Читать интересную книгу Южный Крест - Марина Бонч-Осмоловская

- И чего доверять-то! Чего у них в России-то деется, вот уж накрутили! Не хотят от голода истощать и теперь сюда бегут. А мы расхлебывай да помогай им! - воскликнула Тамара Ивановна с грозной правотой сверкая очами. Николай Николаевич немного струсил. Несмотря на долгий брак, он мало понимал женщин и временами их чувства пугали его своею силой, а, главное, неожиданностью.

- Вы благодетельница наша, уж и сколько к вам детей из России приходило! - начал он зависимым тоном, робко присогнувшись в ее сторону. - У вас мальчонка-то живет из России?

- Этот четвертый живет пока. Если б вы знали, как я устала! - чуть закатив глаза, она печально покачала головой, приглашая разделить ее чувства. - Сказали - на месяц. А он, вы подумайте, уже третий живет!

- Что же его не забирают?!

- Эти русские в России говорят, чтобы мы обратные билеты покупали! Мало, что я его кормлю-пою, полный чемодан вещей надавала - от моих детей что осталось и знакомые дали, кому чего не надо, а теперь еще и билет! Ну и наглые же эти русские! То ли это дело им давай, то ли другое! Мы теперь должны их заставить, чтобы они, значить, сами своих детей забрали. Пусть и не надеются, не на таковских напали! - пламенно закончила Тамара Ивановна столь длинный монолог на русском.

Вдруг женщины обернулись, и лица их дружно расплылись в улыбке: к ним придвигался солидный мужчина с очень розовым и очень сладостным лицом.

- Батюшка, с наступающим Рождеством Христовым! - протянули они в нос. Мы уже пораньше, во воспоможествование!

- С праздником вас, добрые христиане!

- Скушайте, батюшка, пиро'ожeк!

- И мой попробуйте!

Батюшка двумя пальчиками подхватил булку и очень изящно отправил в рот.

- Богу милосердие угодно, - он благосклонно оглядел лоток. - Не забываем ли мы о милосердии в праздник Христов? Поделитесь с нами своим удовлетворением.

- Как же можно? По мере сил! У меня ребенок из России живет, я только рассказывала. Хороший такой мальчишечка!

- Вы, Тамара Ивановна, деток у себя приживаете - Бог вас не забудет.

- Как же можно людям бедным не помочь!

- Правильно, - батюшка утер рот. - Я в кэмпе вчера был, за городом, там лагерь для деток организован. Есть у нас в Дарвине энтузиаст, собрал деток из русских семей со всей Австралии - кто хочет в лагере месяц отдохнуть, русский язык поучить. Вы знаете, детки наши на русском плохо говорят.

Батюшка слыл в обществе большим интеллектуалом.

- И мой сынок тоже... - Николай Николаевич сокрушенно повесил голову.

Батюшка посмотрел на него с любопытством и продолжал:

- Лагерь они назвали "Богатырь". Из сказки название, родной язык поддерживают, заметьте. Мальчиков зовут "богатырями", а девочек "богатыршами", а когда всех вместе, то - "лагерниками". Они Устав и режим приняли, очень эффектно по утрам будят, дисциплина строгая. В лагере все по часам, по команде: гуляют, за трапезой сидят. Никаких сластей, кон-фектов, так что лагерники наши здоровенькие и бодренькие. Я свою дочку там на две недели оставил. По моему мнению, ребята должны остаться удовлетворенными, потому что такой отдых и воспитание навряд ли где получить можно.

- Вот какое культурное движение! - воскликнула Ольга Петровна.

- Я перед строем богатырей, - продолжал батюшка, - молебен отслужил на открытие. И началась положенная лагерная жизнь по установленной программе. На закрытие же, отнюдь, Пафнутий Стукач, протопоп, поедет. Вечером все собрались в трапезной и была нормальная ежевечерняя беседа. Еды много было весь день - уж так благолепно! А на другой день Рождества Христова лагерники вместе с администрацией примут участие в организованном колядовании, затем проведут атлетические соревнования на Кубок Великой Княжны Марии Владимировны, чтобы здоровенькими сохраниться. Детки на уроках высиживают немного, но пишут пока... - батюшка вздохнул. - Один богатырь никак не мог вывести столь простое задание: "Ванька купил в лавке ситцу". А моя дочка на уроке композицию писала про экскурсию, за что высший балл получила. Батюшка вытащил из кармана листок и, выдержав паузу, начал с выражением: "После тихого часа мы пошли на прогулку. Мы начали с хорошего шага, но через полчаса сменили шаг на медленный. Было солнце, и отсвечивался яркий свет на ярких красочных формах. Но потом погода повернулась к худшему. По дороге мы, конечно, зашли не туда куда надо, и нам пришлось перелезать через заборы. Пока мы гуляли, мы все промокли и устали, вдобавок, нам пришлось тащить девочку, которая подвернула себе ногу. Шли мы четыре часа и были очень голодны, так как пропустили чай, но если мы не хотели от голода истощать, мы должны были следовать за нашим путеводителем через лужи и другие неприятные места. Когда мы дотащились до места, мы готовы были умереть. Но съеденные апельсины освежили нас. Потом мы ехали на поезде назад в лагерь. Ветер выл беспощадно, качая мокрые мохнатые верхушки мокрых деревьев. Станции теперь были реже. Мой брат устал и поэтому беспощадно пинал меня ногами, а ветер все выл и выл. В поезде было спокойно и удовлетворительно. Скоро, натурально, показался город, и поезд остановился. Ветер выл уже тише и тише..." Подпись: лагерница Лена.

- Она талант имеет!

- Всего шестнадцать лет девочке, - радостно подтвердил батюшка, ребенок малый, а как живописует!

- Может и нам за таким водителем следовать? У нас тоже много деточек в каждой семье... - Тамара Ивановна заглядывала в глаза батюшке.

Николай Николаевич задумчиво выставил вперед ногу.

- Я вот думаю, - произнес он рассудительно, - мы бы собрали, а новые вряд ли захочут... Не очень они религию уважают. Есть, конечно, и хорошие, но "то ли дело" попадаются настроенные очень. Я, бывает, трюки вспоминаю...

- Что же вы встречали? - мигом обернувшись, с азартом спросила Тамара Ивановна.

- Иду я мимо магазина "Армии Спасения", - начал Николай Николаевич, довольный своей не последней ролью среди собеседников, - дай, думаю, зайду, банку воды куплю. Там цены весьма умеренные, и много русских закупается. Посольство там русское - пешком дойти. Ну вот, хожу я мимо одежды и, смотрю, женщина такая симпатичная с другой по- русски про размеры говорят. Чего-то они не понимают. Вот, думаю, я сейчас с этакой и познакомлюсь. Поздоровался, а они мне буркнули что-то, посмотрели, как волком все равно, и тикать от меня. Что это, думаю, за такое удивление? Подошел к кассе, там китайка знакомая сидит, спрашиваю, а она говорит - это посольские, то есть русские из посольства. "Они, - говорит, - ни с кем не разговаривают, всегда боком-боком, чем-то напуганные. Пришибленные какие-то, своих шарахаются, вот какие дела!"

- Я знаю, у меня тоже остались в уме трюки увиденные! - вдохновенно подхватила Ольга Петровна, всплеснув руками. - Мы с сестрой к блинам ехали, а эти русские у посольства сели. Они по-русски, и мы их спрашиваем: "Здравствуйте, вы давно тут живете?" Они молчат и в окно смотрят. Так и притворились, что нас не понимают. Во как!

- Какие с русскими эксциденты проходят... - задумчиво протянул Николай Николаевич.

- Приятно с вами побеседовать, интересного много получить. Мне, однако, пора к службе приуготовляться, - батюшка дотронулся до большого креста на груди.

- Бай - бай!

- Бай - бай!

Вообще говоря, батюшка превращался в православного священника только по некоторым выходным и праздникам, словом тогда, когда у него выдавалось свободное время. Большую часть жизни он перебирал бумажки в налоговом управлении, где служил инспектором. Сейчас он подошел к своему огромному джипу и, подхватив рясу, забрался в задний отсек. Оттуда он вытащил коробку с принадлежностями и зашагал к церкви. Несколько женщин, умильно глядевших на его статную фигуру, оставили лотки и поспешили за ним - помогать.

Покупателей было немного, в основном свои же русские или знакомые и знакомые знакомых приехали поискать экзотики в великом русском празднике среди еды: пиццы, мяса бэф-строганофф, пиро'ожков с капустой и неизвестно как сюда попавших матрешек - незабвенных деятелей партии и правительства. В общем ярмарка, как всегда, удалась на славу!

* * *

Женщина, которую Шустер безуспешно искал все утро, тоже была на ярмарке. Договорившись встретиться здесь с подругой, она меланхолично обошла ряды, роняя легко вспыхивающие улыбки. Странно, непривычно грустно было у нее на душе. Она то отчаянно зевала, то вдруг глаза начинали слипаться без причины, хотя ночь она проспала без снов и встала свежей. Появилось ощущение, что время не движется, а стоит, поджидая чего-то. И это что-то уже совсем близко, неподалеку. Чувство было так сильно, что Света непроизвольно оглянулась, задумчиво осматривая толпу.

В этот момент ей на глаза попалась знакомая машина, и она разглядела Шустера, разговаривающего с человеком, которого она издалека не узнала. Она быстро повернулась к ним спиной, сдвинув большую соломенную шляпу на затылок, зашла за край пестрой палатки и осторожно выглянула оттуда. Шустер и его приятель - ну конечно, это был Николай Николаевич - усаживались в машину, показывая рукой на церковь. Машина завелась и тронулась с места.