«Видимо, нитки они не умеют ещё делать. Ничего, научим, потом когда-нибудь.»
А пока она скрутила из этих толстенных ниток витые жгуты и тоже вписала в узор, получилось так дорого-богато, что она тут же ужаснулась и часть убрала.
К тому моменту, как на столе зазвонил местный телефон, она сделала три варианта узора разного уровня богатости, и думала над четвёртым, самым скромным.
— Алло?
— Как успехи? Время идёт, — голос министра звучал не особенно оптимистично, Вера невольно подстроилась и ответила:
— Средненько, если честно. Можете мне показать костюм, в котором вы будете? Мне надо знать, насколько ярко это должно быть.
— Хорошо, я принесу. Сейчас?
— Да.
— Хорошо, скоро буду.
Он положил трубку, она всё-таки нарисовала четвёртый вариант, но сама себе призналась, что он неудачный — рядом с шикарным ногтем Вильмис де’Руэль тонкие элементы терялись и выглядели набросками, а не полноценным узором. Она смяла и выбросила этот вариант.
В центре комнаты появился господин министр с синим костюмом в одной руке и какими-то верёвками во второй, быстро глянул на стол перед Верой и кивнул ей в сторону дивана, сам подошёл к нему и стал раскладывать на спинке костюм и верёвки. Вера подошла и стала с интересом это всё рассматривать, спросила:
— Что это? Вот это, — она указала на переплетение верёвок, министр ответил очень неохотно, хотя Вера не понимала причины:
— Так выглядят цыньянские награды. Там все в них будут, это обязательно. — Вера ничего не ответила, министр помолчал и продолжил, как будто она спрашивала, а он оправдывался: — У карнских военных наплечник украшают разными элементами в честь достижений и военных заслуг, эти элементы выдаёт вышестоящее руководство, чаще всего, это звёзды, луны и венки. А у цыньянцев вместо звёзд шнуры с кистями, ими украшают пояс и воротник, а выдаёт их император или правитель, от имени которого ведутся боевые действия. Вот эту часть продевают под узким поясом, а вот эту сверху закладывают под широкий, получается вот так, — он взял самую тонкую верёвку, сплетённую из шёлковых шнуров красного и золотого цвета, расправил, Вера рассмотрела, что шнур свёрнут в кольцо с кистью, и кисть была самым большим и ярким элементом. Но министр завязал шнур морским узлом вокруг узкого пояса, а кисть спрятал под широкий пояс, как будто её не следовало демонстрировать. Выглядело подозрительно, но она решила пока не докапываться. Министр небрежно указал на остальные шнуры и сказал: — Все так закрепляются, получается ряд. А вот эти два носятся на шее, — он вытащил короткий голубой шнур, у которого из кисти свисал декоративный наконечник стрелы, и ещё один шнур подлиннее, тёмно-зелёный, у которого точно так же свисала квадратная золотая пластина с узором в виде двух мечей и крупными драгоценными камнями в углах. Эти шнуры у него неприятных эмоций не вызывали, поэтому Вера решилась спросить:
— А эти что значат?
— Этот за первое место в лучном пятиборье, — он указал на шнур со стрелой. Посмотрел на золотой квадрат и улыбнулся уже окончательно с удовольствием: — А этот за первое место в чемпионате по двум мечам. Он не мой, мне его тренер подарил, это его. Я ему свой подарил, а он мне свой. У меня ещё по классическому фехтованию одним мечом есть, но я его школе подарил, а то и так как барышня весь в бусах. Они одинаковой длины, так что носить два как-то... некрасиво. Да? — он посмотрел на Веру, она сделала вид, что совсем не смотрит на гору шнуров, небрежно сваленных на диване, а смотрит на те два, которые не вызывают негативных эмоций. Весело пожала плечами и кивнула в сторону стола:
— Пойдёмте ленту выбирать.
Министр пошёл за ней, осмотрел все варианты и ткнул пальцем в тот, который нравился Вере больше всех:
— Этот. Это те камни, которые вы купили у Анди? — Вера кивнула с радостной улыбкой — камни идеально подошли. Министр улыбнулся шире и спросил пространство: — Зачем покупать отдельно камни?
— Просто так, играться, — пожала плечами Вера, — я привыкла на работе, что они всё время на столе валяются, и можно всегда нужную форму найти и к чертежу приложить, чтобы понимать, как это будет выглядеть в изделии. Удобно.
— «У-доб-но», — медленно процитировал министр, с усталой улыбкой глядя в потолок, кивнул и промолчал. Посмотрел на Веру, которая наезда не поняла, но на всякий случай готовилась к разборкам, изобразил святую невинность и спросил: — Я вам ещё для чего-нибудь нужен?
— Если вы точно выбрали узор, то нет.
— Тогда я пойду, у меня ещё есть работа. Встретимся на обеде в «Коте», потом пойдём одеваться и собираться к Джен Джи. Вопросы? Предложения?
Вера посмотрела на гору наград, потом на министра, невинно улыбнулась:
— Нет вопросов.
— И предложений нет? — прозвучало с лёгким намёком на что-то неприличное, Вера подняла брови, сказала с приятным удивлением:
— Хотите опоздать на фестиваль? У меня есть обалденные перчатки. Заварим ванну чая, найдём какую-нибудь интересную книжку в стиле сказок от Тедди...
Министр отвёл глаза так резко, как будто увидел то, что может изменить жизнь навсегда, залился краской весь, тихо сказал:
— До встречи за обедом, — развернулся и ушёл через портал в стене.
Вера тихо рассмеялась, танцующими шагами обошла стол, села, откинулась на спинку, вытягивая руку перед собой, медленно пошевелила пальцами, представляя на руке чёрную перчатку с блестящими шнурами. Было у неё стойкое предчувствие, что это точно будет, может быть, не сегодня, но сто процентов будет.
«Мягкая оденская осень, какая наивность. Я налью в ванну вина, насыплю специй, а потом буду мариновать вас в этом глинтвейне до того состояния, когда вас не сможет смутить уже вообще ничего, и тогда вы поймёте, почему умер Тонг.
Может быть, кто-то заплатит за это болью и кровью, но будет уже всё равно. А может, и не заплатит. Может, мы станем делать это постоянно, изобретём свой специфический безопасный секс. Было бы желание, а способ найдётся.»
Она опять вспомнила его очаровательный румянец, тихо рассмеялась и занялась лентой.
***
Закончила она быстрее, чем планировала. Тоже долго всё подгоняла и подшивала, доводя до идеальности, и в итоге получила максимально приятную картину, даже сфотографировала на память на всякий случай.
Когда министр пришёл забирать её на обед, она радостно указала на ленту двумя руками и качалась на стуле от избытка эмоций, пока он не подошёл поближе и не рассмотрел. Потом поднял глаза на Веру и сказал:
— Это настолько роскошно, что почти неприлично.
Она перестала улыбаться:
— Я могу часть убрать.
— Ни в коем случае. Я хочу, чтобы весь мир без слов понимал, почему я шляпу не надел.
— Почему? — захихикала Вера, опять начиная качаться на стуле, министр изобразил шутливый страх:
— Потому, что боялся, что вы меня во сне зарежете, если я откажусь надевать то, на что вы потратили столько времени и сил. Как вы эту проволоку скручивали своими маленькими пальцами? Вы в порядке?
— У меня есть инструменты, — довольно улыбнулась Вера, хотя пальцы правда горели, и завтра будут болеть, но она ни о чём не жалела. — А что написано на кольце?
— На каком?
Она указала глазами на кольцо главы дома, министр поднял брови:
— Где? — взял кольцо из коробки, осмотрел внимательнее и нахмурился: — Что вы с ним сделали?
— Почистила. Там внутри надпись, она раньше в чернении тонула, но я лишнее сняла и стало всё видно. Выговор от меня тому мастеру, который чернение делал, сделано плохо, с грязищей.
Министр усмехнулся:
— Уже не передать ваш выговор тому мастеру. Я ему руку отрубил, а потом голову. И кольцо я после этого отдал Доку, чтобы он от кий-лая на всякий случай обработал. Он обработал, но в ювелирную чистку я кольцо не отдавал, это не принято — считается, что оно несёт энергию всех предыдущих владельцев кольца, так что его вообще не чистят, так, моют мылом вместе с руками, и всё. Вполне возможно, там где-то в трещинах до сих пор кровь прошлых глав дома.