2 июня 1941 года, Кремль, Москва.
-Здравствуйте товарищ Сталин.
-Здравствуйте товарищ Павлов, проходите, садитесь. Уже начало лета, а пока всё тихо, вы по-прежнему уверены, что немцы нападут на нас?
-Да товарищ Сталин, уверен, до конца этого месяца сохранится опасность начала войны, если до начала — середины июля не начнётся, то считай, в этом году нам повезло, вот только не думаю я, что Гитлер будет долго ждать. Он видит, что время работает на нас, что мы всё время усиливаемся, а потому не станет долго ждать.
-Разведка уже несколько раз докладывала даты начала войны, и каждый раз она не начиналась.
-Товарищ Сталин, войну начать, это не соседу в морду дать, тут подготовится надо, а как ни планируй, но всегда остаётся вероятность непредвидимой ситуации. Видимо каждый раз происходило что-то, что заставляло переносить дату нападения.
-Хорошо, идите, надеюсь, вы хорошо подготовились.
-Я сделал всё, что только было в моих силах, и если немцы всё же решаться, то их ждёт смертельный сюрприз.
Вернувшись назад в Минск я начал последнее, скрытую эвакуацию семей командиров, мне вовсе не улыбалось, что бы с началом войны мои командиры больше думали о безопасности своих семей, чем о войне. И вот тут мне пришлось основательно схлестнуться с политотделом. Честно говоря, я с самой своей курсантской юности недолюбливал этих звездунов, и если в моё время они могли просто подгадить твоей карьере, то сейчас они, по сути не за что не отвечая, имели большую власть и могли качественно нагадить любому командиру вплоть до фатального исхода.
К примеру, в Реальной Истории, после того, как случился разгром Западного фронта, были осуждены и расстреляны командир фронта генерал армии Павлов, начальник штаба генерал-майор Климовских, начальник связи генерал-майор Григорьев, начальник артиллерии фронта генерал-лейтенант артиллерии Клич, командующий 4-ой армией генерал-майор Коробков, командир 14-го механизированного корпуса генерал-майор Оборин, и если бы начальник авиации генерал-майор Копец не застрелился бы сам, то и он без сомнения пополнил бы собой этот список и в то же время ни один политработник не был осуждён.
Эти звездуны приняли в штыки мою идею о скрытой эвакуации семей командиров и принялись с большим энтузиазмом ставить мне палки в колёса. И тут мне пришлось доводить дело до скандала, правда, как говорится в своём узком кругу. Когда я объявил на совещании командования округа о своём решении отправить в течение недели все семьи командиров на Чёрное море, что бы именно так скрыть для всеобщего мнения истинную причину этого, то политуправление категорически воспротивилось этому. Больше всех возражал начальник политуправления округа.
-Вы что, думаете, что немецкий пролетариат пойдёт на нас войной? Я буду вынужден поставить в Главном политуправлении вопрос о вашей политической незрелости.
-Можете ставить какие хотите вопросы и где угодно, вот только если завтра война. То наши командиры в первую очередь будут думать не о своих бойцах, а о своих семьях, а вы сами сможете потом смотреть в глаза тем командирам, чьи семьи погибнут из-за вашего ослиного упрямства. А немецкий пролетариат, так он не то, что послушно, а с большой охотой пойдет на нас войной за обещанные им их фюрером восточные земли и рабов. Не путайте наш рабочий класс и немецкий, как и весь западный рабочий класс. Во всей теории товарища Маркса есть всего одна ошибка, но она очень существенна. Не помню в какой точно работе он писал, но там сказано, что построить коммунизм может только западный рабочий класс, а славяне на это не способны. Не поручусь за точность слов, но где-то так он и сказал.
Карл Маркс был жутким русофобом и в очень многих своих работах называл её оплотом мировой реакции и угрозы свободному человечеству, при этом полностью отказывая ей в возможности Революции.
При этом он допустил фундаментальную ошибку, именно западный рабочий класс воспитанный в обществе ярых индивидуалистов мало способен на коллективный труд, как он пишет в своих работах о коммунизме. Западная цивилизация приучена думать в первую очередь о себе, в отличие от России, где общинная система издревле подразумевала коллективный труд. Почему революция в итоге победила именно у нас? Ведь были социалистические республики в Германии, Австрии, и других странах Европы, но их сразу задавили. О своей приверженности коммунизму немецкие рабочие будут вспоминать только попав в наш плен, а до этого будут послушно выполнять приказы своего командования в надежде получить после войны у нас наделы и рабов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
-Я этого так не оставлю! Это уже прямой троцкизм!
-Как раз наоборот, это Троцкий всё стремился к мировой революции, и для него Россия была лишь топливом для неё, при этом ему было плевать, что станет со страной и её народом при этом. В отличии от него, товарищ Сталин трезво смотрит на мир и потому строит коммунизм в отдельно взятой стране, поскольку отлично понимает, что лишь на реальном примере можно доказать всему миру жизнеспособность коммунистической идеи. Только на собственном примере мы сможем показать рабочим всего мира, что можно жить по-другому, а насильно коммунизм им не принести.
Ещё минут десять я спорил с этим твердолобым ортодоксом, но всё же настоял на своём, надавил своей должностью и приказал немедленно начать скрытую эвакуацию. При этом я ни сколько не сомневался, что сразу же после совещания на меня в Москву ушли телеги доносов.
Двумя днями позже, Кремль, Москва.
-Уймись Лёва, Павлов всё сделал правильно.
-Но его высказывания о Марксе!
-Ты сам читал все его работы, а не только Капитал?
-Павлов прав, Маркс был жутким русофобом, просто это не афишируется, что бы не портить в глазах людей его облик. И про семьи комсостава он тоже прав, пусть командиры думают о своих бойцах, а не о своих семьях.
-Но война, почему Павлов так уверен в её начале?
-Чутьё, всё, что он мне предсказал с развитием событий в Европе, уже сбылось, да и немцы не просто так стягивают к нашей границе свои войска. Тебе всё ясно? Павлова не трожь! Он за последние несколько лет столько сделал для страны и армии, как ни кто другой. Всё, иди.
Раздражённый Мехлис вышел из кабинета Сталина, Павлов не понравился ему уже несколько лет, но повода для заведения на него дела не было, да и явная поддержка его Сталиным связывали ему руки, вот и теперь Сталин прямо дал понять, что лезть в дела Павлова и тем более его трогать нельзя. Но ни чего, он подождёт, он умеет ждать.
Ничего этого я не знал, в оставшееся время носился по частям, проверяя их боеготовность и развёртывание на рубежах будущей обороны. Вот так и наступил вечер субботы 21 июня 1941 года. Рано вечером я лёг спать, приказав разбудить меня в час ночи, а также всем работникам штаба быть после 12 ночи на своих местах. Приказ о приведении всех войск в полную боевую готовность отдал еще в пятницу вечером. Согласно ему ещё оставшиеся в своих расположениях войска ночью на субботу скрытно выводились в поле и занимали там оборону, а в местах расположения оставалась лишь хозобслуга, которая и имитировала для возможных наблюдателей нормальную жизнь частей. В три часа ночи в штабе стали раздаваться многочисленные телефонные звонки от постов ВНОС о приближающемся шуме моторов. Началось! Не дожидаясь, пока немецкие самолёты пересекут нашу границу, по ВЧ связи позвонил в Москву Сталину, он, как и я не спал.
-Товарищ Сталин, это Павлов, думаю началось, посты ВНОС докладывают о многочисленных шумах моторов в воздухе. В любом случае, ещё максимум полчаса и будет всё ясно.
-Товарищ Павлов, у вас всё готово?
-Да товарищ Сталин, все войска выведены на свои позиции и приведены в полную боевую готовность. В местах их постоянного расположения, технических парках, складах и аэродромах устроены засады для немецких самолётов.
-Хорошо, сразу сообщите, как начнётся.
-Слушаюсь товарищ Сталин.