Читать интересную книгу Неизвестные страницы истории российского флота - Влад Виленов

Допустим, немцы не имели к гибели «Императрицы Марии» никакого отношения. Тогда, узнав о гибели линкора, они бы просто с радостью вычеркнули его из всех морских справочников и приступили к планированию боевых действий на Черном море без учета «Марии». Это логично.

Но, с другой стороны, также логично и то, что если германский Генштаб действительно планировал диверсию, то фотографии были ему очень даже нужны. Во-первых, это документально свидетельствовало о том, что корабль погиб не от какой-то другой иной причины, а был уничтожен именно посланными для диверсии агентами. Во-вторых, служа доказательством выполненной работы, фотографии являлись основанием для награждения отличившихся. Наконец, в-третьих, они были весьма к месту для доклада высшему руководству Германии. Одно дело доложить на словах, и совсем иное — приложить к этому докладу еще и фотографическое свидетельство совершенного.

Фотографии гибели «Императрицы Марии» — очень серьезный аргумент в пользу германского следа в гибели корабля. Хотя и не бесспорный. Вот мнение уже известного нам бывшего вахтенного офицера линкора лейтенанта В.В. Успенского: «Находке фотографий и документов в Кёнигсберге я не придаю ни малейшего значения. Я не приписываю гибель корабля деятельности немецкой разведки. Из Севастополя мне удалось вывезти, например, фотографический снимок, сделанный одним из корабельных офицеров. На нем довольно ясно виден линкор в его последние минуты. Из носовой части корабля поднимается черный дым под небольшим углом, что, кстати, говорит об отсутствии ветра…»

Однако если германская разведка организовала диверсионные акты на Черном море, то есть на достаточно удаленном от ее непосредственной территории театре, то почему тогда бы ей не организовать нечто подобное и на Балтике? Ведь Балтийский театр военных действий был для Германии куда более важным, чем отдаленный Черноморский. Есть ли какие-либо свидетельства диверсионной деятельности германской разведки в годы Первой мировой войны на Балтике?

Оказывается, что германские агенты не теряли времени даром и на Балтике. Однако успехов добиться им не удалось. До поры до времени прекрасно срабатывала российская военно-морская контрразведка.

Есть информация, что в том же 1916 году русской контрразведкой был взят с поличным (со взрывчаткой) некий германский агент Танденфельд, готовящий взрыв новейшего балтийского дредноута «Полтава». Диверсия на линкоре «Полтава» была, таким образом, предотвращена.

Кроме этого, почти в то же время удалось предотвратить и взрыв на эскадренном миноносце «Новик». В ходе дознания выяснилось, что эти подрывные снаряды шли в российские порты многими путями, в частности, через нейтральную Швецию. Особенно интенсивно транзит «адских машин» происходил в районе Северного Кваркена и у станции Корпикюля. У обвинявшихся в совершении диверсионных актов было найдено немало таких зарядов, выношенных в виде небольших подрывных патронов, легко переносимых и маскируемых. Имеются сведения, что в том же 1916 году немецкие агенты проникали во Владивостоке на суда Добровольческого флота. Взрывы там были предотвращены только в самый последний момент.

11 августа 1916 года в 9 часов 30 минут утра раздался взрыв на пароходе «Фрихандель». Сработала «адская машина», подвешенная на медной проволоке прямо под трапом. Спустя каких-то тридцать минут на рейде порта Мискюль взорвался российский транспорт «Маньчжурия». А вскоре произошла трагедия в Архангельске, где взрывом была уничтожена почти половина важнейшего для России порта.

Отметим, что если весь 1916 год российский флот буквально лихорадило от диверсантов, то в следующем, 1917 году диверсанты не пытались ничего взрывать ни на Балтике, ни на Черном море. Чем это объяснить? Только тем, что они получили команду на свертывание своей диверсионной деятельности. Но почему? Да потому, что Россия стремительно входила в революцию (и, как мы теперь уже знаем, не без помощи германского Генерального штаба) и существовала большая вероятность того, что с заключением сепаратного мира между революционной Россией и Германией российские боевые корабли будут переданы последней. Стремление Германии захватить российский флот подтверждают события ледового похода Балтийского флота и затопление в Новороссийске Черноморского в 1918 году.

Некоторой информацией о сговоре новой власти с германским Генштабом владел командующий Морскими силами Балтийского моря А. Щастный, за что и поплатился головой.

По крайней мере другого внятного объяснения тому факту, что за все время революционных событий, в обстановке полнейшего хаоса и безначалия, на кораблях не было совершено даже ни одной попытки взрыва «адских машинок». Зачем уничтожать то, что завтра, быть может, будет принадлежать тебе!

Наряду с германской разведкой и германскими диверсантами в портах Финляндии действовали финские егеря националистического батальона майора Берха. Егеря готовились к сражениям с царским правительством за независимую Финляндию. Не столь давно финскими историками было признано, что егеря Берха специализировались на диверсионных актах против Балтийского флота в Гельсингфорсе, бывшем тогда местом базирования линейных кораблей и крейсеров. До 1917 года егерям успешно противодействовала военно-морская контрразведка, но во время Февральской революции они взяли реванш. Считается, что не без их помощи в Гельсингфорсе, Кронштадте и Ревеле в феврале 1917 года были зверски убиты более семидесяти офицеров, прежде всего с линейных кораблей (ударной силы флота!), застрелен командующий Балтийским флагом вице-адмирал А. Непенин и похищена секретнейшая карта минных полей Центральной артиллерийской позиции в устье Финского залива.

Подводя итог вышесказанному, мы должны признать, что германский след в деле взрыва «Императрицы Марии» не только реален, но и весьма вероятен. Но кто именно мог организовать взрыв линейного корабля? Есть ли хоть какие-нибудь следы конкретных людей? Такие следы, оказывается, есть…

Диверсанты из Николаева

С годами трагедия «Императрицы Марии» постепенно забылась. Однако после весьма схожей по своим итогам и месту катастрофы линкора «Новороссийск» в октябре 1955 года интерес к событию 1916 года снова возрос. Причем теперь в различных публикациях все чаще утверждалось, что причиной гибели корабля «Императрица Мария» стала именно диверсия немцев.

В 1993 году в издательстве «Андреевский флаг» (серия «Вахтенный журнал») вышла повесть А. Елкина «Тайна „Императрицы Марии“» (ее журнальный вариант был опубликован в «Технике — молодежи» еще в 1970 году под названием «Арбатская повесть»), где автор указывает конкретных исполнителей взрыва линкора. Так что же нового открыл А. Елкин? А он писал, что разгадать тайну гибели линкора ему помог бывший сотрудник органов госбезопасности, некто А. Лукин, который в 1933 году лично принимал активное участие в разоблачении органами ОГПУ немецкой резидентуры в Николаеве, во главе которой стоял германский разведчик с дореволюционным «стажем», некто В. Верман.

А. Елкин утверждал следующее: в конце 1933 года советские чекисты раскрыли и обезвредили в Николаеве группу давно действующих матерых немецких разведчиков и диверсантов, возглавляемую опытным резидентом В. Верманом. На Николаевских судостроительных заводах — «Императрица Мария» строилась именно в Николаеве — в годы Первой мировой войны он создал шпионско-диверсионную организацию, в которую входили голова Городской думы Матвеев, инженеры Линке, Сгибнев, Феоктистов и Шеффер. Они-то и осуществили взрыв на линкоре. За этот подвиг Вермана кайзер даже наградил Железным крестом 1-й степени.

Однако некоторые моряки-историки энергично возражали против этой версии. В частности, тот же Владимир Успенский, живший в Париже, писал в «Новом русском слове»: «Анатолий Елкин позволил себе отклониться от истины. В его распоряжении были архивы, но он их заменил собственными измышлениями. Посему я, лейтенант Черноморского флота, служивший на линейном корабле „Императрица Мария“ с мая 1915 года и бывший в момент взрыва назначенным вахтенным начальником, имею полное право сделать замечание по поводу повестей А. Елкина.

Первое и прежде всего — взрыв произошел не 7-го, а 6 октября. Водоизмещение корабля было не 25, а 29 тысяч тонн, ни одного 150-миллиметрового орудия на корабле не было, противоминная артиллерия состояла из двадцати 130-миллиметровых орудий. Было еще четыре орудия в 75 миллиметров, приспособленных для стрельбы по аэропланам. Личный состав состоял не из 1386, а ровно из 1200 человек.

Теперь о самой трагедии. Во время этой агонии корабля его бак оставался на поверхности и нос корабля на дно не опускался. Никакой пожарной тревоги не было: я не успел включить колокола громкого боя, так как между докладом мне о пожаре и взрывом прошло 2 или 3 секунды. Никаких шлангов не раскатывалось, ибо взрывом была уничтожена дежурная носовая кочегарка и помпы бездействовали. Погода была тихая, безветренная, и никакого пламени на корму ветром не могло гнать, посему не было надобности ставить корабль лагом к ветру.