Читать интересную книгу Война крыш - Леонид Словин

Усталая женщина на времянке была главной героиней. Халат на ней постоянно распахивался: похоже, под ним она была в чем мать родила.

На сцене появился Ефим Шифрин, тоже в халате.

Ленка кайфовала. Она давно не была в театре. Тем более в таком. Ее «открытый верх» был на этом спектакле как нельзя кстати. Все на сцене было насыщено эротикой.

Борька подумал: «Завтра будет разговоров…» Она словно уловила его мысль, не поворачиваясь, взяла его руку, положила себе выше колена. И по-прежнему не оборачиваясь, спросила:

— Знаешь, о чем я думаю? Как мы запишемся в отеле? Муж и жена Балабан? Или придумаем себе фамилию? Мистер и миссис Смит…

— Какой отель? С чего ты взяла?!

— Ладно. Слышали. Тем более я ни о чем не спрашиваю. Смотри, что Шифрин с ней делает! — Она сбросила с колен его руку.

Спектакль закончился поздно.

История, сыгранная актерами, порождала неясные мысли.

«Сколько лет Шифрину? Лучше бы уж трахались, чем болтали про это…»

После «Жерар Бахар» Ленка с Балабаном еще прогулялись по Бен Йегуда. Тут было еще много людей. Работали кафе, играла музыка.

Завтра пятница — у многих короткий или вообще свободный день.

Они спустились к Кикар Цион.

На площадке вокруг военных джипов тусовались девчонки-полицейские. Ребята в джипах не выпускали из рук автоматы.

Место, где обычно сидел Амран Коэн, пустовало.

Настроение у Ленки почему-то упало.

О театре больше не вспомнила.

К себе в Катамоны приехали совсем поздно.

В темном подъезде прижались друг к другу.

— Может, поднимемся ко мне… Арье и Дан спят как убитые…

— А Блинки? Я хочу, чтобы все по-человечески…

— Завтра их не будет.

— Нет, к вам я не приду. В мужскую вашу общагу. Один запах только чего стоит.

— Придумай что-нибудь…

— Постараюсь… Знаешь, у меня такое чувство, что все вокруг догадались про вас. А значит, скоро узнает и полиция…

Утро следующего дня у Марины выдалось свободным. Подумав, она оставила велотренажер, оделась, до завтрака спустилась вниз.

На углу должны были открыть новый супермаркет, в связи с чем покупателям обещались низкие цены, подарки и прочее.

С наступлением лета в Москве стало не так многолюдно. Студенты, школьники, дачники на лето уезжали, скрывались с глаз.

Накануне, когда она с Петром возвращалась из «Лайнса», настроение было легким. Закованный в узкий пиджак вышибатель долгов с высшим физико-техническим образованием был очень забавен.

У него никогда не было в жизни такой женщины.

Он проводил ее домой. Лез из кожи, чтобы ей не было скучно.

Напоследок взял у нее номер телефона Левона. Набрал номер.

— Как говорят англичане, «гуд уилл»… Подарок от нашей фирмы для доброго расположения.

Трубку взяла жена. Петр говорил вежливо, но достаточно твердо. Жена Левона сказала, что свяжется с мужем и он обязательно перезвонит через несколько минут…

Звонок действительно раздался. Очень быстро.

Марина сняла трубку. У телефона был Левон.

— Твой человек звонил мне…

— Да.

— По-моему, не надо было к этому прибегать.

— Но ты сам понимаешь…

— Долг я верну. Завтра же. Но без процента. Не обижайся.

— Почему?

— Процент я отдам, когда встречусь с тем, кто сейчас говорил с женой. Он напугал ее. Она кормящая…

Марина пожалела его.

— Не делай этого, Левон. Прошу.

— Почему?

— Ради тебя же самого. Эти люди заставят платить за свой приезд. Это может обернуться большими деньгами. Фирма солидная.

Левон неожиданно показал характер.

— Я решу этот вопрос сам…

Бывший студент автодорожного института, ныне крупье-частного казино вместе с новой работой приобрел и связи, и амбиции.

Петр настроен был оптимистически:

— Выплатит! Куда он денется?!

По этому поводу они выпили. Марина позволила ему некоторые вольности:

Супермаркет на углу был действительно открыт. Народу, кстати, оказалось не так много. Все действительно выглядело на уровне международных стандартов.

Как и цены.

Дешевыми оказались только шмотки: трусы «поза» производства США, «тайцы» для девочек, «бермуды» «стоун-уош» (когда в Москве уже закончился купальный сезон!), джинсы угольно-черные и еще брюки «дагмах»…

Не обошлось, как водится, и без подвохов: непременное поддельное виски «Джонни Уокер», зеленый крокодил фирмы «Лакост» на самопале, как и джинсы «Ливайс-501» того же пошива.

Марина купила несколько кремов. Еще «тайцы» для дочери подруги. У самой Марины детей не было. Два скоропалительных брака ее закончились бесплодно.

Уже выходя, она взглянула на себя в зеркало на стене — модная молодая дама, обитательница Кутузовского проспекта…

Приятное чуть сплющенное — круглым яблоком — лицо, губы «бантиком», маленький рот… Иногда вокруг нее начинали увиваться молодые парни, которым она годилась в матери…

За спиной отразилась еще витрина, часть окна с видом на проспект, прохожие…

«Стоп!..»

Двое мужчин, шедшие прежде как чужие, незнакомые друг другу, приблизившись, как в дурном шпионском фильме, на ходу, не поднимая глаз, обменялись короткими репликами.

Марине показалось, один кивнул на супермаркет, сразу же резко изменил маршрут, двинулся назад. Второй продолжил движение.

Марина обратила на них внимание, потому что человек, который сразу же повернул назад, — неброско одетый, сухопарый, с вытянутым острым лбом, с выступающими, как у африканца, губами, был ей знаком. Она помнила, как он вдруг повернул к ней лицо, словно задумавшись: черный зрачок почти полностью ушел под веко, второй косил в сторону…

Она словно видела его вывороченные суставы на пальцах, когда в квартире у Любки, в Теплом Стане, он сжигал расписки, которые она, Марина, привезла.

Это был бандит по фамилии Король. Потом он попытался проникнуть в ее квартиру…

Король сразу повернул назад, исчез из поля зрения. Его партнер продолжал идти в начало проспекта. Он был одет во что-то не очень запоминавшееся.

Впереди неподалеку был вокзал.

Неброская одежда приезжих, обитателей оптового продуктового рынка, гарантировала невнимание к себе со стороны властей и таможни.

Марине в глаза бросился только общий абрис фигуры. Головы. Короткая прическа. Черные волосы.

«Лицо кавказской национальности!..»

Необходимо было убедиться в том, что это действительно направлено против нее.

Время от времени она уже проводила такие проверки.

Она двинулась в ту же сторону, что и кавказец.

За спинами прохожих его не было видно.

Марина спустилась в переход, перешла Кутузовский. Шла, поглядывая на противоположную сторону. Несколько человек стояли на остановке.

У Марины было острое зрение и злая память на лица…

«Вон он…»

Кавказец, проходивший мимо окна супермаркета, оказался на квартал впереди, рядом с киоском на углу. Он никуда не спешил.

«А с Королем разговаривал на ходу! Даже не останавливались!»

Не выдавая волнения, она вошла в продуктовый магазин. Теперь уже намеренно сразу подошла к окну, не к прилавку, — словно что-то искала в кошельке.

Неизвестный быстро направлялся к пешеходному переходу, по которому только что шла Марина.

Сомнений не оставалось: за ней следили!

Свет дня сразу померк, как для человека, которому сообщили страшный диагноз его болезни.

Она больше не оглядывалась, быстро пошла в направлении дома.

На пути ее ждало испытание.

В «девятке», припарковавшейся в нескольких метрах от туннеля, ждали несколько молодых мужчин, кто дремал, кто лениво посматривал по сторонам.

Машины у тротуаров в Москве, набитые дремлющими днем молодыми людьми, всегда тревожны…

Марине показалось, что ее собирались окликнуть. На первом сиденье опустили стекло.

Но все обошлось. На тротуар выбросили дымящийся окурок.

Она шла словно по минному полю.

Марина закурила. Сделала первый короткий глоток кофе.

Длинной энергичной струей послала дым к потолку.

Это была ее первая сигарета с того самого момента, когда она обнаружила слежку за собой.

Было ясно: она зря отказалась от личной охраны, которую ей предложили в «Лайнсе»..

Обстановка вокруг быстро и неузнаваемо криминализировалась. Еще недавно уголовники были отдельно, а все остальные профессии отдельно.

Года три назад на своих коллег со студии можно было полностью положиться. Сегодня не исключалось, что вчерашний директор картины, администратор, второй режиссер делают деньги вместе с рэкетирами.

Совесть, старая дружба, совместная работа как гарантии надежности уже ничего не стоили. Положиться можно было только на силу.

Впрочем, и сама она тогда была другим человеком.

Марина включила телевизор. На всех каналах не было ничего интересного: реклама, мультики и мыльные оперы…

Покурила, медленно отхлебывала кофе.

«Береженого Бог бережет!»