имелся мотив для убийства.
— А они рассматривали версию, что, возможно, убийца — ее любовник?
Лорна бросает на меня грустный взгляд:
— А зачем? Ведь это Оливер убил.
Я киваю.
— Не буду больше отнимать у вас время. Спасибо, что согласились поговорить.
— Как вы думаете, вы сможете остаться? — спрашивает она. — Теперь, когда знаете подробности?
— Не знаю. Мою сестру звали Ниной, и — это сложно объяснить — если я уеду, то словно бы брошу и ее тоже. Наверное, это нездорово, но я до сих пор не отпустила ее.
— Это можно понять.
— После того, как прошло почти двадцать лет?
— Думаю, время не имеет значения, когда речь идет о горе.
От ее ласкового тона у меня на глаза наворачиваются слезы, и я киваю: я благодарна ей за понимание.
— Я сообщу вам, когда приму решение, — заверяю я. — Все здесь были так добры. Ева с Уиллом ужасно милые, и Мэри с Тамсин тоже. И я все еще люблю Лео, несмотря ни на что.
— Ну, приятно было с вами поговорить; спасибо, что зашли, — отвечает она. Потом наклоняется поцеловать меня, и я слышу в ухе ее шепот.
Я ошеломленно отшатываюсь:
— Простите?
Рука Лорны снова поднимается к ожерелью на шее.
— Я просто сказала «До свидания». — Она кажется взволнованной. — Может, мне не следовало обнимать вас, но после того, что вы рассказали о родителях и сестре… — Она замолкает.
— Нет, нет, все в порядке, я просто подумала…
Лорна, отодвинувшись, открывает дверь:
— До свидания, Элис.
Глава 18
ЕДВА Я ЗАКРЫВАЮ ЗА СОБОЙ ДВЕРЬ, как на меня наваливается беспокойство. Неужели Лорна правда прошептала мне в ухо «Никому не доверяйте» или это мне показалось?
Наверное, показалось. Зачем бы ей понадобилось шептать, если в доме больше никого нет? Она ведь сказала, что Эдварда нет. Перебираю в памяти то, что сама говорила ей перед этим. Я говорила о Еве с Уиллом и, кажется, упоминала Мэри и Тамсин, а потом Лео. Вряд ли она насчет Лео меня предупреждала — она ведь с ним даже не знакома. Тогда насчет Евы с Уиллом? Может, она слышала, как я болтала с Уиллом, пока ждала у нее под дверью? Или она имела в виду Мэри или Тамсин? Или вообще никого, мне все только показалось?
Я поднимаюсь наверх в кабинет Лео посмотреть, как Эдвард вернется через сквер, поскольку мне не верится, что Лорна соврала мне, будто дома никого нет, и тут звонят в дверь. Спускаюсь, открываю и вижу Тамсин в коричневой кожаной куртке, руки в карманах.
— О, привет, Тамсин! — Вот уж кого не ожидала. — Как дела? Зайдешь?
Она качает головой:
— Нет, спасибо. Я только хочу сказать, что не стоит расстраивать Лорну, снова вытаскивая на свет это убийство.
Я краснею.
— Я только хотела узнать побольше про Нину.
— Зачем?
— Ну, я…
— Зачем? Мы тебе недостаточно вчера за ланчем рассказали? Разве может Лорна знать больше, чем мы, ее друзья?
— Я хотела как лучше, — бормочу я. — Лорна обрадовалась возможности поговорить о Нине.
— Чушь!
Я вздрагиваю от ее враждебного тона.
— Слушай, я могу представить, что для тебя это был шок — узнать про убийство, — продолжает она. — И непонятно еще, зачем этот журналист тебе звонил. Но ты только хуже всем сделаешь, если продолжишь совать нос в дела, которые тебя не касаются. Ты же не хочешь настроить всех против себя? Особенно если собираешься тут остаться. — И, повернувшись ко мне спиной, она уходит не прощаясь.
От ее несправедливых нападок у меня пылает лицо. Я бросаюсь наверх, в кабинет Лео, и смотрю, как она идет через сквер к своему дому. Может, в ее ядовитых словах и есть доля правды. Я расстроила Лорну. Потерять Оливера, наверное, для нее было словно снова потерять сына; и в некотором смысле даже хуже, потому что это она свидетельствовала против него. Когда она сидела, стиснув руки на коленях, я ощущала, как давит на нее груз вины. Однако я не люблю, когда мне угрожают, а слова Тамсин прозвучали как угроза. Кстати, как она узнала, что я говорила с Лорной о Нине? Просто увидела, как я выхожу от Лорны, и догадалась?
Эдвард пока не появился. Я оглядываю остальные дома и вижу Тима в окне второго этажа дома номер девять; он, как и я, смотрит на сквер. Хоть я и сама делаю то же самое, мне становится неприятно от того, что я его увидела. Проходит десять минут, пятнадцать. Глаз улавливает движение слева: дверь гаража Лорны и Эдварда открывается и закрывается. Гляжу вниз и вижу Эдварда в зеленых садовых ботинках: он идет по дорожке к мусорному баку на колесиках. Я наблюдаю, как он, взявшись за ручку, медленно тянет бак обратно по дорожке в гараж. Значит, на самом деле он никуда не уходил, Лорна сказала неправду. Вернее, она сказала: «Его тут нет». И я решила, что его нет дома, хотя, возможно, имелось в виду, что он не в доме, а в саду.
Возвращается Лео и спрашивает, не хочу ли я есть. Но я все еще расстроена визитом Тамсин и обеспокоена предупреждением Лорны (если мне не показалось), и есть мне не хочется. Сидя за столом, я слежу за его перемещениями по кухне, от плиты к холодильнику и обратно, безмолвно спрашивая: «Кто ты, Лео? Как же я не догадалась, что ты будешь мне врать? И, что еще важнее, — почему у тебя в столе на дне ящика спрятан ключ? Что ты от меня прячешь?»
— Мэри пригласила нас с тобой завтра на ужин, — говорю я, прерывая молчание.
Лео поворачивается от плиты:
— Ты точно хочешь пойти со мной?
По тону кажется, что он ждет отрицательного ответа.
— Было бы странно, если бы ты не пошел.
— Если ты предпочитаешь пойти одна, я могу сказать, что приболел.
На секунду я задумываюсь, не сказать ли Мэри, что мы не можем прийти. Рядом с Лео я буду несколько скованна и не хочу, чтобы эта неловкость между нами испортила вечер. К тому же Тамсин тоже придет. Однако мне хочется сблизиться с остальными приглашенными и не хочется делать шаг навстречу Лео. Все прекрасно понимают, что между нами сейчас не все гладко, поскольку он не рассказал мне об убийстве.
Я беру телефон.
— Позвоню Мэри и скажу, чтобы ждала нас обоих.
— Отлично, — отвечает Мэри, когда я сообщаю ей, что завтра вечером мы свободны.
— Принести что-нибудь? — спрашиваю я.
— Ничего не нужно. В семь вечера подойдет?
— Да, хорошо.
Нажимаю на отбой и сообщаю Лео:
— В семь часов.
— Отлично, — отвечает он с наигранным энтузиазмом.
За едой он даже не пытается поболтать со мной, только читает новости в телефоне с бокалом красного в руке. Я даже не знаю, обижаться мне или чувствовать облегчение.
— Я сегодня виделась с Лорной, — говорю я.
— Как она?
— Все еще переживает, что пустила к нам в комплекс чужака. Я сказала ей, что только что узнала о Нине, — продолжаю я, не в силах удержаться от желания его подколоть.
Лео делает глоток вина.
— Правильно.
— Мы говорили о Нине, и она сказала, что у Нины был роман. И теперь я думаю, что, может, ее убил не муж, а любовник.
Бокал выскальзывает из его пальцев, ударяется о стол. Вино разливается по деревянной поверхности, словно кровь из раны. Секунду мы оба зачарованно смотрим на расплывающееся пятно. Потом Лео вскакивает, хватает кухонное полотенце, чтобы промокнуть его, а я убираю бокал.
— Прошу прощения, — говорит он. — Рука дрогнула.
Нахмурившись, разглядываю следы вина на столе, потом снова беру бокал и ставлю обратно.
— Ничего страшного.
— Не думаю, что это хорошая идея — сплетничать насчет убийства, — произносит он, опускаясь на колени, чтобы вытереть вино, пролившееся на пол.
Я гляжу на его затылок и впервые замечаю, что