смогу кончить ни разу! Я без сил! У меня не было и не будет лучшего любовника, чем ты! Ты разрушил меня для других мужчин навечно!».
Да-а-а, рыбка, именно так!
— Привет, дружище призрак, как раз собирался тебя набрать. Как там наши…
— Я думал, у тебя с Полиной все срослось, Марк, — перебил меня Каспер.
— Естественно, а какие шансы на то, что нет? — без зазрения совести соврал я.
— Тогда не подскажешь, откуда у меня стойкое такое сегодня ощущение, что Лана и Полина с милыми улыбками обсуждают нечто, что мне может не понравиться? Неужто ты умудрился облажаться?
— Я?! — фыркнул в трубку, выражая всю степень бредовости подобного предположения. — Чтобы я…
— Тогда, выходит, именно к тебе на свидание Лана сейчас собирает Полью? Ты, блин, реальный везунчик, мужик. Моя Лана — конфетка вне конкуренции, но не будь ее, я бы на Полью слюни до пола распустил. Успел только краем глаза зацепить, но эта юбчонка — взрыв мозга и боль в яйцах. Сегодня каждый мерзавец с глазами и членом от мала до велика станет завидовать тебе, увидев рядом с такой девочкой.
Что? Это ты куда намылилась, форелька моя радужная? На какое такое, к хренам, свидание? Когда успела? С кем? Это что за пронырливый такой уже заведомо неудачник решил мне дорогу перебежать, снасти поломать?
— А когда мне не завидовали? — проглотив злую желчь, процедил сквозь зубы. — Кстати, долго она там еще возиться будет, как думаешь? Я, само собой, готов ждать мою красавицу хоть вечность, но так и сгореть недолго… — от злости, — от предвкушения.
— И не говори, Марк, эти русские девушки — просто огонь! Знал бы я раньше! Черт, зачем ты вообще уехал из России, если там такие сокровища пачками по улицам ходят?
— Эм-м… ну, были причины, знаешь ли, — пробурчал, кидая на стол купюру.
— Слушай, друг, а в России правда так холодно, как рассказывают? Нет, в чушь про медведей в ушанках, ходящих по городам, я не верю, но вот суровый климат меня смущает.
— Погоди, это ты сейчас к чему? — оторопел я.
— Ну… я подумал… что, если Лана не согласится остаться здесь… на совсем. Со мной…
Что?
Что, мать вашу?
Сейчас на берег выбросится гребаный Кракен и издохнет в муках? Это же Каспер! Каспер — похотливый призрак, который в принципе никогда и не помышлял о каких-то фантастических уравнения типа «одна девушка, плюс я равно навсегда»! Куда, к херам, катится этот мир? Или тут не мир виноват, а эти две сахарные рыбки на палочке? Мозги нормальным мужикам перекособочивают, вредительницы такие.
— А ты для начала не озадачился поинтересоваться у самой своей конфетки, у нее есть планы, включающие тебя и навсегда, не важно здесь или где-то еще?
Скотина я, конечно, но кто-то должен быть голосом разума…
— О, Полья уже выходит. Спрошу обязательно.
К вопросу о разуме. Я все еще в пяти кварталах от дома Каспера!
Я втопил что есть сил и притормозил, только когда разглядел впереди знакомый силуэт и темный каскад чуть завитых на концах волос, раскачивающийся над потрясающей задницей в почти несуществующей юбке. Она совсем одурела? Еще и каблуки напялила и теперь вышагивала по тротуару в сторону квартала баров, покачивая бедрами, как какая-то… В смысле, охренительно просто покачивала, вслед ей оборачивались поголовно все. И мужчины, и женщины. Одни похотливо, другие с завистью. И я, безусловно, оценил бы ее вид высшим баллом, если бы не два «но». Это была моя чертова рыбка, и нечего каждому встречному пялить бесстыжие бельма куда не просят… Вдруг еще наклонится!
А, во-вторых, топает эта своевольная чешуйчатая негодяйка совсем не ко мне и не со мной.
Не долго думая, я догнал ее и бесцеремонно обвил рукой талию, пригрозив взглядом сменившему резко курс в ее сторону чертиле членовредительством. Ах ты ж-ж-ж, мать моя женщина, еще бы его не поволокло к ней, тут же и впереди все добро, считай, наружу.
— Какого черта? — попыталась шарахнуться от меня Белоснежка.
— Вот и у меня тот же вопрос, — согласился я, кивая на ее почти отсутствующий топ. Начинался он, как по мне, возмутительно низко, а заканчивался недопустимо высоко. — Что это за бл… непорядок, короче, с твоей одеждой? Ты из нее внезапно выросла? Помнится, те листья закрывали куда как больше, чем эти огрызки прозрачной тряпицы.
— Простите, мы представлены?
Ах ты ж… Ну ладно, я тоже так умею.
— Хм, то есть ночь, проведенная в сплетении от пароксизма страсти, поводом для знакомства не считается?
Эта… нахалка приспустила солнцезащитные очки, слегка наморщила носик и, будто вспомнив, снисходительно кивнула головой.
— Ах, ну да, тот самый, кого я столь ошибочно выбрала номером один на этот отпуск. Как вас там… Макар?
Ну не свинина, а? Не я.
— Марк. Марк Зарицкий, которого буквально пару часов назад вы, леди, столь подробно описывали в полицейском участке.
— Оу, ну да, да, конечно. Простите, у меня слабая память на имена. И лица, — и эта засранка, нимало не смущаясь, опустила взгляд на мою ширинку. — А вот ваше… кхм… достоинство я успела рассмотреть в подробностях. Если бы вы предъявили мне его сразу, я бы быстрее вспомнила. Но, раз уж вы попались мне по пути, может, подскажете, в каком из местных баров собираются несколько более брутальные мачо, нежели те, кого я успела отбраковать в заведении милейшего Патрика?
— А, то есть имя Патрика вы помните прекрасно, а вот мое умудрились подзабыть. — Мой голос сочился не то что сарказмом, а ядом бородавчатки — самой опасной рыбы в мире, обитающей, кстати, в наших водах.
— Ну, знаете ли, Патрик на самом деле приятнейший и любезнейший из всех встреченных мною за последние пару лет барменов. Таких помнят долго. Как, ну, скажем, как хороших парикмахеров, портных…
— Гинекологов, — подхватил я. — Вот уж на кого вы сейчас похожи. Те тоже — вы же в курсе? — прекрасно помнят своих пациенток, но не в лицо или по имени, а…
— Что за пошлые аналогии? — возмутилась мисс Непоследовательность и резко развернулась в захвате, хлестнув по моему лицу роскошной гривой пахнущих солнцем и ее собственным неповторимым ароматом волос. — И вообще, наш разговор, господин Закатский, слишком затянулся. И, уж коль скоро вы не хотите мне порекомендовать веселый бар, я, пожалуй, пойду, пожелав вам всего наилучшего.
И вот забредет это чудо в какой-нибудь отвязный бар, где местные не столь щепетильны в связях и деликатны с нежными белокожими рыбками, как хотя бы я, и плакали все мои усилия по