Читать интересную книгу Гностики и фарисеи - Светлана Замлелова

Чего Вы мне рассказываете-то? О чём? Чему хотите научить, проповедник Вы мой!! Я жила и училась в России 28 лет. Вам от роду сейчас почти столько. Я знаю историю, литературу, русских (и не только) писателей-поэтов-философов уж никак не хуже Вас. Я жила в Таджикистане 21 год и училась истории, филологии, литературе, параллельно – строительству. Знаю несколько языков. Я писала статьи в газеты и журналы нашей страны, когда Вас ещё и на свете не было. Имела свой час на радио. У меня была прекрасная библиотека, которую я потеряла во время войны в Таджикистане. Хорошо – ноги унесли! Я люблю русских. Я болею душой за таджиков-узбеков. Я – интернационалистка. Муж мой – еврей.

Я бываю в России ежегодно. И не только в Москве. Бываю в церковных храмах и церквушках. В музеях. В театрах. И там, и здесь. Я созваниваюсь с братьями, сёстрами, с друзьями. Я переписываюсь Интернетом со всеми. Я вижу по Интернету все новости. Я имею (как и большинство русскоязычных) семь русских каналов (НТВ – две программы, ОРТ – “Время”, “Дом Кино” и т.д.) Я (мы) смотрю прямой 1-й канал. Русское радио круглосуточное 2 программы. Напрямую “Эхо Москвы”, главный редактор Венидиктов – нередкий гость программ, передачи Матвея Гонопольского, Ю. Латыниной, Бортникова, Познера, “Плавленный сырок” Виктора Шендеровича, Александра Минкина... и пр., пр. Передачи из Грузии, Украины, Белоруссии, стран Прибалтики и др. Пол-Нью-Йорка говорит на русском. Многие – в Америке. Все мы радуемся переменам к лучшему. Огорчаемся, когда плохо. Плакали за Дубровку. Изнывали в горе за детей Беслана. Рыдали за погибших 11 сентября и американцев всех национальностей и русских (русскоязычных) – полно их там было, кстати. Видим репортажи о терактах, смотрим Лолиту Милявскую, А. Малахова с его “Пусть говорят”. “Час суда”. Видим, как пирожками рождаются-выпекаются “звёзды”. Знаем, что отлупили горскую евреечку Жасмин. Знаем, что Ханга сделала подтяжку и после отпуска выйдет с новой программой. А пока крутят их с Даной в “Домино” по второму кругу... Всё знаем!! И что долги Путин с правительством Парижскому клубу отдал, и что заплатил один миллиард долларов премии Парижскому клубу за то, что раньше срока разрешили долги погасить. И что полученный в результате выплаты долга доход 7,8 миллиардов долларов разместят на устройство коммуникаций и дорог. И это – здОрово!!

И если заскучаем – садимся в самолёт и... через десять часов – мы в России-матушке. И ходим в магазины. И видим всё, что творится вокруг! И хорошее и плохое. И разговариваем с людьми – родными и не очень. И жалеем стариков голодных и детей бездомных. И профессоров нищих. И артистов – ох,.. бомжующих. И борьбу с коррупционерами. И успехи в кинематографии, и в экономике. Вот она – сегодняшняя история. Жизнь.

Из Америки молодёжь уезжает работать в Россию. Моя старшая дочка каждые три месяца ездит по делам фирмы по СНГ-вским городам и весям. Постоянно бывают с зятем в Мглине (в деревне под Мглином) у его родителей. Младшая дочка с зятем и внучкой по два раза в год ездят в Копейск (Челябинский) к его родственникам – он один сын у мамы с папой. Внуков возят постоянно.

Артисты поуезжали отсюда в Россию на заработки, и уж подолгу живут (Журбин – композитор с музыкантом-сыном и женой, Шифутинский, Л. Успенская, Аида Ведищева, скрипачи и пианисты, оперные певцы и певицы). Сюда приезжают только в отпуск. Да концерт-другой дать. И писатели-поэты из Америки в Россию подались (Евтушенко, например, который в Америке постоянный житель с документами) и наезжают периодически туда и обратно...

СТЁРЛИСЬ ГРАНИЦЫ! И слава богу!!

Чего Вы мне лекции-то взялись читать?? Частный разговор Вы превратили в рупор. Сидите уж и не корчите из себя великого историка-знатока, педагога Макаренко!!

Мучила ностальгия русских писателей. Они, несчастные, жили в другие времена (как говорит В.В. Познер). Во времена конских упряжек, никудышних дорог (про дураков не говорю – они были, есть и будут). И вонючих пароходов через океан. Когда добираться до Америки (и обратно) было пыткой. И не всем разрешено. Я же Вам сказала о стариках современных, которые (договорю уж) в минуты уныния или ностальгии подсядут к телевизору, радио, монитору компьютера (Интернета), выйдут на улицу и поговорят и послушают родную речь, и посмотрят русские спектакли, концерты. И сядут в самолёт и махнут от тоски в родные псковские края!..

А тогда... Одна тоска. Хотя и тогда человек, с утра до вечера занятый добыванием (думами о) куска хлеба, не очень ностальгировал. Не до этого было. А писателям-поэтам куском хлеба и была эта самая ностальгия, которая рождала в думах о родине, любимых, стихи, прозу. Человеку семейному, когда ртов десять-тринадцать, не до ностальгических дум было.

Вот так, милый. И не надо умничать.

Разрешение Вам на свои работы я снимаю.

Прошу Вас, забудьте меня! Я Вас не знала и знать не хочу».

Анисья Макаровна перевела дух, подождала немного и переправила письмо Ивану. А спустя мгновение, отправила письмо ещё раз. На всякий случай.

«Дура… – цедил сквозь зубы Иван, читавший письмо наутро. – Водевильная дура… Истеричка… Просит она меня…». В висках у него стучало, в груди клокотало. Если бы Анисья Макаровна оказалась рядом, он, вероятно, бросился бы на неё.

«Без малейшего сомнения и с превеликим удовольствием забуду Вас, симпатичнейшая Анисья Макаровна! – ударил Иван по клавишам компьютера. – Но напоследок не могу отказать себе в удовольствии объявить Вам, что содержательнейшее письмо Ваше, набранное десятым кеглем, занимает две страницы четвёртого формата. Так что если мои несколько строк Вы назвали “словесным поносом”, то сами-то Вы…

Завязывать переписку с Вами я не собирался. Вы напросились и настояли. Вы заставили меня прочитывать Ваши бессмысленные письма и придумывать к ним ответы. И Вы же требуете преклонения и согласия во всём! Не слишком ли с Вас будет? Допускаю, что Вы мечтали руководить и поучать. Вам захотелось покровительствовать без хлопот и благодетельствовать без затрат. Только я-то этого не хотел!

Да, мне немного лет. Но это ровным счётом ничего не значит. Как ничего не значит и Ваш возраст. Возраст – вообще плохой аргумент. И прибегают к нему только в том случае, когда нечего уж больше сказать.

Так или иначе, Вам следовало бы вести себя достойно. Однако я допускаю, что за четырнадцать лет Вы успели позабыть, что такое достоинство. Как забыли Вы, что такое честь. Да и к чему в Америке честь! Ведь её не продашь и не купишь, она не принесёт успеха.

Но всё очень просто. Кроме паспорта есть ещё Отечество и национальность. И выбирать Отечество – так же пакостно, как выбирать родителей. А если не всё ладно в Отечестве, то нужно делать так, чтобы стало лучше. А не бегать трусливо по заграницам.

Но делать лучше – это не значит переделывать под себя. Это любить и, прежде всего, знать. Потому что нельзя любить, не зная. Узнавать, понимать и созидать – долгий и напряжённый труд, гораздо более тяжёлый, чем сидение в лавке и беготня по Нью-Йорку.

Вы – американцы! Что ж, поздравляю. Наверное, Вы добились того, о чём мечтали. Вы получаете пособия и льготы? У Вас есть средства удовлетворять потребности и, следовательно, Вы беспорочны? Тогда какого чёрта Вы рисуетесь, расписывая свою никому не нужную и трижды неинтересную биографию! Зачем Вы пишите, что “засиделись” и “пора бы домой”? Зачем Вы лжёте?

Единственное, что показалось мне интересным в Вашем творчестве – это Ваша ностальгия. Но я ошибся. Вам вообразилось, что русские писатели должны ностальгировать. Вы и давай! Но Вы не учли, что у тех ностальгия была настоящей, а Вы фальшивы насквозь. Фальшива и Ваша литература с её приторной жалостью, фальшива и Ваша любовь к России, которая сводится к формуле: “ем с икрою бутерброд, думаю, а как народ”.

И не лгите на русских писателей, для них-то Америка была местом, “куда все жулики бегут”. И не смейте сравнивать себя с белой эмиграцией! Не марайте память людей, отлучённых от Отечества! Они бежали от верной смерти, а вы все – за сладкой жизнью.

Те люди знали, что такое честь и смотрели на мир другими глазами. Но Вам этого не понять. И прежде всего потому, что всякий грех, всякая мерзость боится одиночества и не успокаивается до тех пор, пока не соблазнит всех вокруг. Вот и Вам желательно превратить всех в торгашей.

Отчего Вы так любите слово “зависть”? Вы питаетесь ею. Вам, чтобы насытить своё тщеславие, постоянно нужно испытывать на себе чужую зависть. Ваше первое письмо ко мне было так добродушно, потому что Вы почуяли во мне новую жертву. Но Ваше добродушие – это добродушие удовлетворённого тщеславия. Не найдя во мне зависти, Вы разозлились.

Вы любите русских, жалеете таджиков. А какое, хотел бы я знать, у Вас моральное право жалеть таджиков? Вы сидите в Америке на пособиях и льготах и жалеете оттуда таджиков! Непостижимо! Вы учились филологии и строительству и не знаете о холодной войне? Вы не знаете, почему распался Союз? И кто это станет утверждать, что к нынешним бедам таджиков и русских Соединённые Штаты не имеют ни малейшего отношения? Жить сегодня в США – это то же самое, что в 40-е годы жить в Германии. Двум богам служить нельзя. А Вы лижете руку, которая поколотила Ваших бедных таджиков.