Читать интересную книгу Благословенный (СИ) - Коллингвуд Виктор

Народ, взойдя внутрь, обступил говорливого кучера, приготовившись слушать всякое интересное про странного барина с его «выставкой». Были тут люди всякого звания, и крестьяне, и возчики, подмастерья, из мещан кто-то; даже баба одна затесалась, хотя женскому полу по таким местам ходить неприлично.

— Ну, так что, Кузя, что за секрет-то ты знаешь? — начал приступать народ.

— А, давайте-ка хоть шкалик возьмём, а то, что мы тут, просто так-то? Половые нас погонят ведь! — весьма резонно заметил Кузя, подмигивая бородатому мужику.

— Да что там — шкалик, это понюхать только! Давай хоть четверть!

— Давай, давай, — зашумел народ; тут все скинулись посильно, и на дощатом столе появились и четверть хлебного вина, и даже некоторая закуска. Рыжий мужичонка ловко опрокинул чарку, занюхав её рукавом, и весело обвёл взглядом собравшихся.

— Дак, вот, значится, как дело-то было. Поставила царица энтого барина надзирать за её поместьями. Чин дала ему: енерал-аншеф! Жалование положила ажно пять тыщ в год! Да выдала ему эту самую картоплю… Налевай ишшо, промежду первой и второй перерывчик небольшой!

Опрокинул Кузя ещё чарку; присутствующие за ним не отставали.

— А картоплю ту царице привезли из-за моря — окияна, и плачены за неё страшные тыщщи. И велела она ему, значится, картофель тот ро́стить, и в казну сдавать. А всё потому, что тот, кто картопль этот ест каждый день, тот, значит, становится совершенно ненасытный до женскаго полу!

Тут баба, слушавшая рассказчика, зардевшись, хихикнула, прочий народ заулыбался.

— А царице-то оно зачем, раз на охоту к женскому полу пробивает? — не понял бородатый.

— Дак у царицы-то, как царь Пётр помер, так и завёлся ё***рь, да и не один, — пояснил мужичок. — А она по энтой части весьма горячего свойства, так что другу её сердешному картопль тот оченно даже нужон!

— Потёмкин… — выдохнул кто-то тихонечко.

— Тсс…Тише! Тише болтай! — прошипел желчный старикашка. — За такое и в острог недолго!

— Дак вот, я и говорю… налей-ка ищщо… ах, хороша казёнка! Я и говорю, картопли той надобно — страшные пуды. Тыщщи! Ну вот, купила она её за морем, дала барину этому разводить. Тот рад стараться, высадил, вырастил, охрану приставил, всё честь-честью. Да вот, сам-то не удержался и тоже этой заразы стал неумеренно потреблять, да ищщо и каженный день.Ну и, понятно, хоть он и старый пенёк, а взыграло в нем ретивое…

Кругом раздались понимающие смешки.

— А жена евойная, прямо скажем, не царского роду! Ну, начал он к ею приставать, поначалу через ночь, потом и каждую ночь, а там и днём начал понуждать… А она-то была ледащая, болезного свойства, даром, что из господ. Не выдержала, сердешная, да и померла как-то!

— Да как так-то? — поразился мужик. — Да не бывает того! А царица-то что не мрёт?

— Дак царица — она и есть царица! Она другим бабам не чета — с державною-то статью, и не такое могёт! Опять же, ежели её что не по нраву, она и прогнать может сердешного друга-то, — иди, мол, как-нибудь сам там обходисся. А жена-то енерала не могла того прогнать, он же супруг ейный, как она откажет? Ну, вот, терпела, терпела, да и прибрал её Господь… Наливай-ка заново, чего уж там…

Все выпили, потрясённые таким трагическим оборотом дела.

— Ну, вот, — продолжил Кузьма. — Тут енерал-то понял, что грех на душу принял. Нельзя было до такого допускать! Да и царица не велела картоплю никому ести, только в казну сдавать! В общем, кругом он виноват.

Пришёл он, значится, к царскому духовнику. Так мол и так, как есть замучил я супружницу свою, что делать? Грех на душу тяжкий взял, хоть и невольно. А тот ему и отвечает: 'Раз такое дело, иди в народ, и картоплю ту людям неси, расскажи, как сажать, как выращивать, как убирать. И когда двенадцать губерний научишь, тогда грех с тебя снимется. Только всем при том говори, чтобы не каженный день ея ели, дабы от таких смертоубийственных случаев народ уберечь. Вот как оно на само-то деле, робяты!

— Надо же, а вроде благообразный такой, старичок, а оно, вона что… — потрясенно проговорила баба, качая головой.

— Да уж, тот ещё хмырь! Он там сейчас, на площади, начнёт рассказывать, как её сажать, да семена раздавать… Стойте, стойте, не допито же!

Но народ как-то чересчур бойко потянулся уже к выходу из кабака — слушать пр посадку картопли и собирать её халявные семена.

На площади меж тем от «презентасьон» плавно перешли к «дегустейшн». Слуги странного барина начали раздавать народу сделанные из луба малые блюдца, где лежали разваренные клубни, политые маслом.

— Вот, извольте отведать, на ваших глазах сваренный картофель, особенно хорош, пока с пылу, с жару…. С огурцом хорошо идёт!

Народ закусывал дивной этой картоплей, непривычной на вкус, но, вроде бы и неплохой.

— Это вот, с конопляным маслом, извольте пробовать. Это — с коровьим. А вот тут — с сыром, — очень полезный продукт! Про его получение тоже могу рассказать особо…

Из углей меж тем вытащили запечённый картофель.

— А это «картофель на углях», делается замечательно просто. Суешь в угли, в костёр или в печь, да и ждёшь недолго… Пробуйте-пробуйте! В щи можно класть, для нажористости… А вот он, жаренный со шкварками. Попробуйте!

Через некое время стали раздавать и семена.

— Только, чур, ребята, не обижаться — бесплатно дам по одной картошке на нос! Кто хочет ведро — извольте за денежку!

Народ, кто заинтересовался, — а таких вдруг немало нашлось — поступал двояко. Кто-то развязывал мошну, оплачивая сразу мешок или более того; а кто победнее, побежал по знакомым.

— Слыш, Акинфий, пойдём на площадь, возьмешь картоплю для меня!

— А что за картопля такая?

— Да пойдём, потом расскажу!

И так уже весь город и округа через пару часов знали про чудный корнеплод решительно всё, включая и не совсем приличные детали.

Рыжий черт промежду тем уже болтал с другою кучкою мужиков.

— Вы его не слушайте, вы слушайте меня. Я всю правду расскажу! Он на картопле энтой страшные тыщщи делает. Всю в казну сдаёт, солдат кормить. У них от картопли силы прибывают — ууххх! Слышали. как турок прошлую войн раскидали? А в эту? А ляхов? То-то! Это их картоплей кормят. Силища от неё — во! Подковы пальцами гнут, басурман по дюжине на пики насаживают, лошадь руками набок валят, пушки катают, как игрушки детские. А царица ему платит за такой товар страшенные тыщщи, и в войско своё покупает без меры!

— А что он тут на площади-то нам вещает, зачем? — не понял парень, промышлявший извозом.

— Так то, паря, что велела ему царица: засей всю губернию картоплей, а то войску моему не хватает! А кто будет сеять ее, покупать ту картоплю в войско по рублю за пуд!

— Брешешь! — воскликнул бородатый крестьянин, загоревшимися глазами смотря на рыжего балагура.

— Да ты шо! Вот зуб те даю!

— А много ли урожая-то даёт та картопля? Может, в аккурат пуд с десятины и снимешь? — засомневался вдруг кто-то из мужиков.

— Тыщща пудов! Вот те крест — тыщща! Ну, у тебя, сиволапого, попервой будет, может, пятьсот, или даже триста. А набалатыкаешься, так и более можно брать. Она работу любит — да я тебе сейчас всё расскажу! Ты с утра ея навернешь, так к вечеру три десятины, не вспотев, вспашешь!

— Да ладно! Три десятины? Брехня! Не могёт того быть!

— Да как не могёт! Да я сам пахал! Только надобно смотреть, чтобы лошадь с того не околела. Ну да ея тоже очистками покормишь, и скотинка сразу здоровее будет!

* * *

— Ну что, опять ты вчера нажрался?

Кузьма опасливо посмотрел на барина, пытаясь понять, в каком тот настроении. Внешне всегда спокойный, Болотов, если его рассердить, мог быть и очень крут на ответные меры. Опять же, винопития, даже в меру, Андрей Тимофеевич очень уж прямо не любит! Но сейчас, вроде бы, ничего — рассвирепевшим барин не выглядит, да и ладно.

— Дак ведь я же, Тимофеич, чего? Я же всё для пользы дела! Народ в кабаке и добрее, и слушает лучше, а там, сам знаешь, за просто так сидеть не дадут — или покупай горячительное, или проваливай!