Читать интересную книгу Нас больше нет (СИ) - Вильде Арина

Злость снова вырывается наружу. Рядом с Леоновым я становлюсь эмоционально нестабильной.

Дверца с моей стороны открывается как-то слишком внезапно. Я не заметила приближения Леонова.

— Держи. — Протягивает мне бутылку с водой.

Я моргаю, заторможенно соображая. В голове все еще вертятся предположения о злосчастной резинке для волос. Хорошо хоть, не использованные презервативы нашла.

— Спасибо. — Резко выдергиваю у него из рук воду. Моя благодарность больше похожа на гневное шипение.

Я ожидаю, что Давид сядет за руль и мы поедем дальше, но он прислоняется к капоту автомобиля и закуривает.

Медленно втягивает дым и выдыхает, подняв голову к небу. Выглядит порочно так.

И снова взгляд падает на переднее сиденье. Не должна я никак реагировать на эту находку. Но я реагирую! И это злит еще больше.

Когда Давид возвращается в салон, я успеваю остыть и беру себя в руки. Он хлопает дверцей, тянется к зажиганию, но замирает. Делает глубокий вдох, смотрит на меня через зеркало.

— У меня не было тогда никаких отношений, — серьезно говорит он, не отрывая пристального взгляда от моих глаз.

— О чем ты? — Хмурюсь, не понимая, к чему его слова.

— О твоем разговоре с подругами. Прости, не хотел подслушивать, просто подошел в тот самый момент, когда ты об этом говорила. Так вот, у меня не было девушки, которую я любил и которую мне пришлось бросить из-за приказа твоего отца.

Мои слова не были предназначены для ушей Давида. Черт! Ну почему именно эту часть нашего разговора он услышал?

— А как же Алена? — хмыкаю я, недоверчиво прищуриваясь.

— Лер, ты ведь взрослая девочка. Должна понимать, в чем нуждается тридцатилетний мужик, — качает он головой, грустно усмехаясь. — Алене я ничего не обещал. Мы хорошо проводили время вместе, на этом все.

Оттого, что между ними был лишь секс, мне легче не становится.

— Ты не обещал, но она надеялась. Иначе не пришла бы тогда ко мне и не вылила на голову ведро помоев, — морщусь я, вспоминая ее колкие высказывания насчет наших с Леоновым отношений.

— Забудь об этом. К тому же Алена, думаю, быстро пожалела о своем поступке. Он стоил ей пригретой должности.

— Ее уволили? — удивленно вскидываю бровь.

— Она ушла по собственному желанию. На этом, пожалуй, закроем тему. Не грузись прошлым, Лера, ты здесь ни при чем. Мне жаль, что все так получилось, и если бы у меня была возможность вернуть время, то я поступил бы по-другому.

— Пошел бы против моего отца? — хрипло спрашиваю я. Больно слышать, что была чьей-то ошибкой.

Давид сдержанно усмехается.

— Лично бы проследил, чтобы тебя та льдина в море вынесла, — вспоминает мне тот случай, когда я чуть не утонула, а он спас.

— Не смешно, — злюсь на него.

— Знаю. Прости. — Давид отводит взгляд, достает из кармана пачку сигарет и снова прикуривает, открыв окно.

— Слишком много извинений для одного дня.

— Стараюсь быть милым, — пожимает он плечами.

— Поздновато.

— Кто-то умный когда-то сказал, что поздно никогда не бывает.

— Он соврал.

— Время покажет. Итак, — он побарабанил пальцами по рулю, — у меня есть два варианта завершения сегодняшнего дня. Мы едем в зал и продолжаем тренировку либо можем прокатиться и навестить твоего Каспера и котят.

Мое лицо вытянулось от такого предложения.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— Но разве не ты твердил о важности этих твоих приемов самообороны? — спрашиваю с насмешкой, а сама пытаюсь понять, что он задумал.

— Никто не отменяет занятие. Мы просто перенесем его на несколько часов и в другое место. Так что выбираешь?

— Сам знаешь.

— Хорошо. Только единственная просьба — никаких истерик, грубости и всего прочего. — Он поворачивается ко мне, смотрит пристально, ожидая ответа.

— Ты предлагаешь временное перемирие?

— А разве мы были в состоянии войны? — Его бровь вопросительно ползет вверх.

— Нет, но я тебя ненавижу всем сердцем, и ты об этом знаешь.

Черт. Он слишком близко, Я зависла на его пушистых ресницах. Нужно срочно себе напомнить, почему я его так ненавижу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ненависть — это очень растяжимое понятие, его грани так тонки, что часто другие чувства очень просто спутать с нею, — заключает Давид, склоняясь еще ближе ко мне.

— Пф-ф-ф, не заблуждайся, Леонов. Моя «ненависть» означает лишь ненависть. Никаких двойных смыслов. — Я складываю руки на груди и откидываюсь на спинку сиденья. Внезапно понимаю, что в наше общение вернулась некая легкость.

— Знаю. Это я так, на философию потянуло, — качает головой Давид и отворачивается от меня, пристегиваясь ремнем безопасности.

Давид заводит мотор и выезжает на дорогу.

— А сейчас у тебя кто-то есть? — не выдерживаю я и спрашиваю, при этом не отвожу взгляда от резинки.

— Пес, — без заминки отвечает тот.

— Ты понял, о чем я. Это нечестно, что ты знаешь абсолютно все о моей жизни.

— Это моя работа. Ты, кажется, пить хотела. Так пей.

Я прикрываю глаза и, кажется, умудряюсь задремать. Километровая пробка тянется к выезду из города из-за аварии впереди. Когда открываю глаза, то удивленно смотрю на Давида, потому что мы въезжаем в частный сектор, где расположен дом отца.

— Ты, кажется, говорил, что мы поедем к котятам. У меня закрадываются сомнения, что ты везешь меня не туда. — Наклоняюсь вперед, вглядываясь в лобовое стекло.

— Раз сказал, что едем к котятам, значит, едем к ним, — усмехается Давид и сворачивает на соседнюю с нами улицу.

Я удивленно выгибаю бровь, не совсем понимая, куда мы приехали. Может быть, Леонов теперь живет здесь? Двухэтажный небольшой дом весьма милый и со стороны кажется уютным и обжитым. Три года все же прошло, не всегда же ему в той квартирке жить. Мой отец наверняка неплохо ему платит за работу. Уж побольше, чем зарплата военного.

Давид паркуется на подъездной дорожке, во двор не заезжает, поворачивается ко мне.

— Выходим.

Мы синхронно покидаем салон и хлопаем дверцами. Я щурюсь от солнца, разглядываю все вокруг. Вдруг понимаю, что особо-то и не знаю этот район города, хотя и жила здесь не один год.

Леонов жмет на звонок, несколько секунд ожидания, и калитка открывается. Значит, дом не его.

Мы пересекаем двор, когда из дома выходит невероятно красивая девушка и спешит к нам.

Она высокая и стройная. На модель похожа. На ее лице растягивается искренняя улыбка при виде Леонова, моя же улыбка быстро исчезает, стоит наткнуться на ее небольшой животик, определенно указывающий на беременность, и этот радостный блеск в глазах при виде Леонова.

— Ну наконец-то, а то ты со своей работой совсем забыл о семье. — Она обнимает его, целует в щеку. Они обмениваются любезностями, я же приросла к земле.

Он что… он что, к своей жене меня привез? Я ни хрена не понимаю. В голове гудит от тех вариантов, что подкидывает мой мозг, сердце пронзают тысячи иголок. Единственное, чего мне хочется сейчас, — сбежать отсюда. Оказывается, я вовсе не готова к тому, что у Давида может быть личная жизнь. Одно дело — предполагать, а другое — увидеть собственными глазами. И ребенок… Неужели от него ребенок?

— А кто эта милая девушка? — Наконец-то и меня замечают, вот только я предпочла бы сейчас оказаться невидимкой.

Давид отстраняется от незнакомки, но ладони с ее поясницы не убирает. Поворачивается ко мне. Вот мне тоже интересно, как он собирается представить ей меня.

— Познакомься, это Лера. Дочь Смоленского, — кратко и информативно. А еще так, словно я деловой партнер, а не бывшая жена.

Глаза девушки расширяются от удивления, она пристально рассматривает меня, словно зверушку в зоопарке.

— Что? У меня третья рука отросла? — спрашиваю грубо, на что получаю осуждающий взгляд от Давида.

— Нет, просто. — Уголки губ девушки ползут вверх, она скрещивает руки на груди, заметно нервничает. — Просто неожиданно как-то. Ты же говорил, что вы не общаетесь после развода. — Она стреляет в него взглядом, с подозрением на него глядя.