Наконец с большой неохотой Фиона оторвалась от медицинских карт, которые просматривала, и пошла с Брайаном смотреть вольер Рокки Снайдера. Едва взглянув на него, она тут же согласилась с требованием Брайана.
– Ты прав. В такой грязи невозможно жить. Я распоряжусь, чтобы его перевели. А ты, – сурово добавила она, – как следует продезинфицируешь его вольер.
– Слушай, ведь наверняка миссис Снайдер оставила тебе свой телефон. Почему бы не позвонить ей и не предложить пристроить Рокки к кому-нибудь из ее родственников или друзей? – предложил Брайан. – Это семейство вместе со своей собакой обходится нам дороже, чем мы берем с них за свои услуги.
Фиона уставилась на Брайана, рот ее невольно приоткрылся. Глаза стали круглыми от ужаса.
– Фифи! Что с тобой? Ты больна? – испуганно воскликнул Брайан.
– Нет-нет, ничего, – пробормотала она, удаляясь от него на нетвердых ногах. – Спасибо, Брайан. Это очень хорошая мысль.
То, что эта мысль не пришла в голову ей самой, являлось тревожным сигналом. Фиона знала, что работает слишком много. Частично это было связано с тем, что ей приходилось управляться со всем в одиночку, но в значительной мере потому, что она впервые осталась без Вики и отчаянно боялась ударить в грязь лицом. Да и загадочные события, происходившие в Оук-Хилле, добавляли ей беспокойства. А мысль о том, что до Рождества осталось всего несколько часов, лишала ее последних сил и присутствия духа.
Фиона знала, что мысли об Эли отвлекают ее от работы, и в конце концов запретила себе думать о человеке, который через несколько часов бросит ее. Даже если он вернется, то только затем, чтобы довести до конца расследование.
Остаток дня Фиона самозабвенно работала, безжалостно заглушая в себе бурную радость, охватывавшую ее, когда она видела Эли, слышала от него слова сочувствия или предложение помочь. Все это время она старалась не оставаться с ним наедине и, даже когда весь штат сотрудников собрался в гостиной, чтобы отметить наступающее Рождество, предпочитала держаться на расстоянии.
Все сложили свои подарки под елку и занялись приготовлением стола – продукты и напитки Фиона заказала в местном кафе. Сама она присоединилась к веселью немного позже – ей хотелось разделаться с оформлением документов.
Войдя в гостиную, девушка убавила звук орущей стереосистемы и посмотрела на Брайана.
– И зачем только я назначила тебя ответственным за музыку? – громко посетовала она.
Брайан не стал оправдываться и в очередной раз наполнил свою тарелку. Фиона объявила, что подписала последний контракт в этом году, и сообщила, что за недолгую историю Оук-Хилла у них сейчас наибольшее количество клиентов. Правда, праздничное настроение несколько омрачил прогноз погоды. Синоптики по-прежнему обещали метель, и темное небо не предвещало ничего хорошего. Ветер гнал тяжелые черные тучи с нарастающей скоростью, деревья угрожающе гнулись, их ветки стучали в окна.
– А ты не боишься, что из-за погоды отменят твой рейс? – спросил Брайан у Эли.
Тот неопределенно пожал плечами. Ему не хотелось думать об этом, потому что он уже и сам не знал, чего хочет: остаться или уехать. Ему было неприятно оставлять Фиону одну, и в то же время он знал, что она не может оставить пансион. Он с радостью остался бы с ней, но не мог разочаровать своих домашних. Однако чем больше крепилась Фиона, стараясь не выдавать своего огорчения, тем труднее ему было смириться с мыслью, что девушка будет встречать Рождество в одиночестве.
Неожиданно где-то наверху раздался громкий хлопок.
– Что это? – спросил Эли.
– Отопительная система, – объяснила, нахмурившись, Джинни. – Я думала, мастер починил ее.
– Во всяком случае, так он мне сказал, – неуверенно проговорила Фиона. – Вчера днем он провозился с ней целых два часа.
– Давайте смотреть подарки! – радостно воскликнула Надин, призывая всех к вниманию.
На День благодарения они тянули жребий, кто кому будет покупать подарки. Вики и Рейс заранее оставили свои подарки и попросили Фиону вручить всем конверты с вознаграждением за хорошую работу. У Фионы подкатил комок к горлу, когда она увидела размер своего вознаграждения. К конверту прилагалась открытка: Вики и Рейс писали, что ее присутствие в Оук-Хилле очень много значит для них, и благодарили за отличную работу. Она часто-часто заморгала, опасаясь показаться слишком сентиментальной.
Пришла пора дарить подарки. Со всех сторон слышались радостные возгласы, поцелуи и смех. У Фионы зарделись щеки, когда к ней подошел Брайан и робко сказал, что ему выпал жребий покупать подарок для нее. Он вручил ей комплект тончайшего прозрачного белья, которое скорее обнажало, чем скрывало самые интимные части тела. Фионе выпало дарить подарок Надин, она купила ей новинку сезона: набор средств по уходу за волосами и лак с блестками, о котором Надин давно мечтала.
Когда наступило относительное затишье, Джинни вышла на середину и объявила, что сотрудники решили сделать Фионе общий подарок от себя в знак любви и благодарности за усердную работу. Фиона была потрясена. Не в силах вымолвить ни слова, она молча начала распаковывать огромную коробку, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих.
Подарком оказалась большая картина в красивой раме с изображением четверки шотландских овчарок на лоне природы; собаки выстроились в ряд и пристально вглядывались вдаль. Все собаки очень отличались друг от друга и были необыкновенно выразительно написаны. Эли решил, что художник использовал в качестве натуры чьих-то животных. Такая картина будет великолепно смотреться в гостиной Фионы, подумал он.
Эли заулыбался, когда Фиона начала благодарить за подарок. Он был тронут знаком внимания к ней, тем более что подарок выбирался тщательно и стоил больших денег. Запинаясь и сглатывая слезы, Фиона отвечала на поздравления.
Вскоре погода сильно ухудшилась, и праздничное застолье пришлось прервать. Брайан бросил случайный взгляд в окно и заметил падающие снежинки. Через несколько секунд легкий кружевной хоровод превратился в мощный снегопад. Фиона сразу же отослала всех, кто был свободен от дежурства, по домам, пока не занесло дороги. Оставшиеся сотрудники вернулись к работе.
– Эли, если ты хочешь успеть на самолет, тебе надо отправляться прямо сейчас, – сказала Фиона. – Еще немного, и по нашим дорогам нельзя будет проехать.
Сейчас, когда все разошлись, она опять почувствовала тяжесть на сердце. Для нее празднование Рождества уже закончилось, и она знала, что без Эли ей будет очень одиноко.
Эли раздирало двойственное чувство. Сейчас, услышав ее спокойный совет, он вдруг понял, что хочет остаться. У него появилось подозрение, что она заразила его своим безумием.