— Ладно. Еще поговорим. Я здесь… — Цуканов отошел.
Настроение у него сразу ухудшилось. Похищенный у Качана пистолет мог быть пущен в дело. Причем немедленно. И прямо тут, недалеко от места, где был похищен…
«До пенсии не дадут доработать…»
Все должно было разъясниться очень быстро .
Каждая пуля, каждая стрелянная гильза несли на себе следы оружия, из которого выпущены. Их сравнивали с другими, с мест нераскрытых преступлений, проверяли по соответствующим картотекам. Светился ли данный пистолет раннее, когда , где — эксперты должны были это узнать уже к утру.
Использование милицейского ствола тем более не могло остаться незамеченным. С ментовским оружием дело обстояло проще — все оно было зараннее отстреляно. За каким подразделением оно значится, должно было стать известным ещё быстрее.
Пока домодедовцы возились с протоколом, начал идти небольшой снежок.
Цуканов прошел ближе к вокзалу: где-то вблизи должен был находитьс бывший коллега — уборщик станции, о котором говорил Игумнов.
«Так и есть!»
Вскорости Цуканов увидел его. Экс-подполковник оставил скребок, возил по асфальту широкой фанерной лопатой, отделанной внизу металлической блестящий лентой.
— Привет, командир!
Они знали друг друга давно. Вместе начинали постовыми на Курском. Кириллыч был старше, удачливее. Выправка, рост, десятилетка. К тому же хохол, с начальством услужлив… Язычка его, правда, боялись. Мог съесть любого. Карьеру сделал быстро. Теперь, правда, здесь, на платформе… А у него, у Цуканова кафтан прожжен, выговор на выговоре, а все держат…
— И ты здесь!
Они отошли к ограждению платформы. Пообрюзгший, с брюшком, розыскник и отставник, согнавший жирок на физической работе.
— Курить не начал? — Цуканов поискал по карманам. — Как здоровье, Кириллыч?
— А чего здоровье?! Все время на воздухе… Как вы там?
— А у нас чего? — Безраличный тон, каким был задан вопрос, Цуканова не обманул. — Все одно…
Отставник был в курсе всех внутренних интриг, козней, подсиживаний. Держаться с ним следовало осторожно.
Цуканов достал сигареты. Экс-подполковник потянулся к пачке.
— И я одну испорчу…
— Давай, — пора было приступать к делу . — Тут у вас жарко, — он кивнул в сторону моста. — Передали: чуть ли не бой произошел…
— Ты разве не участвуешь?!
— В осмотре ? Неясно пока чья территория…. Надо взглянуть в схему разограничения обслуживания…
Кириллыч разогнал дым рукой:
— Территория моста наша. Я помню. Сам подписывал…
— Это когда было? Наверное, при министре Бакатине…
— Сказал! После Куликова. — Подполковник оперся на лопату. — Ты того… имей в виду. Дело все равно вам передадут…
У Цуканова были более важные заботы.
— Только один труп?
— Один. Могло быть и больше. У нас тут обстановка серьезная…
— А как началось?
Уборщик задумался.
— Сначала молодого мужика обшарили. Прямо тут, на платформе. Это ещё до последней электрички…
— А кто?
— Двое. Он на лавочке заснул. Ты в курсе?
— Впервые слышу…
— Ну!
Цуканов заверил:
— Никто не говорил.
— Ну там сегодня на дежурстве этот… Майор … — Отставник въедливо следил за коллегами. — он кого угодно сплавит…
— Что у него взяли?
— Бумажник, деньги. Он ко мне подходил. Спросил, кого я видел…
— Ясно. Ты посоветовал меньше пить…
— Точно.
— Приметы рассмотрел?
— Они далеко были. Считай, на другом конце платформе…
Ничего нового узнать не удалось. Кириллыч повторил все, что Цуканов уже знал от Игумнова:
«Двое… То ли к электричке бежали, то ли только что из неё выскочили…»
— … Не видно из-за пассажиров. Тут ещё помощник машиниста окликнул. Поздоровкался… Электричка была последняя, на Каширу…
— А что потерпевший?
— Как был на лавочке, так и остался..
— Молодой?
— Молодой. В очках, коренастый. В вязанной бандитке на голове. Он подходил потом.
— Откуда он?
— Не сказал. И я его не видел…
Цуканов погасил сигарету .
«Верно, Качан при нем мало работал…»
На всякий случай спросил:
— Ты Качана знаешь — старшего опера?
— Нет. Пришел, наверное, когда меня уже не было… — Коллега не придал значения вопросу, думал уже о другом. — Тут такие вещи происходят… Раньше, когда был начальником, только по ориентировкам и представлял…
— Сейчас на тебя внимания не обращают…
— Именно! Потому и творят…
— Тут недавно мужика похитили. Веришь?! — Кириллыч неожиданно разговорился. — С площади. Прямо при мне…
— Во дают… Давно?
— Неделю назад… Вот там, — он показал на крайние освещенные палатки вблизи платформы. — Там хлебная, а рядом эта… «Азас»!
«Палатка, в которую с вечера заходил Качан!..»
— Рядом «фиат» — серебристый, навороченный…
Цуканов не пропускал ни одного слова.
— Я как раз хлеба купил, возвращаюсь… Мужик этот впереди меня шел. Подошел к «фиату», достал ключи…
— Надо же…
— Впереди стоял черный «джип»»… Знаешь, похож на сундук, стекла затемненные … Смотрю: из него с двух сторон. Четверо…
— В какое это время? Ночью?!
— Ночью! Как сейчас. Наставили пистолеты… Мужик и пикнуть не успел. Схватили, сунули в «джип» и…
Цуканов был весь внимание:
— Ну дела…
— А теперь самое интересное, Цуканов! Рядом с «джипом» стоял ППГ милицейский патруль! Патрули-сволочи! Все видели! И ни один не вышел…
***
Палатку Цуканов нашел быстро.
«Азас» не отличался от десятка других таких же. Освещенные витрины.
Яркие коробки, бутылки, свежие южные фрукты. Иллюзия новогоднего праздника…
Цуканов вспомнил. Как-то летом брал здесь ящик пива «Карлсберг». Торфушки — молоденькие девчонки с острыми язычками — понравились.
— Дядечка, а менты тоже любят «Карлсберг»? — Та, что по-бойчее, наблюдала, как Цуканов — одышливый, с брюшком — грузит коробки в милицейскую машину.
— Менты-то и должны пить пиво, дочка. Пиво ударяет менту не в голову, а в…
— В мочевой пузырь…
— В ноги. Чтобы бегать резвее…
Для начала Цуканов постучал в ставень. Окошко открылось. Первым Цуканов разглядел охранника, он стоял у полки. За прилавком сидела девица, с которой они говорили о свойствах «Карлсберга».
Она узнала его:
— А пива вашего не завезли, дядечка…
— «Карлсберг» потом. Поговорить надо. Открой дверь, пожалуйста.
Послышался шелчок поворачиваемого ключа.
Цуканов вошел. Внутри было тесно. Впереди, против двери, виднелся завешенный одеялом закуток.
Пахло горячим разваренным картофелем.
— Как торговля?
— По разному… — Вторая девица освободила застеленный газетой стул. — Этой ночью вообще ничего не наторговали. Стрельба была. Слышали?
Человека убили…
Торгашки оказались словоохотливы:
— Такое творилось. Мы все повыскакивали!..
— Патрули кого-то задерживали…
— Оказывается, тут по ночам народ ещё ходит! — подбросил Цуканов.
— Как сказать. Больше ездит.
Постепенно он вышел на заходившего после полуночи «частного детектива».
— Еще Борька был!. Молодой симпатичный…
— В очках…
Речь, несомненно, шла о Качане.
— Наверное, у вас какое-то дело к нему?
Продавщица кивнула на охранника.
— Узнать об одном бизнесмене…
— А что за бизнесмен? Может я знаю?
— Коржаков, — охранник вошел в разговор. — Я дал Борьке его визитную карточку…
Цуканов предпочел изучить проблему основательно.
— Принеси мне, милая, баночку чешского…
— Может чего по-крепче? Водочки?.. — Левая водка обходилась недорого. Хозяева учили привечать ментов. — Нина, дай ту початую…
Цуканов остановил.
— Лучше пивка.
— Вот, пожалуйста…
Цуканов с треском сорвал пряжку. Припал к отверстию.
— Клево…
Торфушки засмеялись.
Цуканов обнадежил:
— Я знаю одного Коржакова. Может тот?
— Евгений Иванович… — подсказала все та же торфушка. — Он солидный мужик…
Цуканов слушал, не перебивая: никогда не знашь, что потом пригодится.
— Из новых русских. Одет модно. Длинное английское пальто, галстук со «свинками». Стрижка…
— Он был с машиной?
— «Фиат». Я видела, стоял у палатки. Иначе, как бы он попал?! Электрички не ходили. Пешком?! Не похоже!
— Цвет «фиата» не помнишь?.
— Серебристый…
Цуканов сделал ещё пару глотков из банки. Миссию свою он мог считать законченной. Оставалось, правило, которое никогда не подводило:
«ещё чуть-чуть сверх того, что уже есть!»
Он продолжил:
— Зачем Коржаков приезжал? Влюбился в тебя… А? .
— Скорее в Нинку…
— Конфеты обеим подарил… — вставил охранник.
— А тебе коньяку…
— Он не звонил от вас?
— Звонил. Но не от нас…Телефон у него с собой был…