По толпе любопытных придворных, которые, даже зная, что присутствовать на ужине могут только орки и мужчины императорской семьи, всё равно столпились недалеко от столов, пробежал возбуждённый шепот. А вскоре появилась и причина такого оживления. К столам приближался лорд Тарьер, боевой маг, племянник императора и наследник одного из самых больших состояний империи. Его отец, хоть и взял фамилию императорской семьи, но состояние от этого не потерял.
Принцесса ничем, кроме вспыхнувших надеждой глаз, не выдала своей радости от появления кузена. Но тот, словно её и не существовало, прошёл мимо. Поприветствовал орков за столом, что-то тихо сказал императору и направился в сторону дворца.
— Не лучшее решение. — Коротко и тихо сказал лорд Тарьер, проходя мимо Саргала и приветствуя его кивком головы.
— О своих думай, а за себя я сам знаю. — Так же тихо ответил орк и подхватил принцессу, усаживая её как ребёнка себе на руку.
— Что… — вскрикнула от неожиданности принцесса под одобрительный гул орков.
— Раз уж одежду и обувь принимать ты собралась только после того, как станешь женой, грейся так. — Перебил её Саргал и добавил гораздо тише, — и запоминай своё место, принцесса!
Ответить Терриэль не смогла, так как прибежал церемониймейстер, следом за ним прибыл и архивариус, чьей обязанностью было составить запись о проходящей церемонии.
— Может, вы опустите невесту на землю? — обратился церемониймейстер к орку.
— Ей и так хорошо. — Пожал плечами Саргал.
— Но вам же, наверное, тяжело? — удивился придворный.
— Своя ноша не тянет! — ухмыльнулся жених. — Начинайте уже.
Ничего интересного не происходило. Стандартные слова о долге, любви, уважении…
— Полный обряд! — громко сказал император.
Из толпы аристократов донеслись испуганные вздохи, орк удивлённо приподнял бровь, принцесса только прикрыла глаза, и то на какое-то мгновение, не больше.
Полный брачный обряд империи… Отголосок тех дней, когда элдары только пришли в наш мир, когда женщина лорда чаще всего была его добычей. Обряд элдаров привязывал женщину к мужчине, лишая её права выбора. Она физически не могла покинуть супруга.
Если лорд покидал свой дом, отправляясь на войну или по приглашению соседей, или по вызову сюзерена, или ещё по сотне причин, его жена должна была ждать его дома. Если женщина покидала стены этого дома или сама намеревалась покинуть мужа, решив больше не связывать свою жизнь с этим мужчиной, то её свобода ограничивалась расстоянием в несколько лиг от мужа или его родового дома, в отсутствие этого супруга.
Стоило ей удалиться чуть дальше очерченных ритуалом границ, и её тело начнет испытывать боль, которая будет становиться всё сильнее с каждым шагом, пока не станет и вовсе невыносимой. Фактически это не брак, это рабство.
И требуя сейчас совершения полного обряда элдаров, император практически отправлял дочь в ссылку, вернуться в империю она сможет только в сопровождении мужа или с его разрешения.
Саргал, который сейчас становился этим самым мужем, был сыном Верховного вождя, сам стоял во главе клана и племени. Вождь у орков это, прежде всего, военачальник и самый сильный воин и преодолевать огромные расстояния, ради того, чтобы жена могла посетить столицу империи, он просто не мог. И это понимали все.
И замершие в предвкушении истерики принцессы придворные, и довольно улыбающийся император, и второй раз за вечер удивившиеся орки.
Саргал заметно напрягся. И его можно было понять. У него не было ни единого повода ожидать, что принцесса согласится подставить свою шею под ошейник. Такого никто не ожидал.
Терриэль прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
На поясе каждой леди или лорда всегда висели ножны с небольшим кинжалом. Рукоятки таких небольших клинков обычно украшали камнями и изображением гербов. И император встал со своего места, протягивая в сторону дочери рукоять собственного кинжала. Как и положено, с гербом собственного дома.
— Белла, нож! — громко произнесла принцесса, распахивая глаза.
Это было неожиданно. Настолько, что Саргал чуть не выронил Терриэль из рук. Но успел перехватить и сейчас смотрел на неё с удивлением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Толпа аристократов начала редеть, многим стало казаться, что они увидели слишком много. Ведь только что принцесса прилюдно выказала недоверие собственному отцу, чего император мог не простить. Но не своенравной дочери, а невольным свидетелям.
А император вынудил дочь пройти через унизительный для неё обряд, который привяжет её к мужу-животному. И уж принцесса точно не простит подобного ни отцу, ни свидетелям. Поэтому аристократы империи сочли, что не так уж и интересно, что там будет дальше. Так как подобные зрелища очень плохо сказываются на здоровье и длительности жизни наблюдавших.
А вот орки ответили на слова принцессы дружным приветственным рёвом.
— Хвост! Ты в мой шатёр через Великую степь побежал? — рыкнул Саргал, не отводя взгляда от принцессы.
— Да тут я уже, чего ты возмущаешься? Подумаешь, красивую девушку на руках подержал! Перетрудился что ли? — отвечал Хвост, расстилая белоснежную шкуру на земле.
Саргал переступил на шкуру и только потом опустил на неё Терриэль. Я достала свой скромный на фоне остальных кинжал. Сначала лизнула лезвие, потом порезала себе кожу на глазах у всех, демонстрируя, что лезвие не отравлено.
— Это ты, девочка, чего удумала? Разве можно железки, да ещё и острые, на морозе лизать!? И себя царапать совсем не к чему! — рядом оказался шаман, с которым мы вместе отпугивали злых духов от шатра Саргала.
Он аккуратно взял у меня кинжал и на раскрытых ладонях подал его Терриэль. Хотя должен был отдать Саргалу.
Я вздрогнула от неожиданности, когда на мою ладонь шмякнулось что-то холодное и место пореза несильно, но защипало. Я отвела взгляд от орка и принцессы и посмотрела на свою руку. Кожа стягивалась, не оставляя и следа от раны.
— У шаманов свои секреты. — Улыбнулся мне шаман, поймав мой недоумевающий взгляд.
Тем временем, Терриэль и Саргал, стоя напротив друг друга, пристально смотрели один на другого. Мне со стороны казалось, что их взгляды сталкиваются со скрежетом боевых клинков. И я совсем бы не удивилась, если бы от этих двоих в разные стороны полетели искры. Не глядя на то, что она делает, принцесса полоснула себя по ладони.
— Моя жизнь бьётся в твоих руках. — Пронеслись над столами слова древней клятвы.
— Я принимаю твою жизнь. — Прозвучал ритуальный ответ орка, вспоровшего свою кожу, принятым от принцессы клинком.
Саргал сжал ладонь принцессы так, чтобы раны соприкасались. Ни он, ни она, ни разу не отвели взгляда друг от друга, словно каждый пытался продемонстрировать другому силу своей воли и упрямства.
— Связанные единой цепью, сплетаем судьбы воедино, с этого момента и до последнего вздоха наши жизни неотделимы! — в унисон печатают каждое слово, как гвардейцы на плацу шаг, Терриэль и Саргал.
Смотреть на их сжатые ладони просто страшно, я жду, что в каждую секунду может раздаться хруст, с такой силой эти двое бешенных сжимают ладони друг друга.
Но клятва принята. На шее принцессы тонкой вязью поперёк горла проявляется рисунок брачной татуировки. Это и правда выглядит, как ошейник. А вот у Саргала такая вязь на запястье. Вдруг шаман говорит что-то орку на их странном языке, больше напоминающем рычание и свист, нежели речь.
Кроме орков никто его не понимал, и ни один орк никогда не переведет сказанного. Тайну своего языка они хранят так свято, словно от этого зависит жизнь всего народа орков.
Саргал только хмыкнул в ответ на слова шамана. Но на том же языке произнёс несколько фраз, обращаясь к принцессе с какой-то то ли злостью, то ли издевательской иронией. Видимо, какие-то орочьи уточнения для жены, сообщить о которых принцессе прямо, не осмелился даже орк.
Как только Саргал договорил, орки вскочили с мест и подняли свои чаши в небо. Под боевые кличи и вой рогов они опустошали чаши и переворачивали их вверх дном, показывая, что не оставили ни капли.