Ведь какие бы расчёты ни были проведены Альянсом до начала наступления, галактика оставалась весьма подвижной, и без регулярного перемещения с соответствующим внесением корректив любой проложенный маршрут становился всё менее и менее безопасным ровно до момента, когда очередное судно, уйдя в прыжок, не исчезало или не появлялось совершенно опустевшим спустя долгие годы. Что же до аномалий, то таковые появлялись даже на стабильных маршрутах, чего уж говорить о затяжных слепых прыжках? Чем большее расстояние требовалось преодолеть ушедшему в слепой прыжок кораблю и чем менее точными были расчёты — тем раньше, относительно всего времени в пути, появлялась аномалия. А так как расстояние между системами Каюррианского маршрута и точками, из которых, потенциально, могли «прыгнуть» рейдеры было весьма велико, патрульные группы имели все шансы своевременно обнаружить место прибытия врага и подготовиться к встрече.
— Во всём есть плюсы. — Не только Галл, но и парочка услышавших слова коммодора офицеров навострили уши. — Сам посуди: полгода-год тому назад в Федерации и думать не могли о том, чтобы использовать свои силы для обеспечения безопасности маршрутов в обход Звёздных Королевств. Даже заключая договорённости с нами, они сильно рисковали вызвать негодование Империи… или всё-таки вызвали, раз уж между ними вспыхнула война. Но стоило появиться Альянсу, и старые враги забыли былые обиды…
— Чушь, но чушь красивая. — Прокомментировал услышанное офицер, занимающий место за терминалом по левую руку от Хирако.
Его тут же поддержал второй, его непосредственный помощник, с которым они делили одни и те же обязанности, уменьшая тем самым риск совершения ошибки.
— Вы сами говорили, коммодор Хирако, о том, что под конец всего этого от Империи мало что останется. Федерация просто пользуется моментом.
Хирако вздохнул:
— Не даёте вы помечтать о хорошем и несбыточном, парни. Отошлите этим «охранникам» данные о нашем маршруте, пройдём по большой дуге, чтобы лишний раз никого не нервировать.
— Выполняем, коммодор…
Мостик ожил: разумные с головой погрузились в работу, которой им так недоставало во время прыжка. Пусть в подпространстве они проводили не так уж и много времени за раз, на военном корабле, находящемся на боевом дежурстве, способов отвлечься от рутины было мало. Своеобразный отдых, полученный экипажем в то время, пока имперскую яхту готовили к перевозке и маскировали, позволил разумным сбросить напряжение, но, по сути своей, являлся блеклым эхом полноценного, полагающегося после такого дела отпуска. В этом плане Каюрри сильно уступала любому другому государству или даже крупной корпорации, где на каждый корабль приходилось по два, а то и по три «комплекта» экипажей, которые регулярно сменяли друг друга. У Каюррианцев «запасных игроков» практически не было, что являлось следствием стремительнейшего наращивания числа кораблей.
И ситуация эта в ближайшие пять-десять лет исправиться могла только в том случае, если Каюрри в тяжёлых боях потеряет корабли, но сохранит жизни офицеров.
Хотя бы большей их части…
— Ставлю своё жалованье против вчерашнего обеда на то, что с нами выйдут на связь и начнут качать права. — Тихо произнёс Трюи Галл, с едва видимым за шерстью прищуром глядя на голографические схемы, в мельтешении которых лишь опытнейший космический волк мог разглядеть какой-то смысл.
— Про предупреждал об этом. — Хирако кивнул. — В стане нашего союзника слишком много желающих под любым предлогом этот самый союз разорвать к чёртовой матери, и взять налаженный маршрут под свой контроль. Потому тут и собрались самые надёжные: не хотелось бы, чтобы кто-то вспылил, не в обиду твоим парням будет сказано.
— Это они могут. Хладнокровные редко идут заниматься тем, что требовалось делать под моим началом. — Без гордости, но и без сожаления произнёс бывший пиратский лорд. Он говорил о прошлом, оказавшемся по другую сторону разделившей его жизнь на «до» и «после» завесы. О том, что уже не имело большого значения, и потому не вызывало в нём особых эмоций. — Но я всё равно склонен верить в то, что они смогут удержать себя в руках.
— Даже если «союзники» позволят себе лишнего?
— А Лукоски тебе на что? Нет-нет, ты не подумай, я ничего такого в виду не имел… — Галл резко пошёл на попятную, но наткнулся на насмешливый взгляд Хирако. Того неудачно брошенное слово если и задело, то он этого не показал ни на миг. — Но она — журналист, и нашими стараниями журналист довольно популярный. Специализирующийся на острых темах при том. Такой дай шанс — вместе с ге’льзе сожрёт и не подавится. О ней знают многие, и её же имя может удержать недоброжелателей от необдуманных поступков.
— То, что мы с ней спим, тут скорее минус, чем плюс. Ей и без того приходится ворошить уже наше грязное бельё, чтобы не потерять статус независимого осветителя происходящих событий. Она это делает, конечно, не без удовольствия, но…
Мужчина покачал головой. Сам факт того, что Алье Лукоски приходилось этим заниматься уже указывал на то, что на Каюрри с использованием её талантов слегка переборщили. Но с другой стороны, после череды событий, в которых Каюррианские миротворцы приняли самое непосредственное участие, абсолютно любого репортёра дробь журналиста, находящегося под защитой этих самых миротворцев и выставляющего их в лучшем свете, обвинили бы в предвзятости. Кто? Да хотя бы те же журналисты-коллеги, разглядевшие потенциал в попытках очернить Каюрри, и потому обозревающие происходящее «с другой стороны». Были те, чьих солдат каюррианцы убивали. Были те, кто пострадал опосредованно. Как были и те, кто из-за действий миротворцев лишился всего.
И у всех этих разумных можно было взять интервью, собрать эту кипу воедино и раздуть из крошечной искры натуральное пламя, что и проделывалось всеми желающими уже не первый месяц. И репутация у Лорда Про сохранялась на приемлемом уровне только за счёт ведущейся информационной борьбы — пиар, пропаганда, взятки, подкупы самых рьяных бойцов головизора и планшета, даже устранениям здесь нашлось место. Ну и вполне естественный информационный фон с самой планеты, где разумные чувствовали себя просто превосходно: занимались любимой работой, получали хорошие деньги и в целом наслаждались жизнью. Каюрри как планета для жизни была не без минусов, конечно, но множество плюсов их компенсировало.
Правда, это тоже можно было отнести к пиару, как и приём беженцев, обеспечение транспортом желающих переселиться на Каюрри жителей откровенной паршивых миров и многое, многое другое…
— Понимаю. Но и без информационной поддержки сейчас будет туго. Нет освещения ситуации в целом — меньше причин держаться за наш союз у Федерации, и больше возможностей для нарушения договорённостей. Особенно если всё так паршиво, как расписывал лорд Про…
А в следующую секунду офицер связи уведомил коммодоров о том, что на связь вышел «Меченый», тяжёлый крейсер из числа кораблей Федерации. Некто контр-адмирал Феарлей требовал установить связь со старшим командованием каюррианской эскадры, и Хирако, безо всяких слов распределив роли с Галлом, не стал заставлять офицера Пространства Федерации ждать.
— Говорит коммодор Хирако. Рад видеть вас здесь, контр-адмирал.
— На связи контр-адмирал Феарлей, коммодор. Мы ожидали вашего прибытия несколькими днями ранее… — Подозрительный, но без ожидаемого неуважения голос прекрасно соответствовал внешности немолодого мужчины, в котором от машины уже было куда больше, чем осталось от человека. Руки, ноги и нижняя часть туловища контр-адмирала выделялись невозможными для гуманоида пропорциями, а кое-где и поблескивали отполированным металлом. Лишь верхняя часть торса вместе с головой худо-бедно претендовали на нормальность, но и это могло быть всего лишь искусной маскировкой: сквозь одежду, да ещё и на голограмме, Хирако видеть пока не научился, хоть и, — не иначе как в силу своей природы, — хотел овладеть таким навыком. — Вас что-то задержало?