Поэтому некроманты никогда не совершали обряды в одиночку. Он еще раз взглянул на ворота. Пьера не было. Этьен нахмурился.
Короткие сумерки сменились темнотой. Сразу же вспыхнули магические фонари, но могилы находились далеко от шумных улиц, и вдобавок их скрывали деревья, высаженные вдоль кладбищенской ограды. С заходом солнца резко похолодало, от реки шел туман.
Над вытянутой крышей собора показалась луна. Именно в такие ночи адепты-некроманты любят приводить девиц на кладбище, чтобы произвести впечатление. Влюбленных юнцов не останавливали ни штрафы, ни угроза тюремного заключения.
Вот и сейчас он заметил две фигуры, мелькнувшие у ворот. До уха донеслись восторженный женский голос и вторящий ему мужской. Этьен нахмурился и собирался выпроводить незадачливую парочку, но Франсуаза остановила его.
– Они скоро уйдут, – она тоже заметила прошмыгнувших в ворота влюбленных. – Захоронения слишком старые, чтобы четверокурсник мог побеспокоить упокоившихся здесь.
– Четверокурсник? С чего вы решили?
– Пятый курс – выпускной и подобным не балуется, а младшие слишком чтят законы. Так что… – она поежилась и обхватила себя руками.
Этьену безумно захотелось накинуть на девушку мундир, обнять за плечи, привлекая к себе, а потом… Часы на башне пробили одиннадцать раз, заставляя опомниться. Полисмаг моргнул, прогоняя наваждение. В конце концов, он уже не юнец, чтобы предаваться похабным мечтам на кладбище.
– Обряд лучше проводить в полночь, – продолжала Франсуаза, не заметив заминки собеседника.
– Да, я помню, – он сухо кивнул.
– Не боитесь? – девушка лукаво взглянула на него.
– Чего?
– Мертвецов… – как можно более зловеще произнесла она.
Бонни заворчал, не одобряя поведение хозяйки. Этьен пожал плечами:
– Вы же знаете, что профессор Копен склонен к театральным эффектам, поэтому всегда выбирал для практикумов именно такие ночи.
– Нет.
– Что? – не понял он.
– Я не знала. При мне практикумы проводили только его ассистенты, – пояснила Франсуаза.
– Ассистенты?
– Да. Жан-Жак, а до этого граф Жильбер де Ре. Сын герцога Савойского.
– Точно, – память услужливо подкинула образ невысокого брюнета, надменно смотрящего на остальных. – Странно, что сын герцога остался на факультете…
– Ну… – Франсуаза неопределенно махнула рукой. – Возможно, герцог настаивал на продолжении обучения.
– Вы сами в это не верите, верно?
– Возможно, – не желая продолжать сплетничать, она достала из сумки мелок и начала рисовать на земле круг, сразу заполняя его рунами.
– Мне кажется, пентаграмма была бы более подходящей, – заметил Этьен.
– Это в случае, если у вас есть те, кого можно поставить на узловые точки, – девушка замкнула круг, выпрямилась и отряхнула руки.
– Я и забыл, – признался полисмаг.
Она лишь пожала плечами и взглянула на соборные часы, сверяя время.
– Мне следует вам напомнить, чтобы вы ни при каких обстоятельствах не выходили из круга?
– Это я помню. Как и пару боевых заклинаний против мертвяков.
– Применяйте их только в самом крайнем случае, если хотите получить тело, – строго предупредила Франсуаза.
Этьен прикусил язык. Его так и подмывало спросить, чье тело ему предлагают, но он не хотел срывать операцию глупыми шутками.
Вместо этого он все-таки стянул мундир и накинул на плечи Франсуазе.
– Если хотите, можем подождать моих людей в фиакре, – предложил он.
– Не стоит, – девушка покачала головой и протянула мундир обратно. – Вы простудитесь.
– Вряд ли. А, наконец-то!
Этьен заметил экипаж, подъехавший к воротам кладбища. Он направился туда, намереваясь хорошенько отчитать Пьера, выскочившего из коляски, но не успел. Внезапно могильные плиты полыхнули зеленым огнем, а ограду заволокло густым туманом. Рычание Бонни перекрыл женский визг.
– Что за… – Этьен обернулся к Франсуазе.
Даже в темноте было заметно, как она побледнела.
– Не может быть… – прошептала она, недоуменно смотря на полисмага.
Бонни еще раз рыкнул и прикусил руку, заставляя хозяйку опомниться. Она вскрикнула, но крик потонул в скрежете камней. Надгробия начали двигаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Сюда живо! – скомандовала Франсуаза, увлекая полисмага за собой.
Начерченный на земле круг начал светиться белым, разгораясь все ярче. Франсуаза едва успела впихнуть туда полисмага и заскочить сама, когда скелеты восстали из могил. Полуистлевшие кости, вот-вот готовые рассыпаться в прах, они скрежетали, недовольные происходящим.
– Помогите, прошу! – раздалось за спинами.
Не дожидаясь ответа в круг ворвался адепт, держа на руках потерявшую сознание девушку.
– Николя? – Франсуаза моментально узнала его. – Николя Камбер? Это ваших рук дело?
Она кивнула на скелеты.
– Я… – парень дрожал как осиновый лист и непрерывно клацал зубами. – Я не хотел…
– Как я понимаю, это третьекурсник? – осведомился Этьен, забирая из рук Николя женщину. Мгновенно узнал ее, поморщился от запаха терпких духов и осторожно положил на землю.
– Увы, это четвертый курс, – сухо проинформировала Франсуаза. – При чем один из лучших. Как вам удалось провернуть такое?
– Н-не знаю… – адепт огляделся, ужасаясь увиденному. – Я п-просто рассказывал Мишель о том, что п-произошло тогда у ц-церкви…
– И наверняка повторили все слова заклинания?
– Она… она просила… – адепт выглядел несчастным.
Франсуаза скрипнула зубами.
– Займитесь своей спутницей, Николя, – строго приказала она и повернулась к полисмагу. – Капитан Богарне, мне понадобится ваша помощь.
– То есть все-таки крайний случай наступил? – весело поинтересовался Этьен, разминая пальцы.
– Надеюсь, что нет, но вам необходимо подпитывать контур магией, иначе мертвяки могут нас увидеть, – предупредила она и вздохнула. – Начнем!
Знакомые слова сами срывались с губ. Контур круга, в котором находились живые, то вспыхивал ярче, то затухал, выпуская наружу заклинания. Словно голубые светлячки они летели, упокаивая восставшие из могил кости.
– Ин номе… нокс… деус…
Этьен с трудом узнавал привычные заклинания, которые Франсуаза наполняла неведомой ему силой.
– Аминь! – последний скелет исчез. – Кажется, все…
Девушка обернулась к полисмагу, но он не торопился убирать защиту, внимательно всматриваясь в темноту ночи. Могилы больше не светились, туман постепенно развеивался, открывая покосившиеся надгробия.
– Этьен, ты где? – голос приятеля звучал глухо. Полисмаг различил несколько силуэтов, спешащих к ним от ворот. – Что произошло?
– Идиоты! – процедил капитан Богарне, сам не зная, кого имеет в виду: виновника случившегося, опоздавших коллег или же преподавателей Суар де Бонне. По-хорошему, всех вышеперечисленных. Он подошел и схватил адепта за воротник сюртука, встряхнул словно нашкодившего щенка:
– Ты хоть понимаешь, что могло случиться?
Тот закивал часто-часто, напомнив механическую игрушку на ярмарке.
– Капитан Богарне, – Франсуаза окликнула полисмага. – Адепт все осознал, отпустите его и помогите мне…
Она склонилась над женщиной, все еще не пришедшей в себя.
– Пьер, арестуй этого юношу, – приказал Этьен.
Сам он подошел, всмотрелся в бледное лицо и хмыкнул.
– Вы позволите? – он оттеснил Франсуазу и замахнулся, делая вид, что ударит лежащую по лицу.
– Только посмей! – взвизгнула она, открывая глаза.
– Здравствуй, Мишель, какая встреча!
– Тьен? – девица распахнула густо подведенные черным глаза. – Ты?
– Собственной персоной. Не простынешь на земле лежать? – весело спросил полисмаг, подавая руку.
– Все лучше, чем у вас в кутузке, – женщина воспользовалась предложенной помощью, поднялась и начала отряхивать платье.
– Да уж… лежать на кладбище, чем не романтика?
Мишель выпрямилась и икнула:
– Ты это… Ты говори, да не заговаривайся! Чей-то мне лежать здесь?
– Здесь тебя точно не положат… а вот на городском кладбище могут, в общей могиле для бедняков! – припечатал Этьен и кивнул полисмагам. – И ее тоже в участок.