не подарил её брату.
На пристань отец сам повез Севу. Понимал, у сына завязывается роман с дочерью компаньона. "Как бы всё прекрасно сложилось, приведи их отношения к свадьбе", — подумал в очередной раз, увидев, встречавшую их, Марику. — "Какая прекрасная пара"! — Вслух поблагодарил за заботу о сыне и пригласил чаще заезжать в гости.
Пешком прошли от речного вокзала к стоянке частных катеров и яхт. Их уже ждали Катарина и Бригитта со своими парнями. Йохана Сева знал, Клаусу представила Марика. Отец обнял, поцеловал Севу и вернулся к оставленной машине.
— С твоим приездом г-н Клуге прямо помолодел! Не помню, чтобы сам садился за руль, — заметила Марика.
У яхты капитан и два матроса приветствовали гостей, помогли женщинам подняться по трапу на борт. Яхта Марики оказалась просто огромным катером с несколькими палубами. На Волге такие суда называют речными трамвайчиками, правда, они не такие чистенькие и не сверкают лаком и бронзой, как у Марики.
Хозяйка показала гостям их каюты, пояснила Севе, что её компания каждый год несколько праздничных ночей проводит на Рейне. Сегодня позвала только Катарину и Бригитту с приятелями.
— Могла не приглашать, побыли бы одни, — негромко заметил он.
Марика засмеялась, обняла Севу.
— Не помешают, не волнуйся! Что сказали бы родители, пригласи тебя одного?
— Надеялся всю ночь провести с тобой. Замков я насмотрелся. Днем на экскурсионном пароходике с Амалией три часа плавали мимо. В воскресенье с отцом ездили в Кобленц и к памятнику Лорелеи, по дороге встречали очень красивые замки. Так что повидал. Выглядят, конечно, сказочно. Как на рисунках в книжке сказок Братьев Гримм. Удивительно, как умудрялись возводить их в таких неприступных местах, на высоте, на скалах. Мне говорили, что ночью их освещают.
— Не всегда, — заметила Марика. — В России читают Братьев Гримм?
— В детском доме была толстая книжка с картинками.
Она привела его в свою каюту, спросила не против, расположится вместе, второй свободной каюты нет. Вместо ответа Сева поцеловал. Она обхватила его голову, притянула к себе и губы их встретились. Отпустив, прошептала:
— Мечтала об этой минуте.
Он тоже с нетерпением ждал этого мгновения. Продолжая целовать Марику, руками пытался расстегнуть застежки лифчика, Марика не протестовала и не помогала. Долго ничего не получалось, в итоге Сева все же справился с задачей, и лифчик упал на пол. Сева принялся целовать ее набухшие соски, ложбинку между грудями, а руки тем временем искали застежки на юбке. Марика расстегнула какие-то крючочки, и юбка вместе с трусиками тоже последовала на пол. Теперь ее руки взялись за ширинку его джинсов и, расстегнув молнию, потянули их вниз. Кое-как высвободившись из тесных джинсов — пришлось на время оставить любимую, Сева схватил Марику, поднял на руки и перенес на диван. Оба изнемогали от желания и без прелюдий в яростном экстазе соединились. Фантастическое чувственное наслаждение унесло их в волшебный мир, откуда не хотелось возвращаться. Но, ни с чем несравнимые ощущения, как все прекрасное, имели завершение. Так сильно хотели друг друга, что растянуть наслаждение не удалось. Оба быстро достигли пика удовольствия. Сева прошептал:
— Ты сегодня восхитительна. Спасибо!
— Никогда не получала такого удовольствия. — Они слились в долгом поцелуе.
— Вижу, там еще комната. Перейдем и продолжим? — В полуоткрытую дверь только теперь Сева заметил, что в каюте есть еще комната и в ней что-то похожее на постель. Поднял Марику на руки и понес в соседнюю комнату. Она запротестовала и вырвалась. Соскочив на ноги, принялась одеваться.
— Ночь впереди. Не стоит спешить. Пойдем к гостям, забыли о них.
Сева натянул джинсы, надел майку, Марика причесала его и они вышли на палубу. Яхта проходила мимо отвесной скалы, вершины которой не видно. На противоположном берегу открывалась панорама небольшой возвышенности с какими-то строениями, в наступавшей темноте не рассмотреть.
— Проходим мимо знаменитой скалы Дракона. Это с ним сражался легендарный принц Зигфрид. Присмотрись, еще сохранились руины замка, — заговорила она. — Район этот зовется Семигорьем, отсюда начинается романтический Рейн с замками по берегам. Стемнеет, зажгут освещение, — предупредила Марика.