сцене и передаю книгу. Наблюдаю, как его глаза скользят по странице, а брови время от времени подпрыгивают.
— Черт, твоя девчонка просто чокнутая, босс.
— Мак, прочти вслух, — говорит Крумкачев.
МакКинли прочищает горло.
— «— Ложись на кровать и дай мне посмотреть на тебя, — я делаю как он приказывает и мужчина тут же одобрительно хмыкает. — Эта киска моя, слышишь? — я киваю, пока он просовывает указательный палец внутрь меня, в то время как большой палец лениво обводит клитор. Бедра покачиваются под его рукой в погоне за оргазмом, в котором я так отчаянно нуждаюсь. — Ты такая влажная, — шепчет он на ухо. — Но я не позволю кончить мне на пальцы, — он выскальзывает из меня и обволакивает членом возбуждение, жесткими ударами, вбиваясь в мое дрожащее тело. — Хочу, чтобы ты кончила на член, выкрикивая мое имя. Слышишь? — я киваю и хнычу, не в силах произнести ни слова из-за того, насколько возбуждена.» — глаза МакКинли находят мои, когда тот роняет книгу на колени. — Ну, теперь у меня стояк.
Стамос снова бьет его по руке.
— Отвали от меня на хрен!
— Черт возьми, нет. Я должен узнать, чем закончится эта сцена. Теперь слишком заинтригован.
В автобусе воцаряется гробовая тишина, пока МакКинли продолжает читать, никто из нас не поднимает глаз, чтобы посмотреть друг на друга. Все слушают, затаив дыхание, иногда поерзывая на своих местах.
После окончания главы МакКинли передает мне книгу и поворачивается, чтобы молча откинуться на спинку кресла.
Стамос воет от смеха.
— Срань господня, босс. Твоя девушка только что лишила Мака дара речи. В аду, должно быть, стало холодно.
— Пошел ты, — МакКинли поправляет штаны. — Это дерьмо было ахуеть каким горячим.
Стамос поворачивается ко мне.
— Я бы прочитал одну из книг Кэссиди. Моя жена всегда рассказывает о книгах, которые читает.
— Нам следует основать книжный клуб, — говорит Крумкачев. — Все равно скучно в дороге.
Мои брови поднимаются.
— Отличная идея. Ей бы это понравилось.
— Когда жена Стамоса открыла кейтеринговый бизнес, мы наняли ее для проведения всех мероприятий. И когда девушка Салли шила сумки, мы так же использовали их, — Крумкачев приподнимает подбородок. — Семья держится вместе.
Семья. Это слово оставляет неприятный привкус во рту. Я думал, старая команда была моей семьей. Считал, что мы останемся друзьями на всю оставшуюся жизнь. Посмотрите, чем это обернулось.
— Эй? — Крумкачев смотрит на меня своими темными глазами. — Теперь мы семья. Ничего из того дерьма, что творилось в старой команде, с нами не произойдет. Ты меня понял?
Я сдержанно киваю. Сомнения, должно быть, были написаны у меня на лице. Хотя он прав. То, что произошло в Сиэтле, действительно отстой, но большинство друзей так не поступают. Только потому, что Петроски предал дружбу, не значит, что эти парни предадут.
Мысли возвращаются к Кэссиди.
Возможно, то же самое можно сказать и о ней.
Я достаю телефон из кармана и набираю сообщение:
Я: Ты только что наградила всю команду стояками.
Кэссиди: Что?!
Я: Мак прочитал вслух одну из постельных сцен.
Кэссиди: Почему он читает мою книгу?
Я: Они спросили, что я читаю. Пришлось показать.
Я: Теперь они хотят прочитать все твои книги. Думаю, у тебя появилась целая новая фанбаза.
Кэссиди: Это было бы эпично. Хоккеисты читают любовные романы.
Я: Думаю, я мог бы познакомить Арию с Крумкачевым.
Кэссиди: Оооо, да. Тихий и задумчивый. Такой парень всегда будет привлекательным.
Я: Уверена, что не хочешь, чтобы я свел его с тобой?
Кэссиди: Как думаешь, я бы ему понравилась?
Я: Осторожнее, Куинн.
Кэссиди: Или что?)
Я: Или придется преподать тебе урок и напомнить, кому ты принадлежишь.
Кэссиди: Мне бы это понравилось.
Я: Не удивлюсь, если так и будет.
Я: Для протокола: ты не можешь взять никого из моих товарищей по команде.
Кэссиди: Для протокола: я не хочу никого из них.
Кэссиди: Твоя бывшая была идиоткой, раз упустила такого мужчину.
Тепло проникает в грудь и распространяется по рукам и ногам, окутывая меня уютом.
Я набираю последнее сообщение, прежде чем убрать телефон обратно в карман.
Я: Я скучаю по тебе.
После победы над «Бостоном» команда похожа на стадо загнанных быков в гостиничном номере Крумкачева.
МакКинли ноет.
— Мы победили. Несправедливо, что не можем это отпраздновать.
— Ты знаешь, на что похож город после того, как они проигрывают, — Стамос протягивает ему рюмку. — Мы не можем рисковать, нарываясь на неприятности.
Крумкачев кивает в знак согласия.
— Отпразднуем, как только вернемся. Город будет ждать нас.
Когда каждый из нас держит в руках рюмку с водкой с тоником, мы чокаемся и опрокидываем их в себя.
Я морщусь, когда жидкость обжигает горло.
— Черт, ненавижу шоты.
— Это потому, что ты старик, — говорит МакКинли.
Я свирепо смотрю на него.
— Замолчи. Не ожидал, что когда стану ветераном в команде, какой-то придурок без Кубка Стэнли за плечами назовет меня стариком.
Стамос и Крумкачев воют в знак поддержки.
— Вот черт! — МакКинли хлопает в ладоши. — Это было хорошо. Подловил. Я склоняюсь перед своим королем.
— Чувак, та игра была эпичной, — Стамос качает головой, вспоминая мою победу в чемпионате. — Я видел, как Панеттьери запустил в тебя шайбой и, готов поклясться, она попала бы в ворота, но ты остановил ее в полёте. Никогда раньше не видел такого сейва.
Крумкачев хмыкает.
— У тебя чертовски быстрая реакция.
Я опускаю взгляд на пустую рюмку, не зная, как реагировать на неожиданную похвалу от товарищей по команде.
— Выиграть кубок было моей мечтой с детства. Я просто рад, что мама все еще была рядом и видела, как это произошло.
Даже если это происходило с больничной койки.
— Рад за тебя, чувак, — Крумкачев похлопывает меня по плечу. — Не всем из нас так везет. Я потерял маму пару лет назад.
— Черт, хватит этого нездорового дерьма, — МакКинли наливает себе еще рюмку. — Какой напиток предпочитаете, босс?
— Не отказался бы от простого холодного пива.
— Я разберусь, — Стамос встает с кровати и роется в полностью заполненном мини-холодильнике, вытаскивая две бутылки. — Надеюсь, ты не против «Короны».
— Приму все, что дашь. Спасибо.
Мы говорим о сегодняшней игре, пока одно пиво не превращается в два.
Затем в кармане вибрирует телефон.
Кэссиди: Я собиралась отправить тебе еще одно видео, но потом подумала…
Кэссиди: Почему бы вместо этого не снять свое собственное?
На экран появилось видео, и я тут же уменьшаю громкость на ноль, прежде чем нажать «Воспроизвести». Ножки Кэссиди заполняют экран, когда